Будь у меня сила исцелять, я бы мигом спасла их, но сейчас я не способна залечить даже собственный порез.
Сделав еще один шаг назад, мне в спину упирается бортик источника и я отрешенно понимаю, что это конец. Больше мне отступать некуда.
Я лихорадочно вцепляюсь в края чаши, не отводя твердого взгляда от охранника Адриана и от Барбары, которая пристраивается у него за спиной. Если она рассчитывает, что испугавшись, я упаду на колени, чтобы вымолить снисхождение... то пусть подавится.
Подобного она от меня точно не дождется!
Я гордо вскидываю голову, хоть меня трясет от ужаса. Все еще пытаюсь найти хоть какой-то выход, но все тщетно.
Вот только...
Когда охранник Адриана подходит ко мне вплотную, когда вскидывает руку, чтобы схватить меня, происходит нечто невероятное!
Глава 62
Источник вдруг вспыхивает ярким, ослепительным светом, будто в него вылили само солнце. Я рефлекторно зажмуриваюсь и закрываю лицо рукой, пытаясь защититься от этого сияния.
Вокруг раздается пронзительный гул, который буквально оглушает меня. Сквозь полуоткрытые веки я замечаю, как свет разливается волнами, окутывая все вокруг. Барбара кричит что-то нечленораздельное, а охранник, занеся руку, вдруг отступает на шаг, ослепленный этим невероятным сиянием.
Я судорожно цепляюсь за бортик источника, не понимая что происходит. Свет становится настолько ярким, что кажется, он разрезает пространство на части, выжигая тьму и прячась в каждом уголке моего сознания.
И вдруг — внезапная давящая тишина.
Словно все звуки разом перестали существовать.
Открыв глаза, чувствую себя в еще большем шоке, чем пару мгновений до этого. Вокруг меня возвышаются смутно знакомые стены, которые я видела будто совсем недавно. Они окутаны мягким светом, словно смазаны неряшливым росчерком кисти художника.
Меня окутывает пьянящая свежесть и запах лаванды, а воздух кажется тяжелым от незримого напряжения. Я медленно осматриваюсь, и то, что я вижу, заставляет меня затаить дыхание.
Я стою в величественном и древнем храме. Теперь я понимаю, что сены, которые показались мне знакомыми, я видела возле источника в разрушенном виде. Но здесь они как ни в чем не бывало возвышаются передо мной. Такие непреклонные, украшенные древними резными узорами.
Вдоль мраморных плит стоят ряды статуй, и все они женщины. Их лица, будто застывшие в вечности, смотрят на меня. Все женщины совершенно разного возраста — есть те, кому на вид всего лет десять-двенадцать, а есть и почтенного возраста бабушки.
Я задерживаю взгляд на одной из фигур — и меня пронзает замешательство.
Одна из статуй принадлежит… Селесте.
Я подхожу ближе к статуе Селесты и чувствую, как глаза наполняются слезами. Вскидываю в эмоциональном порыве руку и прикасаюсь к статуе. Мои пальцы скользят по гладкому мрамору, и я ощущаю странное тепло, которое будто бы переливается от статуи ко мне.
— Но как… откуда… — спрашиваю я, больше у себя, чем у кого-то, — А, самое главное, что это за место?
— Это храм хранительниц источника, — неожиданно раздается рядом знакомый голос.
Я резко разворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Селестой.
Старушка улыбается и, слегка наклонив голову на бок, смотрит на меня печальными глазами.
— Ты видишь перед собой тех, кто веками защищал этот источник. Все они прошли через боль и испытания, чтобы сохранить его от тех, кто жаждет великой силы, но не понимает ее истинной цены.
— Селеста! — обрадованно восклицаю я, кидаясь к ней, — Я думала ты…
И только спустя долгое мгновение, понимаю, что ее фигура выглядит странно. Полупрозрачная, будто подсвеченная изнутри, искрящаяся золотом.
— Ты… — голос дрожит настолько, что я не могу сказать таких тяжелых для меня слов, — Ты ведь...
Селеста слабо улыбается, ее черты мягко расплываются в мерцающем сиянии.
— Это всего лишь дух, моя дорогая, — тихо отвечает она.
Голос Селесты отдается в ушах легким эхом, будто бы сама она где-то далеко.
Мое сердце сжимается от боли, и слезы невольно выступают на глазах. Передо мной та, кого я обещала защитить, и кого не смогла спасти. Чувство вины тяжело оседает в груди, наполняя ее невыносимой тяжестью.
— Я подвела тебя... — выдыхаю я, не в силах сдерживать слезы. — Прости меня, пожалуйста! Я пыталась... Я так старалась...
Селеста приближается, и ее светлый силуэт кажется еще более призрачным, но взгляд остается полным теплоты. Она протягивает ко мне руку, и я, почти инстинктивно, тянусь в ответ. Но ее ладонь проходит сквозь мою, оставляя лишь ощущение легкого, едва уловимого холода.
— Рано или поздно это должно было случиться, Диана, — мягко говорит она, и в ее голосе нет укора, только безмерное спокойствие. — Не кори себя за то, что произошло. Я прожила свою жизнь достойно и я очень благодарна судьбе за то, что встретилась с тобой. За то, что ты подарила мне свою искреннюю заботу и поддержку. Только благодаря тебе я, спустя столько лет, вспомнила какого это по-настоящему кем-то дорожить.
Слова Селесты рвут меня на части. Я прикусываю губу, чтобы не разрыдаться в полный голос, но от этого становится только больнее.
— Я бы все отдала, чтобы ты была здесь со мной, по-настоящему, — говорю сквозь рыдания. — Ты не заслужила такой участи...
— Все идет своим чередом, — отвечает Селеста, улыбаясь той же мудрой, немного грустной улыбкой. — Все в порядке, Диана, не стоит проливать по мне слезы. Хотя, признаться, я никогда не думала, что такое может случиться. Если тебе станет хоть чуточку спокойней, ты исполнила мою давнюю мечту. Хранительницы не могут иметь семьи, поэтому обречены на одиночество. Но даже понимая это, я хотела, чтобы у меня была дочь. И ты, моя дорогая, помогла моей мечте сбыться. Ты стала для меня моим самым желанным ребенком…
Я не выдерживаю и плачу, не скрываясь. Воспоминания о нашей первой встрече, беседах в небольшой комнатушке возле котла, всплывают в голове вихрем. Как же я хочу, чтобы эти моменты продолжались вечно...
— Но тебе нужно торопиться, — говорит Селеста, и в ее голосе звучит напряжение, — У тебя остается все меньше времени. Как можно быстрее ты должна испить воды из источника, Диана. Только так ты перестанешь быть пустой.
— Но... — мои сомнения рвутся наружу. — А все ли будет в порядке с источником? Ты же мне про него так ничего и не рассказала. Только то, что пустые несут для него угрозу. Что, если я вдруг...
Селеста качает головой, ее улыбка становится шире.
— Не бойся, — она делает шаг ближе, в ее голосе нет ни тени сомнения, — Все что ты видишь перед собой — это изнанка магического мира, где время не существует. Все хранительницы, когда-либо защищавшие источник, оставили здесь часть себя, наблюдая за теми, кто приходит после них. Мы все видели и слышали все, что ты делала, оценивали каждый твой шаг. Ты заслуживаешь эту силу, как никто другой. И хотя я так и не нашла в себе решимость сделать тебя одной из нас, однако ни у одной хранительницы нет ни малейшего сомнения, что именно ты должна прикоснуться к источнику.
Эти слова пронзают меня до глубины души. Единственное, что я могу — это кивнуть, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы благодарности.
— Спасибо, Селеста... — шепчу я, осознавая, что это, возможно, наша последняя встреча, — Я постараюсь не подвести вас.
Она благодарно прикрывает глаза и ее образ становится все более размытым, исчезая в сиянии источника.
Я поворачиваюсь к чаше, сердце бешено колотится. Вода в ней блестит и переливается, отражая свет и обещая нечто невероятное. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить дрожащие руки, и медленно наклоняюсь, зачерпывая воду ладонями.
Отпиваю небольшой глоток. Вода обжигает холодом, но через мгновение я чувствую, как она наполняет меня, проникая в каждую клетку моего тела.
Волна тепла распространяется по венам, и я вдруг ощущаю силу, которая до этого была мне недоступна. Я чувствую, как что-то внутри меня меняется, как будто все части меня наконец-то встают на свои места.
