Хозяин теней. 5 (СИ) - Демина Карина

— Страшно. Савелий. То, что ты рассказывал… оно не должно куда-то пойти. Я сейчас не про ихор.

— А про эликсир номер девять? И про тех, кто на него подсел? Дарников? Полагаю, из хороших родовитых семейств? Имена-то? Нашли имена?

— Да, — он не стал отнекиваться. — И нет. Записи есть, но они зашифрованы. Я передал в работу. Сомневаюсь, что шифр сложный, так что сегодня-завтра прочтём.

— И что сделаете?

— Арест. А дальше… Синод имеет свои принципы перевоспитания. И поверьте, многие предпочтут каторгу или эшафот.

— В Синоде тоже далеко не всё ладно.

— Это верно. Но разберемся… Поверьте. Гвардия ожидает приказа. Как только станут известны имена, хотя бы одно… Виновные будут задержаны. Дознание начато. И Алексей Михайлович твёрдо намерен довести это дело до суда.

Наверное, что-то такое, недоверчивое, отразилось на моём лице, если Карп Евстратович вздохнул:

— Впрочем, у дворянина всегда остаётся… вариант, который позволяет избежать суда.

— А если он не захочет?

— Этот вариант остаётся у рода. И полагаю, многие пожелают воспользоваться этим шансом, если подтвердится хотя бы малая часть рассказанного тобой. А Синод намерен начать зачистку к полудню, и следом пойдут представители Третьего отделения…

— Подтвердится, — я вспомнил ту комнату.

И ещё отпечаток ладони на стене.

— Алексей Михайлович уже потребовал Исповедников…

— А они…

— Исповедники — уже не совсем люди, Савелий. Их нельзя подкупить или запугать. Заставить. Обмануть. Скажу больше, из сам Синод опасается.

— Хорошо, если так.

— Хорошо. И поэтому можешь быть уверен, что это дело не замнут.

Мне бы его уверенность, но киваю.

— Однако пока… надобно молчать. Если пойдёт слух, что… в столице неспокойно. Тут давно уже не было спокойно, но получилось достичь какого-никакого равновесия. Алексей Михайлович говорит, что правительство готово начать реформы. И они изменят империю. Но…

— Но если народ узнает, что в подвалах Вяземки благородные мучили и убивали невинных девиц, вспыхнет бунт.

— Скорее начнутся волнения. Революционеры обязательно воспользуются информацией. И скорее всего к правде добавят немалую долю выдумки. Знаете, как оно бывает. Появятся жертвоприношения, кровь младенцев и всё прочее.

— Вот не уверен, что этого там не было, — я понимаю, что он прав.

Эта такая муха, из которой грех будет не раздуть слона народной борьбы.

— Выясним.

И взгляд выжидающий. И надо что-то ответить.

Главное, что понимаю я. Прав Карп Евстратович. Если правду о том, что происходило, вытянуть и грамотно подать, то как минимум беспорядки обеспечены.

— Беда даже не в том, что бунт начнётся. Это, в конце концов, дело обыкновенное, привычное даже, — продолжил жандарм нервно пощипывая ус. — Бунт усмирят, но… что произойдёт помимо бунта? Скольких ещё эти новости толкнут на путь революции? Только-только общественное мнение начало сомневаться… меняться… нападение на госпиталь, взрыв государевого дворца, когда погибли мирные люди. Всё это меняет отношение к террористам.

— Однако правда о подвалах может всё испортить?

— Именно. Есть ещё кое-что. Ты сам сказал, что эти люди не совсем в себе. В своё время Николя, человек сугубо мирный, под действием эликсира показывал недюжинную силу. Да, во время приступов, но… показывал. А разум его, затуманенный болезнью, долго не принимал происходящее. Его одолевали то приступы страха, то гнева…

— А если разгневается не целитель…

— Именно. Сколько их там было? И на что они способны? И не решат ли ударить на опережение?

— Если уже не решили.

— То есть?

— Кто бы ни устроил это веселье, — я опять поскреб бок. Кожа зудела, этак, неприятно, будто стала сухой, что пергамент. И каждое движение заставляло этот пергамент натягиваться и потрескивать. — Он ведь не развлечения ради. Это была долгая работа. И, если хотите знать, что я думаю…

— Хочу, — Карп Евстратович склонил голову. — Как показывает практика, к вашим мыслям стоит прислушаться. Возможно, вас нельзя в полной мере назвать воплощением… высшей силы, но она явно благотворно сказывается на вашем мышлении.

Ага. То есть, это не я сам по себе такой умный и талантливый, но благодаря высшим силам. Пускай. Ему, наверное, и вправду непросто воспринять советы от подростка. Другое дело, если подросток кругом избранный и вообще осенённый божественным сиянием. Или тьмой? Не важно.

Главное, он уже не просто так, а пророк.

Ну или почти.

— Это давняя работа. Смотрите. Сначала пятый эликсир и группа Николя. Посыпались они на двух вещах, зависимости и том, что мозги этого эликсира не выдерживали. В итоге появились трупы, началось ваше расследование и всё закончилось, чем закончилось. Так?

— Грубо, но верно.

— А теперь то же самое, считай. То есть почти. Он явно дорабатывал своё зелье. Поэтому столько времени и прошло. Пока новый рецепт создастся, пока протестируется. Выявятся недостатки. Зачистится итог. Потом снова цикл. Этот рецепт — девятый. И над ошибками они поработали. Зависимость не исчезла, но эти… плохие эффекты…

— Негативные?

— Ага. Они развиваются куда медленней. Роберт, как я понимаю, на игле давно, но вполне контролировал силу. Как надолго его бы ещё хватило? Вопрос.

И ответа на него мы не узнаем.

— А вот с тем, что касается психики… как я понял, совсем убрать этот момент не вышло. И они решили его контролировать. Создали очередное тайное общество.

— Если бы вы знали, как они мне осточертели! — в сердцах воскликнул Карп Евстратович.

— Верю… так вот. Они давали людям спустить пар и вроде бы как вернуть контроль. Подсовывали вон… не знаю, шлюх, попрошаек, купленных в сёлах девок. Может, мужиков, которых захватили. Тут я не скажу. Главное, что это срабатывало. И срабатывало бы некоторое время. Но думаю, со временем этих забав стало бы не хватать. Кто-то точно сорвался бы. С психами нельзя иметь дело именно потому, что они психи. Вопрос времени. А значит, чтобы ни затевалось, оно должно было бы произойти скоро.

— Что?

— А вот здесь… здесь вы скажите, Карп Евстратович. На что способна группа молодых и нестабильных одарённых, зависящих от того, кто даёт им зелье? И да, находящихся в самом центре Петербурга? И да, благодаря зелью получивших приличную силу.

Тишина была гулкой.

В этой тишине стало слышно, как стучит о стекло назойливая бабочка, которую так влекло к желтому кругляшу лампы.

— Революция…

— Знаете, я могу ошибаться. И нет, я не пророк и ничего этакого она мне не говорила. Просто… ощущение, что это части одной большой игры, — я почесал уже за ухом. — Что за погань вы мне дали? Ощущение, что шкура сейчас слезет…

— Стандартный. Лучше так, чем она слезет уже позже, когда вы лишая или чесотку подхватите и заразите вашу сестру.

Да уж. Аргумент. Чтоб… а про чесотку мог бы и промолчать! Случалось, с нею дело иметь. И теперь вспоминания потянули зуд. Причём буквально по всему телу.

Я стиснул зубы.

Не буду чесаться. Не буду и всё тут. Надо перетерпеть. Отвлечься. Хоть бы и на революцию.

— Смотрите… тут сеть большая. Или такой выглядит. Революционеры, у которых появляются очень специфические бомбы. Да и в целом своеобразные артефакты. Одни силы тянут, другие вон тьмой заражают, третьи вовсе границу миров пробивают. Это раз. Бандиты, которые как минимум в двух местах вступают в союз с революционерами. Или наоборот? Главное, сотрудничают со взаимной выгодой. Это два. На самом деле я думаю, что двумя точками дело не ограничивается.

— Согласен, пожалуй.

— В принципе, логично. У Алхимика есть деньги. А у бандитов — возможности. И человеческий ресурс, который регулярно пополняется. Самое оно, чтоб объединиться. Уголовнички ищут одарённых. Предоставляют тихие места для экспериментов. Он… он платит. А может, не только деньгами. У него, полагаю, возможностей хватает. Если высоко сидит, то есть и связи, и знакомства, чтоб на полицию повлиять, ну, когда кто-то деньги брать не хочет или надо повыше надавить. То же самое с революционерами. Кому-то надо его придумки испытывать. И подопытных искать, чтоб добровольцы и в целом не в подвалах сидели.