Вор без имени (СИ) - Соломенный Илья

Она появилась неожиданно — просто возникла из полумрака арки, ведущей в соседний переулок. Рыжие волосы были убраны под потёртый капюшон, но ярко-зелёные глаза и он не мог как следует спрятать.

Лани медленно приблизилась, её взгляд скользнул по моему лицу, по округе, оценивая обстановку.

Я просто поднял бровь в немом вопросе. Пусть начинает. Пусть чувствует себя не в своей тарелке.

Я и так не выспался ради этой встречи…

— Ну, я здесь, — наконец произнесла она. Её глубокий, чуть хриплый голос прозвучал тихо, но я уловил каждое слово, — Как и договаривались.

— Договаривались? — я позволил себе лёгкую усмешку, — Я помню лишь намёк, брошенный в грязном переулке. Так что давай, говори. Что за дело нас с тобой сюда привело?

Лани вздохнула, и её плечи под капюшоном слегка опустились. Она посмотрела куда-то мимо меня, на груду гниющих овощей у стены.

— Я ухожу от Кривоноса.

В её голосе не было ни сожаления, ни злости. Констатация факта.

Я понимал, что для неё это решение. Для меня же это были просто слова. Но сказать что-то, видимо, было надо — хотя я и не понимал, что именно.

— Внезапное решение, — заметил, стараясь, чтобы в моём тоне звучала лёгкая ирония, — Ещё вчера вы были одной дружной, хоть и не слишком удачливой, семьёй.

— Это давно назревало, — Лани пожала плечами, и её взгляд снова стал твёрдым, — Просто раньше… раньше была видимость движения. Дела хоть как-то шли, мы были хоть кем-то. Парни меня приняли и не обижали, это правда. Но дела вели так, что мне… Не нравилось. Как тебе тогда сломали руку, ни за что.

— Ты могла бы сказать дружкам, что я тебе жизнь спас.

— Могла бы. И тогда пришлось бы объяснять ещё ку-у-у-учу всего! Понимаешь?

— Всё ещё не очень.

— Да страшно одной уходить куда-то, Краб! — она впервые назвала меня по имени, — А теперь и оставаться страшно.

— Почему?

— После вашей последней стычки с Ривом, в начале лета, всё посыпалось. Долги, «удовольствия», провалы на простых делах, постоянный страх. Повторю — я благодарна парням, что не выгнали меня вначале, но держаться за тонущий корабль — не в моих правилах.

Она говорила спокойно, подбирая слова — но спокойно. Это звучало как будто бы правдиво. Знакомая для Артанума история краха и предательства…

— И он тебя просто так отпустил?

На губах рыжей дрогнуло что-то вроде улыбки, но в глазах не появилось ни капли веселья.

— Он не знает.

— С катушек слетит, точно. И если полезет ко мне — в следующий раз я ему побольше частей тела сломаю!

— Я…

— Пойми правильно, Лани, — я постарался говорить спокойно, — Я немного знаю твоего «клыка». И он идиот. То, что тебе там не нравится — твоё дело. Я-то тут причём?

— Я хочу быть в твоей симории.

— Чего-о-о-о-о-о?..

Я едва не расхохотался, но увидев серьёзное выражение лица девушки, остановился.

Она серьёзно, феррак⁈

Я скрестил руки на груди.

— Слушай, если ты решила, что я лучше Кривоноса, то чуть ошиблась. Благодарность за форт — это, конечно, круто, но я не собираю симорию. И уж тем более не собираю её из участников симории, чей «клык» постоянно хотел меня избивать. М-м-м-м, не-а, Лани, я работаю один.

— Я давно на улицах, Краб. И я вижу, что ты теперь кое-что значишь, понял? Пусть ты и не кричишь об этом на каждом углу, пусть и сам не знаешь.

В её словах была лесть и, феррак возьми, она действовала!

После месяцев одиночества и борьбы это признание, даже от такой как она, било точно в цель! Да ещё и после всех этих историй о неуловимом Пауке…

Но разум тут же закричал мне — нет!

Никаких связей. Никакого доверия.

Эта рыжая, как было бы написано в моих книгах, была «непредсказуемой переменной».

Ненужным риском, если переводить на человеческий…

— Ответ — нет, — я оттолкнулся от стены, давая понять, что разговор окончен, — Спасибо за предложение, но ищи себе другого героя. Мне наёмники не нужны.

Я уже сделал пол-оборота, собираясь раствориться в рыночной толчее, как вдруг услышал её тихий, но уверенный голос:

— А это изменит твоё мнение?

Я обернулся. На её ладони лежал мой собственный, потрёпанный кожаный кошель. Она подбросила его в воздух и поймала, и в её зелёных глазах заплясали огоньки азарта.

— Неплохо, — признал я, не двигаясь с места, — Ловко. Но не убедительно.

Она ухмыльнулась и сделала вид, что собирается развязать кошель.

Я наблюдал, совершенно спокойный, за движением её пальцев. Наблюдал — и уже представил, как она вскрикнет, как её глаза наполнятся слезами, как едкая, обжигающая пыль заполнит лёгкие…

Но рука Лани замерла рядом с узлом. Ноздри девушки дрогнули, она внимательно посмотрела на моё лицо, на мою абсолютно невозмутимую позу, и её ухмылка медленно сползла с лица, сменившись выражением странного, почти что уважительного понимания.

— Неприлично заглядывать в чужой кошель…

— Так ты вытащи пару монет не глядя.

— Не-а, — протянула она тихо и аккуратно перебросила кошель мне в руки, — Не буду. Потому что если бы я дёрнула этот шнурок… сейчас бы уже не видела ничего, да?

Я поймал кошелёк, не глядя, сунул его в карман.

Не просто стащила кошель, поняла, что там секрет. Угадала или знала заранее — неважно.

Важно, что я впечатлился — совсем чуть-чуть.

— Это всё мило, Лани, — честно сказал я, — Но мне и правда не нужны напарники.

— Найди меня, когда передумаешь, — девчёнка пожала плечами, — Потому что ты передумаешь!

— Бывай.

Глава 27

Особое дело. Часть 1

Я шёл по улицам Вороньего гнезда, сливаясь с тенями.

За последние дни осень попыталась вступить в свои права — и пусть пока как-то неуверенно, но в Артануме всё же слегка похолодало. Воротник моей кожаной куртки был поднят, защищая от назойливого, колючего ветра, несущего с залива солёную сырость.

Прошли три оговоренных дня с момента, как я передал Алисе украденные в Новом порту бумаги и услышал её небрежное «загляни через три дня, мальчик, будет интересно».

«Интересно»… В Артануме это весьма опасное слово — особенно из уст сестёр Арикель.

Впрочем, выбора у меня по-прежнему как-будто и не было.

Их высокий, мрачный дом из тёмного кирпича возвышался над узкой улицей, как сторожевой бастион. В такой поздний час окна всех этажей были тёмными — и лишь на шестом, в комнатах сестёр, мерцал тусклый, приглушённый свет.

Не задерживаясь у главного входа под бдительными взглядами охранников, я юркнул в знакомый проулок, где пахло мочой и влажным камнем. Чёрный ход для прислуги, который я высмотрел ещё во время своей первой слежки, был заперт на сложный замок — но сёстры после парочки наших «дел» дали мне ключ, для «безопасных» встреч.

Тихий щелчок — и я уже внутри, в тёмном, пропахшем воском и лавандой коридоре.

Боковая лестница привела меня на шестой этаж, и выйдя в основной коридор, я направился к знакомой двери, которая открылась ещё до того, как я успел поднести руку к молотку.

В проёме, залитая тёплым светом из квартиры, стояла Алиса.

Она была облачена в струящееся платье цвета чернильного ночного неба, и я невольно отметил, что оно больше обрисовывало формы девушки, чем скрывало их. Платиновые волосы Алисы были растрёпаны «художественным» беспорядком, а одна розовая прядь падала на щёку.

Как всегда — от неё пахло дорогими духами с нотками жасмина и чего-то ещё пьяняще-сладкого.

— О-о-о, а вот и наш юный герой! — голос Алисы прозвучал томно и игриво, а в разноцветных глазах заплясали весёлые искорки, — Точно в срок. Какой образцовый мальчик! Входи, Крабик, не стесняйся.

Она отступила, жестом приглашая меня переступить порог. Я вошел, и тяжёлая дверь бесшумно закрылась за моей спиной.

— Эль немного… задерживается, — протянула Алиса, томно обводя взглядом прихожую, устланную толстым ковром, — Знаешь, как это бывает… Придётся тебе ненадолго составить мне компанию. Надеюсь, не против?