Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

Чёрные глаза Аэрга с любопытством уставились на меня.

— Ты видишь, — Эйдэн развёл руками. — Я могу защитить её от Кара, я могу взять её в свой шатёр, но тогда мне придётся биться с Седьмым, и я убью его.

— Это неправда! Если бы Эйдэн хотел убить Риола, он бы это сделал!

Я вышла вперёд. Ну почему они такие задиристые, эти во́роны?

— Элис, скажи мне, — Аэрг погладил узкую бородку, заплетённую в косу, — цьей женой ты хоцешь быть? Эйдэна или Кариолана?

— Да разве я могу выбирать? Вы же женили меня уже.

— Ты выберешь одного, а другого мы убьём, — просто ответил Аэрг.

Что⁈ Они с ума сошли⁈

— Не надо никого убивать! — возмутилась я. — Что за дурацкая привычка? Чуть что, сразу убивать кого-то.

— Ты одна, а их — двое. И каждый не хоцет отдавать тебя другому. Если Кар умрёт, Эйдэн заберёт тебя в свой шатёр. Сцитает сестрой, будешь сестрой. Это ваше дело. Если умрёт Эйдэн, ты вернёшься в шатёр Кара, и твой муж успокоица и больше не будет ревновать тебя. Пока живы оба — жива и вражда.

Я обернулась к Эйдэну. Тот молчал и смотрел себе под ноги. По его лицу, как всегда, невозможно было что-то прочитать. Ну разве что упрямство. Я снова посмотрела на седого Аэрга.

— Можно я просто уеду?

Краем глаза я уловила усмешку Эйдэна. Я даже не увидела её, скорее ощутила. Эдакую добродушную, как у отца, когда ребёнок сморозил чушь, и тут же поняла:

— Меня найдут?

Аэрг кивнул, снова провёл рукой по бородке:

— Элис, ты одна, их двое: решай. Кого оставим тебе живым?

— Вы серьёзно? — почти беззвучно прошептала я и снова оглянулась на Эйдэна, схватила Третьего ворона за руку: — Скажи ему, пожалуйста! Так нельзя!

— Так надо, Элис, — мягко сказал он и тихонько сжал мою руку, словно пытаясь успокоить меня.

Как будто можно было вот так просто взять и успокоиться!

— Должен быть другой вариант!

— Другой вариант есть, — Аэрг прикрыл глаза морщинистыми веками и стал похож на черепаху. — Если убить тебя, то воронам станет нечего делить.

Открыл глаза и воткнул в меня ледяной, точно кинжал, взгляд. Я снова сжала ладонь Эйдэна, но на этот раз Третий ворон даже не попытался поддержать. Просто стоял и молча смотрел на свои сапоги, неподвижный, точно камень.

— А четвёртый выход?

Аэрг покачал головой.

— Ты — женщина, — сказал мягко, — ты — жизнь. Если убить Кара, то Эйдэн войдёт к тебе, как к жене и восстановит род Седьмого ворона. А потом заберёт тебя в свой шатёр. Если убить Эйдэна, то Сафат, его сын, станет Третьим вороном, и давняя вражда уляжется. Не бойся, Элис, Кар не станет тебе мстить за побег с Эйдэном. Ты — женщина. Твоей вина в этом нет. Кар будет любить тебя, и ты родишь ему детей. Всё будет хорошо.

В горле пересохло. Я попыталась проглотить слюну, но не смогла: внутри всё стало колючим.

— Я же сестра воронов. Мне нельзя… — прошептала сипло, с трудом преодолевая пустыню внутри.

Руки и ноги совсем заледенели.

— Так говорит Эйдэн. Он ошибаеца. Он оцень хоцет в это верить. Но всем видно, цто ты ему просто нравишься. Как женщина. Эйдэн готов на всё, цтобы не отдавать тебя другому. Даже нарец сестрой.

Мне вдруг вспомнилось, как дрожали его руки, когда Третий ворон надевал на мои ноги носки. И все эти прижимания к себе, как он зарывался в мои волосы. И словно наяву я услышала: «женщина, иди в шатёр». И только сейчас до меня дошло, почему голос ворона тогда был таким напряжённым. Кровь, ушедшая из конечностей, хлынула на лицо, заливая уши. Я внезапно ощутила, что у меня есть уши. И они сгорают. На всякий случай коснулась левого. Пламени не было.

— Хорошо.

Прокашлялась и повторила:

— Хорошо. Тогда можно сделать это не больно? И чтобы я не почувствовала? Я очень боюсь боли.

— Ты выбираешь умереть самой?

Я удивлённо посмотрела на Аэрга:

— Ну конечно. Раз вся причина во мне…

Эйдэн выдохнул, обнял меня, словно хотел закрыть от всех. Положил подбородок на мою макушку. Я попыталась освободиться. Третий ворон сжал сильнее.

— Ты видишь, Аэрг, — выдохнул он.

Видишь что? Как ты тискаешь чужую жену?

— Вижу, — согласился Первый ворон. — Цто ж. У неё жалостливое сердце, но это не знацит, цто она не просто добрая девушка. Но луцше надежда, цем ницего. Мы можешь выехать сейцас. Восемь. Семь воронов и одна сестра.

Выехать… куда? Я всё же вывернулась и прямо посмотрела в лицо Эйдэну. Там ничего не переменилось, только брови чуть сдвинулись.

— Она не готова, — возразил «брат» сухо.

— Тогда, Эйдэн, Третий ворон кагана, приказываю тебе: отдай мне свой шатёр. Элис останется со мной. Ей ницего не угрожает. Иди и готовься к штурму. Каган возьмёт себе свою женщину, а мы выполним перед ним последний долг и отправимся на восток. Пока скацем, у Элис будет время подготовица.

Эйдэн нехотя разжал руки.

— Ты сказал, а я услышал.

Наклонил голову, круто развернулся и стремительно вышел. Не попрощался даже! Я с упрёком посмотрела на полог шатра. А обещал защищать… эх.

— Не тревожься, женщина, — мягко сказал Аэрг. — Я тебя не обижу. Мой шатёр — твой. Хоцешь есть?

Я села к очагу, протянула руки. Значит, это было испытание? Что-то вроде того, что устроил Эйдэн вечером? Вот же… воро́ны!

— А где ваша жена? — спросила почти грубо.

Лицо ворона помрачнело. Мне стало стыдно:

— Простите, она… Ой.

Умерла?

— Она жива. Возможно. Каган велел разделиться орде на две цасти. Воины отправились вперёд. Женщины, старики, дети, больные и раненые остались позади.

Я закусила губу.

— Ложись спать, Элис. Завтра штурм Старого города. Будет тяжело. Ложись спать, девоцка.

Он сидел у костра, похожий на изваяние. В мою сторону даже не смотрел. Я легла, закуталась в шкуру и уснула. И мне приснилось, что я бегу по замёрзшей степи, стуча когтями по земле, а впереди клубится тьма. И мне страшно, очень страшно.

Утро наступило слишком быстро. Моего плеча коснулась Майя.

— Привет, — шепнула тихо. — Эйдэн попросил побыть с тобой. Что бы ни случилось, держись поближе к нам с Бертраном.

Шатёр был пуст. На носовом платке, расстеленном на земле, лежал кусок пшеничной лепёшки и ломоть сыра. Я быстро поела и поднялась.

— Не знаешь, Мари и Арман доехали до крепости?

Майя покачала головой:

— У нас нет информации. Ты поедешь на лошади Бертрана, позади. Держись крепче и не бойся. Это правда, что ты — Пёс бездны?

— Да, — кисло призналась я.

Майя задумалась. Смахнула светлую прядь со лба.

— Это очень странно. И ты никогда не превращалась до этого в волка?

— Нет.

Мне стало неловко отвечать на вопросы, и я поторопилась выйти наружу. Было ещё темно, небо только-только начало сереть. С краюшку. Кочевники седлали коней, засыпали костры землёй, перемешанной со снегом.

— Почему так рано? — спросила я жалобно, обернувшись к Майе.

Та пожала плечами:

— Война же. Торопятся, — фыркнула зло.

К нам подошёл Бертран, ведя в поводу двух лошадей. Помог жене сесть, обернулся ко мне. Он улыбался, и глаза блестели весельем.

— Ну что? Вперёд, в средневековое варварство?

— Смеёшься? — проворчала Майя. — У нас там дочь где-то, непонятно где. А малышка Осень вообще скоро в осаду попадёт. А тебе всё шуточки.

Кот рассмеялся:

— Так а грустить чего? Зло неизбежно. Если рыдать каждый раз, когда кто-то умирает, так слёз не хватит.

— Не кто-то, а хотя бы близкие…

— Мои слёзы им помогут? — хмыкнул Бертран.

— Не помогут. Но они были бы уместны. Слёзы ничему не помогают, только пыль с глаз удаляют. Но если есть сердце…

— Значит, у меня его нет, Май, — мягко ответил он. — Нам лучше выезжать сейчас, иначе мы окажемся в хвосте орды. А там не здорово, честно.

Он поднял меня на круп лошади, запрыгнул в седло, цокнул, ударил стременами, и мы помчались.

— Удобно? — спросил принц через некоторое время.

— Да. Вы же не поссорились?

— Нет, — Бертран рассмеялся. — Старый-старый спор. Герман, салют, бродяга. Ну что, шанс посмотреть на штурм своими глазами, а не в кино?