Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— Раз она ничего не стоит, — Дар наклонился к ней, понизив голос. — Назови мне имена.

Морена отдёрнула руку, нахмурилась, понимая наконец, что он не отступит. Татуировка на её плече — красная руна «мир» — засияла, жаром напоминая о клятве, которую она принесла тысячу лет назад и которую пришло время исполнить.

— Одно имя, — сказала она после долгого, мучительного молчания. — Я назову тебе только одно имя. Не заставляй меня приносить в жертву больше моих детей. Пусть ты думаешь, что я никогда вас не любила, что я никогда... Ты знаешь, что волей богов, я не могу вмешиваться в дела этого мира, не могу остановить тебя, не могу остановить их. Но, прошу, не заставляй меня проходить через это, не заставляй становиться палачом своих детей.

В глазах её заблестели слёзы. И Дар не мог сказать наверняка, лжёт она, пытаясь выторговать себе более выгодные условия или правда сердце её разрывается от мысли о том, что он собирается убить тех, кому она подарила жизнь. Но ещё он знал о том, что Морена — мастерица обходить клятвы и обещания. Она сама этому его учила. А потому он ухватился за возможность, пока она не придумала способ и вовсе отказать ему. Он торопился, и возможно, это была его ошибка, но сейчас его мысли были заняты другим — в основном ненавистью. Зверь внутри бесновался и рвался, представляя как с омерзительным наслаждением перегрызает глотки своих врагов.

— Одно имя, — согласился Дар. — А ещё откроешь мне проход в терем Забавы. Туда и обратно.

Морена прищурилась.

— Предлагаешь мне собсвенноручно доставить палача к моему ребенку?

— Или так, — Дар старался выглядеть непоколебимым, хотя внутри у него бушевала буря. — Или называешь все четыре имени.

Морена молчала всего мгновение, а потом кивнула.

— Чьё истинное имя ты желаешь услышать?

***

Дар шагал по залитому лунным светом терему и охваченное штормом море за окнами вторило буре в его душе. Он шёл за своим зверем, который безошибочно указывал ему направление в тенях. Потом он услышал звук гуслей, и ускорил шаг.

Забава и Баян не ждали его, занятые весёлой пирушкой. Зал был полон пьяными и весёлыми людьми. Их было так много, что никто поначалу не заметил чужака. Гусляры развлекали народ, люди ели и пили, танцевали и смеялись, глядя на пляшущего ручного медведя, которого хозяева тыкали в бока копьями, заставляя двигаться шустрее. Забава сидела на коленях у хохочущего Баяна и пила, а ей всё подливали мёд купцы в золотых платьях с блестящей соболиной опушкой.

На правой щеке Баяна алел яркий ожог в форме ладони. Багрец в груди Дара болезненно запульсировал. Игла защищалась.

Дар пробивался через веселящуюся толпу, изо всех сил сдерживая желание разорвать на куски каждого, кто ненароком оказывался у него на пути. Некоторые ли сперва пытались увлечь его в танец, но взглянув в лицо, испуганно отшатывались в сторону, прибивались друг к другу, теряя весь запал и тревожно перешёптываясь. Когда волна тревоги докатилась до главы стола, Забава наконец заметила нового гостя. Лицо её удивлённо вытянулось, но почти сразу на лицо скользнула радостная улыбка.

— Братец! — воскликнула она, соскакивая с рук Баяна. — Неужели пришёл с нами повеселиться? Как неожиданно! Присаживайся, наливай себе мёду!

Она говорила это так радостно и задорно, будто на праздник и правда пожаловал самый дорогой и долгожданный гость. Дар, собираясь с мыслями, неторопливо сел во главе стола, ровно напротив Забавы и Баяна. Стол был длинный, не меньше двух саженей, но в этому моменту в зале стало так тихо, что повышать голос, чтобы слышать друг друга не было нужды.

— Рада тебя видеть, Кощеюшка! — улыбнулась Забава, и слуга тут же поднёс Дару кубок и щедро плеснул в него мёда. Дар к нему прикасаться не стал.

— Не могу сказать того же, Яда.

Забава замерла, румянец волной схлынул с её щёк, лицо сделалось мертвенно серым. Баян нахмурился, но посмотрел на Забаву с непониманием. Похоже, ему она свое истинное имя за столько лет так и не открыла.

— Убей всех, — тихо сказала Забава дрожащим голосом, поворачиваясь к Баяну. — Убей всех, кто слышал!

Баян рывком поднялся на ноги, и перепуганные люди в панике хлынули к дверям. Баян схватил ближайшего к себе купца и одним движением свернул ему шею. Зал утонул в криках и топоте убегающих ног. Дар неторопливо встал из-за стола и направился к Баяну, который к тому времени успел убить ещё троих. Забава вскинула руки, но Дар не позволил ей сплести чары.

— Остановись, Яда. — Она застыла, с ненавистью глядя на него. — Сядь. — Она рухнула на лавку. Дар опёрся ладонью на стол и наклонился к её лицу. — Смотри и не вмешивайся.

— Освободи её! — гаркнул Баян, бросая на пол бездыханное тело очередного гостя. К этому моменту зал уже почти опустел. — Немедленно!

Дар проводил взглядом последнего человека, выскакивающего за дверь, и перевёл взгляд на брата.

— Наверно, это очень неприятно, — сказал он, криво усмехнувшись. — Быть лишённым магии настолько, что даже чары истинного имени тебе неподвластны. Ни капли. Меньше, чем в любом смертном. Без Забавы ты настолько бесполезен, что мне даже не понадобится имя, чтобы расправиться с тобой. — Дар отвёл в сторону руку и на ней блеснули золотые когти.

Он знал, что задел Баяна за живое. Ударил в самое больное место, но тот быстро взял себя в руки, хохотнул и неторопливо вернулся к столу и взял прислоненный к нему топор, с которым никогда не расставался.

— Знаешь, что забавно, Кощей? — Он взвесил топор в руке, будто примеряясь. Хотя знал его так хорошо, что тот давно стал продолжением его рук. — Что именно такой бесполезный хрен как я, оттрахал твою рыжую подружку.

Зверь сорвался с цепи.

Дар запрыгнул на стол и бросился на Баяна сверху. Но заслонился от когтей рукоятью топора, оттолкнул Дара в сторону и отправил топор ему в спину. Дар был меньше и быстрее брата, поэтому легко увернулся и снова бросился в атаку ещё до того, как Баян завершил удар. Дар впился когтями ему в плечо, запрыгнул на спину и попытался добраться до горла, но не успел. Баян бросился назад и со всей силы ударился спиной о стену, зажимая Дара в надежде переломать ему кости. Удар вышел мощным, но ослеплённый ненавистью Дар почти не почувствовал боли. Тем не менее его хватило, чтобы потерять хватку, и Баян, сгреб Дара за шиворот, стащил с себя и швырнул на пол. Топор тут же вгрызся в мрамор там, где только что была голова Дара. Тот откатился в сторону, вскочил на ноги и бросился вперёд, пока Баян не успел достать застрявший топор. Дар разъярённым петухом ударился в грудь Баяна, заставляя того выпустить топор. Тут же пришлось уворачиваться от его могучего кулака. Но Дар ещё никогда не чувствовал себя таким сильным, таким... могущественным. Никогда ещё багрец в груди не давал ему столько мощи, а может, он и вовсе был ни при чем, и Дара питали ненависть и боль, та тёмная, первобытная его сторона, которая жаждала крови, смерти, разрушения. И если так — сегодня он приветствовал её и давал ей полную волю. Сегодня он был тем Кощеем, о котором слагали легенды. Кощеем, которым никогда не был, но которым стал. Дар извернулся и полоснул Баяна когтями по лицу, перечёркивая наверняка болезненный ожог. Баян взвыл, хватаясь за залитое кровью лицо. И это промедление дало Даро шанс. Когти скользнули под колено, разрезая плоть и глубже, что-то хрусткое и тугое. В следующее мгновение нога Баян предательски подогнулась, и он рухнул на колени — не в силах больше стоять. А Дар, не теряя времени, вспорол связки на руках растерявшегося Баяна, и те плетьми повисли вдоль тела. Забава закричала, но не могла ничего поделать — она так и сидела за столом, прикованная к место.

— Оставь его! Прошу! Не трогай! — Она дрожала, пытаясь победить магические путы, но даже боги были перед ними бессильны.

Дар схватил рычащего от боли Баяна за волосы рывком заставил его запрокинуть голову, оголяя беззащитную шею.

— Нет! Пожалуйста! Кощей, я прошу! Я умоляю тебя, я сделаю всё, что ты хочешь! — кричала Забава, по щекам её бежали слезы, лицо перекосил неподдельный ужас. Дар никогда не видел её такой, но больше ничего не могло его тронуть. — Хочешь, я скажу, где твоё сердце! Расскажу, где спрятала его, только не тронь его! Не тронь Баяна!