Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона (СИ) - Фабер Майя

Адриан давно не доверял никому, даже одиночкам. Эби придется охранять ото всех. Император из страха за свою власть не допускал сына к делам. Скрывал все, что только мог. Скоро это изменится, а Адриан сумеет быстро прибрать все в свои руки. Он умел учиться, и весьма хорошо. Так же хорошо, как притворяться пустоголовым щенком, от которого не исходит угрозы. Но сейчас проблемы армии были на первом месте.

Страннее всех сегодня казался безмолвный отец. Император позволял развлекать себя рассказами и новостями, даже пожеланиями скорого появления внуков, хотя раньше мог бы убить за такое — хватило и бракованного сыночка. Иногда Адриану казалось, что отец смотрел на него, но стоило поднять взгляд, как император отвлекался на кого-то другого. Он не хмурился, но между бровей все равно сохранялась складка, а тени под глазами придавали ему болезненный вид. На мгновение Адриану показалось — виноватый. Но он отбросил эту мысль. Отцу не было свойственно испытывать чувство вины.

Адриан откланялся, когда вечер затянулся настолько, что стало приличным не ждать завершения. Признать откровенно, он надеялся, что их отпустят сразу после церемонии. Если кому-то и нужна была эта показная пирушка, то точно не ему с Эби. А гости старались делать вид, что за пределами столицы ничего не происходит. Лицемерие в чистом виде.

Эби заснула на лавочке у пруда, а Миранда преданно охраняла ее покой. Новобрачной повезло — не пришлось слушать прощания и ехидные пожелания гостей. Этот удар Адриан полностью принял на себя.

А потом аккуратно поднял Эби на руки, дождался, пока она в полудреме прильнет к его груди, и со странным ощущением, что он победитель и в своем праве, унес ее прочь от этой грязной собачьей своры.

Эби открыла глаза, стоило пройти пару коридоров.

— А ты хорошо притворяешься, — восторженно оценил он, стараясь ее подбодрить.

— Это не из-за тебя.

— Знаю, — подмигнул он ей. — Я бы все равно не позволил тебе заснуть.

Она покраснела. Всегда смущалась так явно, что ему хотелось тут же спрятать ее ото всех. Странное чувство. Будто даже эта ее маленькая нелепая реакция должна принадлежать ему.

Все в ней должно принадлежать ему, и не в его характере делиться столь ценным.

Адриан и в самом деле чувствовал Эби. Ощущал ее страх всей кожей, всем существом. К счастью, она боялась не его. Страх почти пропал, стоило им остаться наедине. Пришлось побороться с желанием расспросить ее сразу. Слишком уж неподходящий был для этого вечер. Слишком неправильный, чтобы рискнуть и испортить его еще больше.

Он опустил Эби на ноги и распахнул перед ней дверь своих покоев. Знал, что для новобрачных приготовили другие, но ничего не смог с собой поделать. Слишком давно мечтал забрать ее себе, во многих смыслах, и обязательно туда, где все принадлежало ему. Увидеть ее на своей постели, окутанную его запахом как невидимым покрывалом.

Эби остановилась посередине комнаты, чуть склонила голову вправо, в нерешительности прикусила губу. Света из камина хватало, чтобы рассмотреть ее всю: хрупкую, открытую, настоящую.

Интересно, она хотя бы подозревает, насколько прекрасна?

Эби неловко попыталась поправить волосы, чем только взлохматила их еще больше.

Нет, не прекрасна — слово показалось ему слишком банальным, чтобы описать его Эби. Она была уникальна. Да, именно так. Прекрасных много, а такая — одна.

Подойдя к ней, Адриан обнял ее со спины и когда поцеловал в макушку, пряди защекотали ему лицо. Но он не отодвинулся, ведь даже это было приятно. Он зарылся носом в ее волосы, прижал Эби к себе покрепче.

Ароматная, мягкая и желанная. Ее близость возбуждала и опьяняла. Так было всегда, с самого первого дня, но теперь стало только сильнее. Потому что не оставалось запретов. Она не могла не заметить.

Заметила, но ничего не сказала.

Его ладони заскользили по ее животу сначала вниз, к бедрам, затем вверх и остановились под грудью. Адриан собирался зайти и дальше, но не успел — она повернулась к нему.

Эби посмотрела в его лицо без кокетства, без жеманности, искренне и удивительно серьезно. Он видел, что она сейчас делала выбор, и не смел ей мешать. Оставалось лишь надеяться, что она разрешит ему продолжить. Потому что он поклялся ничего не делать против ее воли.

Задумчиво она провела кончиками пальцев по его губам, скулам и бровям. Прикрыв глаза, он позволил ей коснуться своих век. Она словно хотела изучить его лицо, запомнить каждую черту. Отчего-то возникали мысли о прощании. Словно Эби боялась, что больше не увидит его. Адриан хотел поймать ее руки, но в последний момент передумал.

Пусть изучает сколько угодно, решил он, в конце концов, именно это лицо ей предстоит видеть изо дня в день долгие годы.

Он почувствовал на своих губах ее дыхание еще до того, как она их коснулась. Эби сделала выбор.

Не открывая глаз, он целовал ее, пока оба не начали задыхаться. Водил руками по всему телу, тут и там сминая платье, которому здесь было уже не место.

Адриан почти не помнил, как они добрались до кровати, но прямо возле споткнулись и повалились на нее. В последний миг он успел выставить перед собой руку и не придавить Эби, упавшую на матрас с едва слышным писком.

Он не удержался от тихого смеха.

Вот только она в ответ даже не улыбнулась. Снова боялась — и снова будто не его. К горлу на миг подступила горечь. Если кто-то сумел обидеть ее этим вечером, то завтра он за все ответит.

Мысли оборвались так же быстро, как появились. Все это стало совершенно неважно, когда Эби ухватила его за волосы и притянула к себе, чтобы продолжить прерванный поцелуй. Ей нечего было бояться. Не сегодня. Не с ним. Вообще никогда!

Вскоре одежда оказалась на полу, и он смог касаться ее без преград. Найти особенно чувствительное место за ухом, а потом — под коленом. Пробежаться пальцами по нежной коже внутренней стороны ее бедер и по аккуратной впадинке пупка.

В ответ на все его прикосновения она тихо стонала и щурилась, словно подсказывала, что он на верном пути. Сама же просто блуждала руками по его телу, докуда могла дотянуться. Видимо, ей нравилось изучать, запоминать. Составить картину, хорошо сохранить ее. Что ж, он даже умерил свой пыл, чтобы позволить ей это. Но ненадолго.

Адриан навис над ней, медленно и осторожно, лишь обозначая свои намерения. Хотел, чтобы в свой первый раз она не испытала боли, но природа зачастую оставалась неумолима. Он пообещал себе, что потратит еще сотни — тысячи! — ночей, чтобы загладить эту маленькую вину. Чтобы она знала лишь удовольствие.

Но теперь… Одно движение, ее тихий, болезненный стон, широко распахнутые глаза и приоткрытые губы, опухшие от поцелуев.

Ему не нужно было изучать. В его сердце она навсегда останется такой.

Глава 75. Ритуал

В жизни мы каждый день сталкиваемся с болью. Если бы она всегда была такой же блаженной, как та, которую я испытывала сейчас...

Наше единение и не могло быть другим — только мучительным. Для меня. И победой для него.

В тусклом свете я посмотрела на Адриана. Ему было хорошо. Могло быть еще лучше, но он сдерживался. Ради меня. Мне даже хотелось попросить его быть грубым, чтобы стало больнее, чтобы еще острее почувствовать, как сливаются наши тела. Живые, дышащие, покрытые каплями пота.

Но я не стала — видела, что Адриан этого не хотел.

Поэтому я, наоборот, постаралась расслабиться и продолжила водить ладонями по его груди, плечам, шее и лицу. Мне хотелось запомнить его таким — открытым, заботливым, нежным. Это воспоминание станет тем, которое я вызову в памяти, если… когда придет время.

Адриан позволял мне касаться его как угодно. Позволял мне буквально все, но и сам не собирался бездействовать. За столь короткое время он успел изучить меня и теперь знал, как нужно дотрагиваться и целовать, чтобы возбуждение вытеснило боль.

Я проводила ее с сожалением.

Однако следующие ощущения оказались еще лучше. Я и сама не заметила, как начала бесстыдно извиваться, приподнимая бедра ему навстречу. Лишь тогда он начал двигаться, почти разделяя наши тела, но лишь затем, чтобы вновь слить их в единое целое.