Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая (СИ) - Головань Илья

Хаос спокойно направился в сторону Чаши. Разум сопротивлялся безумию, остатки Воли Жизни вместе с Желтым Флагом пытались восстановить Ливия, но он не мог даже пошевелиться и ему оставалось только смотреть на то, как враг всей его жизни уходит прочь.

Глава 26

Препятствия на пути к вершине

Тело не могло пошевелиться, Хаос оставлял раны, хорошо зная, куда бить. Разум был в тумане после Топоров Немой Смерти, но Ливию даже не нужно было подавлять вспышки ярости — организм настолько истощился физически и ментально, что для эмоций просто не осталось места.

Волк знал, что рано или поздно придет в себя. Желтый Флаг продолжал работать, нужно было дождаться, когда Воля Жизни, Венера и Гигея ответят. Поэтому за себя Ливий не переживал, а вот Шодэс такой же живучестью похвастаться не мог.

«Он умрет», — подумал Волк.

Хуже всего было от осознания того, что ничего нельзя изменить. Ливий лежал совсем рядом, он был лучшим врачом Централа — и не мог спасти товарища.

Рядом появились люди. Сначала Волк подумал, что пришли «Опаленные», но это были бойцы «Единства».

Их было пятеро, и они не дотягивали до уровня Поборников Хаоса. Видимо, бойцы отстали от главы «Единства», а теперь пытались догнать его всеми силами. Раньше Ливий разобрался бы с ними едва ли не взмахом руки, но сейчас он не мог сделать ничего.

«Они добьют меня», — подумал Волк.

Почему глава «Единства» оставил его в живых, Ливий не знал. То, что творилось в голове Хаоса, было загадкой, но его люди явно не догадывались о планах своего начальника.

«Опаленные» появились стремительно и с ходу вступили в бой. Лягушка взмахнула копьем, и лед сковал Ливия и Шодэса, замораживая раны.

Кровь перестала вытекать из тел Волка и наемника. И Ливий ухватился за этот шанс, способный продлить жизнь товарищу.

Тело пока могло не тратить ресурсы на то, чтобы закрыть раны, оно могло сосредоточиться на другом. «Мне нужна ярь», — подумал Ливий, почти не чувствуя внутренней энергии.

На ходу открывая пояс с зельями, Лягушка бросилась к своему мужчине, но Волк остановил ее, взглядом показав на Шодэса.

На мгновение Ялум заколебалась. Она думала, может ли Волк обманывать ее, но решила довериться ему — и шагнула к Шодэсу, чтобы начать вливать в него зелья флакон за флаконом.

«У меня есть время», — подумал Ливий, погружаясь внутрь себя. Пусть вокруг кипела схватка, Волку не было до нее никакого дела.

Мир Божественной медитации встретил привычным для этого места спокойствием. Вскочив на ноги, Ливий протянул руку — и в нее упала груша.

Она как раз поспела. Достаточно крепкая, чтобы приятно было кусать, но при этом сочная и сладкая — лучше не придумаешь.

Волк съел грушу без остатка, прыгнул в озеро и сразу вынырнул, усевшись в позу для медитации. Времени было мало.

В реальности бой почти подошел к концу. С «Опаленными» был Саади, сильный боец на уровне Аслана или Нервы. Ялум тоже присоединилась, потратив всю походную алхимию на Шодэса.

Через организм Ливия прокатилась волна яри. Энергия запустила Желтый Флаг во всю мощь, Венера отозвалась и пробудилась, а следом подтянулась и Гигея.

Но все это не было главным. Ливий в уме начертил магические символы, а потом влил в них энергию. Над Шодэсом появилась магическая схема, и раны Бродяги Клинка начали закрываться.

— Рука, — тихо проговорил Ливий.

Бой как раз закончился. Кивнув, Ялум огляделась по сторонам и нашла руку Шодэса. К счастью, Хаос не уничтожил ее. Срез был ровным, Лягушка прислонила руку к обрубку, и сила магической схемы срастила конечность.

Над Шодэсом разворачивались десятки заклинаний, усиливая лечение. Отрубленная рука, которая только начала приживаться, была лишь малой проблемой — гораздо важнее было сохранить жизнь. Но Бродяга Клинка был Просветленным, причем сильным. Он точно умер бы, если бы не подоспела помощь, зато сейчас, стоило Ялум и Ливию помочь, как состояние сразу Шодэса стабилизировалось.

Только после этого Волк начал разворачивать магические схемы над собой. Желтый куб, зеленая пирамида, стены символов — Ливий применял все, ведь ярь была почти безграничной.

Воля Пустоты, Воля Концентрации и Воля Покоя пробудились, чтобы привести разум в порядок. И тогда Волк перешел к точечному лечению.

Внутри себя он проводил десятки операций. Мышцы и сосуды сшивались, осколки костей устанавливались на свои места, чтобы срастись. Ливий сосредоточился на себе, и единственное, что он сказал, было:

— Нужно время.

Никто не задавал вопросов. «Опаленные» просто установили круговую оборону, ведь другие бойцы «Единства» могли прийти сюда.

Через четыре часа Ливий встал. Он не мог еще сражаться, зато мог хотя бы двигаться. Груша не просто дала энергию для техник и Желтого Флага, ярь запечатала раны, закрыла все внешние повреждения, чтобы Волк смог сосредоточиться на внутренних.

Без слов Ливий подошел к Шодэсу и начал лечить уже его. Через час Бродяга Клинка очнулся и первым делом спросил:

— Мы проиграли?

— Да, — кивнул Ливий.

Хаос оказался слишком сильным — даже для Шодэса с Триумфом Трех Солнц и Волка, который приблизился к бессмертию. Это было поражение. Не просто проигранный бой, а настоящая рана в душе, кричащая тебе о том, что все уже кончено.

«Он уже должен быть у Чаши», — подумал Ливий. Хотелось верить, что «Искра» или Альянс подоспеют, но слишком мало времени прошло. Волку хотелось броситься в погоню, вот только зачем? Чтобы умереть за пару секунд? Даже понимая, что мир стоит на грани, Ливий продолжал сидеть на месте и лечить как себя, так и Шодэса.

«Есть шанс, что он задержался. Мы нанесли ему немало ран. Если Хаос задержится хотя бы на несколько часов, у нас будет шанс. Я смогу догнать его и выиграть еще немного времени. Не знаю, почему он сохранил жизнь мне, своему врагу, но этот шанс я не упущу».

Откуда-то из-за горизонта прилетело чугунное ядро, от которого Хаос отмахнулся рукой. Через секунду ядер стало тридцать, снаряды вспахивали землю, а те, что могли попасть, глава «Единства» рассекал клинком.

Вскоре показался корабль, который плыл по небу, как по волнам. На лице Хаоса появилась улыбка — и в ней ощущалось раздражение.

— В последнее время появилось слишком много помех. А теперь еще и ты, старик. Стоило и дальше сидеть в горах, «Мудрейший».

До корабля было пять километров, но Хаос был уверен, что Сагранеф его слышит.

В ответ Мудрейший несколько раз пыхнул своей трубкой и сказал:

— Помеха — это то, что твой отец cделал, когда достать забыл. Огонь.

Пушки выстрелили. Никакого эффекта от них не было, Хаос снова рассек пару летящих в него снарядов и шагнул вперед.

Быстрый укол меча Мудрейший отразил трубкой. На этом Хаос не остановился, он начал бить и колоть, будто проверяя Сагранефа на прочность, и Мудрейший спокойно отражал все атаки. Где-то после десятого выпада Хаоса Сагранеф ударил ногой и попал в блок, сбросив главу «Единства» с палубы.

— Поврежденное тело, много ран. Твои движения ограничены, ты почти не можешь пользоваться левой рукой, — вынес свой вердикт Мудрейший.

Бой с Ливием и Шодэсом прошел всего два часа назад. Хаос успел срастить тело, рассеченное глефой, закрыть ранения поменьше, но удар Золотой Регалии слишком сильно повредил руку — настолько, что глава «Единства» не мог ей пользоваться в обычном состоянии.

Это не могло укрыться от Мудрейшего, того, кто был учителем для выдающихся идущих.

Хаоса ничего не смутило. Оказавшись на земле, он взмахнул мечом, запуская лезвие из яри, оно вонзилось в корабль, но крепкая обшивка выдержала удар.

В следующее мгновение Мудрейший появился за спиной Хаоса. Его трубка рухнула на лопатку, дробя ее, а глава «Единства» развернулся, чтобы ударить. Атака не попала: Сагранеф отклонился назад, пропуская меч.

Сила Сатурна сделала Хаоса быстрее. Его клинок начал молниеносно двигаться, сталкиваясь с трубкой снова и снова. Каждое столкновение вытягивало немного яри, но из трубки выходил дым, покрывая собой все вокруг.