Подхожу к столу, осторожно перелистываю странички.
' Проведя всесторонний анализ почвы, прихожу к выводу, что не было на этом месте никогда тюрьмы в общепринятом понимании. Структура такова, слово это перемолотая чуть ли не в пыль горная порода. Для того, чтобы так преобразовать ее, нужна поистине божественная мощь.
В нашей семье из поколения в поколение передается легенда о том, как Лерес Талироди и другие основатели академии избранных Мраком стали свидетелями обращения горгульи в камень.
Тогда недра разверзлись, на поверхности появились лучи непонятного происхождения, и тварь стала куском гранита.
Еще более ранние мифы говорят о том, что в глубочайшей яме, на месте растаявшей в один миг высокой горы, заточен прекрасный светловолосый юноша с черными крыльями. Но истоки данной легенды неизвестны.
Однако разбор по элементам почвы и остатков руин, привезенных в качестве реликвии с места строительства Мракендарра, подтверждает, что с этим местом и правда не все ясно.
Строительный камень что называется, пустой. Он не знал ни обработки, ни воздействия изнутри отопления и другой человеческой деятельности. А самое удивительное — это возраст камня, из которого якобы вытесана тюрьма.
Все мы знаем, что камням миллионы лет. Этим же нет и десятка веков.
Все выглядит так, словно некая запредельная сила раскрошила горную вершину и воздвигла обманку в виде грозных стен.
Такое под силу лишь богам.
Но что вызвало яростный гнев небожителей, и кого прятать под бутафорскими руинами?
Ответ напрашивается сам собой: истории о существовании бунтаря Черрза не сказки для непослушных детей. И он в действительности погребен под нынешним Мракендарром'.
На игру со «Стихией» Эльна и Милон собирают меня тщательнее, чем на магическую дуэль.
Матч очень важный, поскольку проигравшая команда вылетает из борьбы за кубок. А если я стану причиной фиаско «Ясности», то меня и Лякся не спасет.
— Эльна! — отбиваюсь я. — Мне некуда пихать все эти амулеты. Да и на поле с ними могут не пропустить.
— Действительно, — вступается Милон, достаточно тонкого кожаного браслета с охранным заклятьем.
— И я возьму ту монету, что ты мне подарила от морока.
Мне приятна их забота. Отправляясь на матч, уверена, что Такмар и Вальдер могут подстроить неприятности. Это связано с их странным клубом под покровительством Талироди.
Картинка вырисовывается вполне конкретная: наш ректор продолжает исследования своего предка и создал тайный клуб, которым заведует Эфлон.
Что они делают? Хотят выпустить Черрза и поклоняться ему?
Я должна сыграть безупречно, и Вальдеру придется сдержать данное мне слово. Он уверен, что я пропущу хоть один мяч.
Сосредоточенность — моё всё.
Стараюсь не обращать внимания на взгляды и шушуканья.
Тщательно осматриваю форму.
Ощупываю шлем, наколенники, налокотники и перчатки, прежде, чем надеть.
После общего командного рукопожатия с объятием прислушиваюсь к своим ощущениям. Ничего не кольнуло, перед глазами все ясно.
Игра начинается, я собрана. Натянута как струна. Вспоминаю упражнения Тарра, дышу, отключая тревогу и болтовню ума.
Вот и первый мяч летит на меня. Протягиваю в его сторону руку, представляя, что этот легкий круглый снаряд весит как полный воды чайник.
И мяч не долетает до ворот, падая на поле, оставляя лунку. Я и правда его утяжелила!
Занятия с Тарром зря не проходят!
Первый мен заканчивается со счетом 4:2, в нашу пользу. Гелера пропустила два мяча.
— Молодец, Летхит, — ко мне подходит Вальдер. Нельзя позволить ему похлопать меня по спине, плечу, вообще коснуться. Никаких провокаций.
— Ты что-то сделала с первым мячом, — говорит он, — упал как гиря. Как у тебя получилось?
— Нас здесь учат магии, — напоминаю Вальдеру.
Его испытующий взгляд проникает под кожу, улыбка пронзает сердце.
От Вальдера Эфлона исходит сейчас такой потолок магической силы! Он на подъеме и готов взлететь без платформы.
Круговое объятие. Вот оно, жжение между лопаток. Кто бы не заморочил меня на игре с «зелеными», он попытался сделать это снова.
Я в перчатках, на это и расчет. Снять их, чтобы вытащить магическую гадость, уже не успею, звучит сигнал к игре, любое нарушение регламента приведет к штрафному. Делаю глубокий вдох и представляю лежащую в кармане монетку от Эльны. Будто трогаю ее, пропускаю между пальцами, чувствую прохладный металл, его тяжесть, выпуклость чеканки.
От заговоренной вещицы идут импульсы по всему телу, я гоню их прицельно туда, где зудит.
Уже стою в воротах, игра началась и на меня летит мяч. Я вижу, как он начинает троиться. Будто бы из первого вылетают еще два. Но в глазах при этом не плывет, возможно это действие амулетов. Стараюсь провернуть трюк, с помощью которого утяжелила мяч в первом мене, и это снова срабатывает!
Плюх, фонтанчики пыли по сторонам.
Как же я сейчас горжусь с собой! И при этом не отпускаю внимание от монетки и жжения в спине, прямо перед моими воротами разворачивается борьба нападающих команды соперников и наших отвлекающих.
Выпрямляю руки в стороны и направляю потоки энергии туда, где чувствую чужеродный объект.
Ничто не сравнится с облегчением, испытанным мной, когда я чувствую, что непонятная враждебная штуковина выскакивает из кожи. Будто занозу вытащила.
Получилось, получилось!
Отбиваю очередной мяч ногой. А на поле внезапно вспыхивает драка.
Нападающий противника сбил с платформы нашего защитника. Зрители приходят в неистовство, судья выносит «Стихии» предупреждение, забияку отправляют на скамью запасных, заменяя более слабым игроком. Команде присуждается трехочковый штрафной удар. Исполняет его Вальдер.
Счет 8:3, мы впереди, и это преимущество уже не перебить.
«Стихия» доигрывает уже без настроения, «Ясность» побеждает, итог матча 11:4.
После игры подхожу к Вальдеру.
— Я не пропустила ни единого мяча, — напоминаю ему.
— Это отличный результат, букашка, — растягивает он губы в улыбке, — могу тебя за это расцеловать.
— Не спрыгивай с темы, кузнечик, — строго выговариваю ему, стараясь не замечать, насколько он привлекателен в момент триумфа. Синие глаза сияют, светлая прядь эффектно падает на лицо, на лбу мелкие бисеринки пота. Под белой обтягивающей кофтой бугрятся неуспокоенные после боя мышцы, длинные мускулистые ноги чуть пританцовывают.
Вальдер Эфлон неописуемо хорош. Но ему не сбить меня с сути вопроса.
— Ты обещал мне вечеринку в клубе.
Смотрю исподлобья, ожидая, какую причину для отказа он найдет. Ведь этот наглый блондин-заговорщик был уверен, что я не справлюсь. Что у меня в глазах вновь все будет расплываться, и я пропущу все мячи, летящие в мою сторону.
Просчитался, кузнечик.
— Точно, — совершенно спокойно замечает Вальдер, — я и забыл. Что ж, приходи сегодня в восемь, если не страшно. Помнишь, куда?
— Помню. Только кто меня пустит в учебный корпус после окончания занятий?
— Я отправлю тебе пароль на текстолет, — говорит Эфлон.
— У тебя и к этому доступ есть?
Голос становится хриплым. Сходится вообще все. Все это видят, но никто ничего не может сделать. Вальдер Эфлон, сын верховного судьи, потомок одного из основателей Мракендарра, циничный подонок. Действует под покровительством ректора Талироди, который возглавил запретное общество поклонения Черрзу, вдохновлённый своим дедом.
Правдолюб — разумеется, Вальдер. А Такмар — его мальчик на побегушках.
И сегодня я сама собралась влезть в это логово.
Вернусь ли я оттуда собой?
— Ирли, ты не пойдешь туда одна! — уши Милона сердито топорщатся.
— Поддерживаю, — вяло кивает Эльна, — не то вернешься, как твоя подруженька. Или Кирсея. Примеров перед глазами полно.
— И что вы предлагаете? — вздыхаю. — Спрятать вас в своем рюкзаке?
