Еще с одним дракончиком. Я со своим-то еще не до конца ужилась, а тут еще один.
Но тем не менее губы сами растягиваются в улыбке, когда я вижу, как аккуратно Ксар берет сына, как тот улыбается сквозь сон, как… Как они выглядят счастливой семьей.
Сердце невольно сжимается, когда я понимаю, что по факту я-то им чужая.
Фларен выходит, и я сомневаюсь, стоит ли мне последовать за ним. Стою, нерешительно перетаптываясь и кусая губы. Но Ксаррен, взглянув на меня, словно понимает все мои страхи и сомнения. Его пальцы обхватывают мое запястье, подтягивая ближе к нему. И в этот момент словно тысяча электрических крошечных разрядов прошивают мое тело.
Ксар переплетает наши пальцы, давая понять, что не отпустит, что мое место – здесь. А я что? Даже спорить не собираюсь.
Мы проводим с Дэйром некоторое, кажется, даже продолжительное время, судя по тому, как за окном сначала садится солнце, а потом начинает потихоньку темнеть. Нас никто не тревожит, и кажется, словно мы находимся в своем непроницаемом коконе, где никого кроме нас.
Дэйрон немного беспокойно спит, чуть причмокивая губками, а потом затихает, и складка между бровей Ксаррена окончательно разглаживается.
Почти неслышно ступая, мы поднимаемся на второй этаж по широкой лестнице. В доме уже царит полумрак, кое-где только горят свечи, а тишина такая, что даже слышно дыхание.
К нам подходит пара смутно знакомых слуг – Алтея их видела, но не запоминала – они все были ничем не значащей безликой массой. Ксаррен отдает тихие указания и проходит к покоям.
Я точно знаю, что это личные покои Ксара и Алтеи. Помню. И отчасти поэтому мне сложно переступить через порог. Но потом я собираюсь, думаю о том, что не просто так пришла в этот мир, что не просто так заняла чужое место, и не должна мучиться угрызениями совести.
Ксаррен кладет Дэйрона в колыбель в смежной комнате, а сам возвращается ко мне.
– И что теперь с ним будет? – шепотом спрашиваю я, наконец, о том, что меня все это время интересовало.
– Его дракон, скорее всего, еще некоторое время поспит, набираясь сил, – отвечает так же тихо Ксаррен, подходя ближе.
– А дальше?
Ксар чуть наклоняет голову набок, убирая мою прядь волос за ухо и, словно случайно, касаясь подушечкой пальца моей щеки. Я вздрагиваю и закусываю губу, настолько ярким оказывается это легкое прикосновение. Моя реакция явно по душе Ксаррену, потому что он улыбается и, дразнясь, ведет пальцами дальше – от уха к основанию шеи.
Это запускает каскад мурашек, пробегающих по моему телу, и мне внезапно становится невыносимо жарко.
– Дальше нам придется иметь дело с сильным и наверняка очень непоседливым дракончиком, – отвечает на мой вопрос Ксаррен.
Его синие глаза темнеют, а зрачок становится вертикальным.
– Нам? – переспрашиваю я, готовая заплакать от счастья.
– Нам, – на выдохе произносит Ксар. – Потому что я тебя никуда не отпущу.
Он склоняется ко мне и запечатывает губы сладким, нежным и в то же время неистовым поцелуем.
Глава 71
Только первые пару мгновений в моей голове мечутся обрывки мыслей. Я ведь всё-таки не та, на ком он женился.
Ксаррен знает всё это, и я ему явно нравлюсь. Но для меня-то он по-прежнему чужой муж, хотя тот Ксаррен, который был под личиной Рейкена, заставлял моё сердце биться чаще, и я уже понимаю, что Рейкен – это именно настоящий Ксаррен.
В общем, я запуталась, и мое тело сотрясает дрожь, как от озноба.
– Ты слишком много думаешь, Тея, – выдыхает мне в губы Ксаррен, на миг отстранившись. – Там в пекарне я с первого дня видел тебя настоящую. И именно ты стала моим наваждением.
Губы снова касаются моих, а чуткие пальцы, едва касаясь, рисуют узор на моих ключицах, на обнажившемся плече. Это когда он успел распустить шнуровку?
Его предплечье словно невзначай задевает напряженную вершинку груди, и я вздрагиваю от пронзившего меня острого ощущения. Невольно подаюсь вперед, желая большего, но рука уже ускользает, вырывая у меня разочарованный стон, который тут же поглощают требовательные губы Ксаррена.
Горячие ладони гладят мою спину, распуская остатки шнуровки, в то время как я буквально проваливаюсь в безумный сладкий поцелуй. Ощущения расслаиваются: язык Ксаррена хозяйничает у меня во рту. Жар растекается по всему телу. Кажется, мой внутренний огонь вот-вот прорвется наружу. И одновременно прохладный воздух обнимает мою спину и плечи.
Мягкая ткань платья ласкает тело, скользящей волной стекая вниз. Уже через мгновение я остаюсь по пояс обнаженной. Соприкосновение вставших дыбом вершинок с жесткой тканью мужского камзола запускает обжигающие нити по всему телу.
И я смелею. Мне хочется большего, хочу прикосновения кожи к коже. Мои руки, пробравшись между нашими телами, хватаются за верхнюю пуговицу камзола.
Ксаррен улыбается, не разрывая поцелуй. Чувствую, как приподнимаются уголки его губ. Большие горячие ладони ложатся на мои ягодицы, напоминая, кто у нас главный. Властным движением Ксаррен прижимает меня к себе, давая почувствовать свое возбуждение, и в ответ у меня внизу живота тягучим расплавленным медом растекается желание.
Ноги слабеют и подкашиваются, а руки инстинктивно вцепляются крепче в ткань камзола. Несколько пуговиц, не выдержав напора, отлетают.
– Какая ты у меня страстная, – шепчет муж.
Мой муж, теперь уже мой. И словно услышав эти мысли, Ксаррен подтверждает:
– Моя.
Он проводит руками по моим бедрам, избавляя меня от платья, и подхватывает на руки. Несколько шагов и разгоряченную спину обжигает прохлада простыней.
Борюсь с чувством потери, лишившись прикосновения горячих рук. А Ксаррен не торопится. Отступив на шаг от постели, он сбрасывает камзол и рубашку, и у меня снова, как в самом начале появления в этом мире, появляется ощущение нереальности. Приподнявшись на локтях, я скольжу взглядом по самому совершенному торсу. Никогда не видела настолько красивого мужчины. И этот мужчина – мой муж?
Ксаррен берется руками за ремень, и я смущенно отвожу глаза.
– Стеснительная. – В хриплом голосе чувствую улыбку и грубоватую нежность.
Шорох снимаемой одежды, а затем горячее тяжелое тело тягуче медленно опускается на меня, вжимая в постель, полностью лишая меня возможности думать.
Легко скользнув по моим губам, Ксаррен прокладывает дорожку из поцелуев по скуле, шее, ключицам, спускается к груди, втягивает в рот напряженную бусину.
Охнув, выгибаюсь дугой, пытаясь усилить ощущение. Но Ксаррен не позволяет сосредоточиться. Его чуткие пальцы скользят по моему телу, изучая его изгибы, он словно знакомится со мной заново.
Огонь сжигает меня изнутри, спазмы плавят внутренности. С каждым прикосновением, поглаживанием, лаской пружина внутри меня скручивается все сильнее, пока пустота внутри не становится нестерпимой.
– Ксар! – со стоном выдыхаю я. – Пожалуйста.
И Ксаррен медленно качается навстречу, заполняя собой ноющую пустоту.
С каждым его движением, достающим до самых глубин, я словно поднимаюсь по лестнице ступень за ступенью, пока не застываю на самой её вершине.
И в тот же миг пружина раскручивается. Успеваю принять в себя последнее, самое мощное движение Ксаррена прежде чем нас обоих разносит на осколки.
Ветерок играет занавеской, проникает в комнату, холодит влажную кожу. На улице почти морозная весенняя ночь. Но сдвинуться и заползти под одеяло я не в состоянии. Просто нет сил. Из тела словно вынули все кости.
Моя голова лежит на плече мужа, и всё, на что я способна, обрисовывать кончиком пальца рельефные мышцы на его груди. Незаметно перехожу на кубики пресса и слишком поздно понимаю, что это воспримется как провокация.
– Я не смогу сейчас, – пищу я, снова придавленная могучим телом.
– Сейчас проверим, – серьезным тоном заявляет муж.
И уже через мгновение я не хочу его останавливать.
