— Хотим магическую защиту! — вставляет рыжий.
Я едва сдерживаю улыбку.
Остальные медленно кивают. Иногда страх можно победить только более сильным желанием выжить.
Позволяю себе небольшую паузу, затем спокойно говорю:
— Я понимаю ваши опасения. Но знайте: пока вы работаете в крепости, я лично гарантирую вам защиту.
Некоторые смотрят с сомнением, кто-то хмыкает.
— Вы? Защиту? — бородач ухмыляется, кривит губы. — Чем? Словами, что ли? Да от них крепость не устоит! Нам драконарожденный нужен — в нём магии хоть залейся. А не ба… — он осекается, но ухмылка не сходит с лица. — Не вы, лиора.
Я не отвечаю — вместо этого медленно поднимаю руку. Вода внутри меня откликается: холодная, живая, непокорная. Она бурлит, растекаясь по венам, колет кожу ледяными иглами.
На моей ладони вспыхивает руна — голубое пламя, живое и пульсирующее.
Я опускаю ладонь перед собой, разворачивая её вниз, и лазурная магия стекает в землю. Светящиеся линии пробегают по камням, очерчивая идеальный круг вокруг меня.
Линии начинают светиться ярче, сплетаясь в узоры, и из них медленно поднимается прозрачный купол. Он дрожит, переливается, играет светом… а затем в один миг замерзает, превращаясь в сияющий ледяной барьер.
Внутри купола сверкают ледяные искры, будто тысячи капель росы, замёрзшие в полёте.
И тогда — взрыв.
Лёд разлетается серебристым инеем, оседая на волосах мужчин. Морозный воздух сжимает лёгкие, и кто-то, не сдержавшись, делает резкий вдох, словно его окунули в прорубь.
— Магией воды, — ровно произношу я, встречая их взгляды.
Тишина.
Рыжий нервно сглатывает.
— Знаете, лиора… — голос Фехоса ленив, но в нём скользит нечто новое. — Теперь даже я впечатлён.
Он стоит чуть позади. Я чувствую его взгляд. Изучающий. Оценивающий.
Мужчины молчат.
Те, кто ещё минуту назад ухмылялся, теперь смотрят иначе — с уважением… и, возможно, со страхом.
Я делаю шаг вперёд, и остатки инея тают у моих ног.
— В крепости вам нечего бояться. А вот меня — стоит.
Бородатый сглатывает, бросая взгляд на товарищей. Некоторые уже не просто раздумывают, а явно готовы согласиться.
— Лиора… — выдыхает бородатый и, кажется, впервые за всё время смотрит на меня не как на сомнительную «хозяйку крепости», а как на настоящего лидера. Он проводит рукой по густой бороде, раздумывая, потом нехотя кивает. — Проклятье… Да будь оно всё неладно! Я в деле!
Остальные не отстают.
— Я тоже, — отзывается кто-то.
— И я, — подхватывает другой.
Ещё минуту назад они сомневались. Теперь — мои люди.
Я едва сдерживаю победную улыбку. Иногда для того, чтобы завоевать доверие, нужно не просто говорить… Нужно показать, что ты действительно сильнее их страхов.
119
Еще какое-то время уходит на переговоры с рабочими.
В конце концов, бородач, после недолгих размышлений, соглашается: сегодня они осмотрят стену, определят объем работ, а послезавтра приступят к восстановлению.
Меня это устраивает — главное, сдвинуть процесс с мёртвой точки.
Но чтобы работа началась, нужны капли. А без подтверждения прав доступ к финансам никто не даст.
Первым делом направляюсь к архивариусу.
— Мне нужны документы на крепость, — говорю без предисловий.
Архивариус поднимает на меня внимательный взгляд. Он не торопится, долго изучает меня, словно оценивает, имею ли я вообще право здесь находиться. Затем тихо вздыхает, перебирая ключи.
— Ваше владение зафиксировано в магическом реестре, но подтверждение права собственности утеряно, — наконец говорит он. — Если вы действительно наследница, потребуется подтверждение магической связи. Без этого оформить документы невозможно.
Я была к этому готова.
Касаюсь груди, и арх отзывается на зов.
Вспышка слабого свечения, еле уловимый импульс силы.
Воздух в комнате чуть дрожит, реагируя на моё присутствие.
Архивариус хмыкает, но, похоже, сомнений у него больше нет. Он достаёт из ящика плотную бумагу, делает пометки и протягивает мне для подписи.
— Оформление займёт два дня.
Хорошо. Значит, вопрос с документами закрыт. Теперь — банк.
Время выяснить, чем я располагаю и какие у меня финансовые перспективы.
В банке холодно, и дело не только в каменных стенах. Люди здесь говорят отрывисто, сдержанно, словно на каждое слово есть лимит.
— Ваш запрос зарегистрирован. Подтверждение личности займёт три дня.
Три дня…
Пять дней в ожидании. Два на документы, три на банк. В лучшем случае.
Мне нужны эти деньги сейчас. В голове проносится десяток возможных решений — заем, заложить артефакт… Но все они плохие.
Я медленно выдыхаю.
— Как скоро я смогу узнать точную сумму?
— Ожидайте.
Ожидать?
Надеюсь, рабочие не запросят капли авансом.
На выходе бросаю взгляд на часы — день пролетел быстрее, чем хотелось бы.
Остались нерешённые вопросы: запасы продовольствия, поиск поставщиков. Но всё это можно отложить. Сейчас важнее другое.
Когда мы добираемся до крепости, уже начинает смеркаться. Ветер с гор несёт влажный холод, пробирающий до костей, но я почти не чувствую его. Мысли заняты другим.
Мне сообщают, что тело Эдриана доставлено.
Погребение назначено на рассвет.
На кухне заканчивают готовить ритуальный хлеб, и аромат пряного теста странно смешивается с тяжестью в груди.
Я хочу уйти, отметив, что Райли увлечена вознёй на кухне, как ко мне подходит Мэлла. Она говорит, что Лейзу совсем худо: он не хочет есть и совсем не поднимается с постели.
Прошу её передать Мури, чтобы та отправила укрепляющий настой, и обещаю себе, что, как только закончу дела, наведаюсь к инспектору.
Во внутреннем дворе кипит работа — последние приготовления к церемонии идут тихо, сдержанно, без лишних слов. Краем глаза замечаю Лиану, которая тащит корзину с бельем.
Прохожу мимо, делая вид, что не замечаю её и людей, снующих тут, пока не слышу голос Фехоса, который всё это время бродит за мной следом:
— Вам лучше отдохнуть, лиора.
Я лишь качаю головой. Сейчас это невозможно.
Спешу в храм и узнаю, что храмовник на месте, завершает последние приготовления.
Когда подхожу к склепу, воздух становится иным — тягучим, плотным, наполненным давлением. Внутри он ещё тяжелее — пропитанный воском, тленом и пряными благовониями
Магические огоньки дрожат под потолком, отбрасывая зыбкие, неестественно длинные тени на стены, исчерченные древними молитвами. Кажется, само время здесь замирает, не смея потревожить покой мёртвых.
Эдриан лежит в центре зала на возвышении, и я собираюсь провести здесь всю ночь. Тишина склепа давит, словно сама каменная кладка хранит скорбь тех, кто был здесь до меня.
Движения храмовника точны, отточены годами службы. Он аккуратно поправляет саван, словно сам этот жест может придать телу больше покоя.
Рядом бродит доктор Перенс. Время от времени он что-то негромко бормочет, скорее себе, чем нам, раздражённо замечая, что слишком многие приходили проститься с Эдрианом, мешая ему закончить исследования.
— Знамо дело, шастают кому не лень! — бурчит доктор, потирая поясницу. — А обо мне кто подумает? Я человек не молодой, спина уже не та! И этот дракон, чтоб его… — он раздражённо смахивает невидимую пыль с перчаток. — Махнул крыльями — и бац! Все мои зелья вдребезги. Ну, разве это нормально⁈
Я резко поднимаю взгляд, застигнутая врасплох.
— Разбил зелья?
Доктор криво усмехается.
— Да. Пришёл перед рассветом. Сказал, что уезжает и не сможет присутствовать на церемонии. Попрощаться хотел. Я сразу понял — с ним спорить себе дороже.
Храмовник хмурится, но молчит, а доктор, пожав плечами, продолжает:
— Сначала всё было нормально, а потом — бах! — он хлопает в ладони. — Словно ледяным ветром ударило. А потом — глухой раскат грома. И… зелья разлетелись. Всё вдребезги. Всё! Сколько мне теперь не спать⁈
