— Значит, строителей нет? — спрашиваю, стараясь не выдать досаду.
— Есть, — говорит Фехос. — Но вот согласятся ли они — другой вопрос. Знаю точно одного мастера, только он берёт втридорога.
Я бросаю взгляд на завал. Перспектива торговаться с алчным мастером мне не нравится, но и заниматься кладкой самой — тоже сомнительная затея. Однако внутри уже зреет решение.
— Ладно. Попробую найти строителей. Если никто не согласится, сделаю всё сама.
Фехос поднимает бровь.
— Вы сами собираетесь восстанавливать крепостную стену?
— А что, сомневаетесь?
Он делает вид, что задумывается, затем ухмыляется:
— Даже интересно.
Я разворачиваюсь и направляюсь обратно в крепость, чтобы переодеться. Приказываю горничным принести мужскую одежду — они переглядываются, но молча выполняют приказ.
Через несколько минут я затягиваю ремень на поясе, бегло оглядывая своё отражение в зеркале. Рубашка чуть великовата, штаны неудобно тянут колени, но, по крайней мере, теперь можно свободно двигаться.
Выдохнув, направляюсь во двор.
Дозорные следуют за мной тенью, не отставая ни на шаг.
Грок уже осёдлан, его грозовая грива колышется, а в воздухе мерцают крошечные электрические разряды. Я легко забираюсь в седло и трогаю поводья.
Рядом Фехос выравнивает шаг своей огненной элементальной лошади — её алое тело искрит, а копыта оставляют за собой слабые языки пламени.
Дозорные тут как тут: ловко седлают коней и выстраиваются по бокам, сопровождая нас.
Городок встречает привычной суетой: кричат торговцы, слуги сновавших по делам лиор спешат с корзинами, у кузницы гремит молот.
Первым делом мне нужен мастер. Но где его искать?
Я оглядываюсь.
У гостиницы под навесом стоит несколько столов, и за одним из них расположилась группа рабочих. Они лениво потягивают эль, переговариваясь вполголоса. Их запылённая одежда и мозолистые руки выдают людей, привыкших к тяжёлому труду.
Подхожу ближе и, сложив руки на груди, решаю не тянуть:
— Мне нужен каменщик.
Мужчины переглядываются, явно оценивая обстановку. Нас слишком много — я, генерал, а за его спиной ещё и дозорные.
— А ты кто? — спрашивает у меня один из них, высокий, с каштановой бородой. Он прищуривается, словно пытаясь меня разглядеть. — Говорят, здешний хранитель поменялся на хранительницу. Э-ка невидаль! Баба будет править! Новенькая?
— Можно и так сказать, — уклончиво отвечаю.
— Работа есть, — раздаётся спокойный голос Фехоса у меня за спиной. — В крепости. Западная стена.
Некоторые тут же отводят взгляд, кто-то коротко хмыкает, а один из мужчин насмешливо фыркает.
— А чего это хранительница крепости сама по рабочим бегает? — лениво протягивает один из них.
Я спокойно выдерживаю его взгляд.
— Потому что крепость — моя.
Мужчины переглядываются, но никто не спешит ответить. Бородатый качает головой, скрестив руки на груди.
— Нет, лиора. Мы в крепость не пойдём.
— Почему? — спрашиваю, сдерживая раздражение.
— Хватит с нас слухов, — бурчит кто-то сбоку.
— Уж мы-то знаем, что там творится, — добавляет другой. — Последний мастер, что согласился работать в крепости, пропал.
— Пропал? — я нахмуриваюсь. — Что значит «пропал»?
— Ушёл и не вернулся, — пожимает плечами бородатый. — Жена его искала, но только плащ у ворот нашли. Никто не знает, что с ним стало.
— Может, он просто сбежал? — спрашиваю.
— Может. А может, его крепость сожрала, как и всех до него.
Некоторые кивают, соглашаясь, и мне становится ясно, что их уже не переубедить. Слухи здесь сильнее логики.
— Значит, не согласны?
— Не согласны, — бурчит бородатый. — Мы ценим свою жизнь.
Я прищуриваюсь.
— Но вы ведь не отказываетесь от капель?
— Капли хороши, когда их есть кому тратить, — ухмыляется он.
Меня начинает раздражать эта самодовольная уверенность.
118
Женщина с трудом несёт тяжёлый поднос с новой порцией эля и ставит его на стол под навесом — массивные бокалы гулко звенят друг о друга. Она стягивает полотенце с плеча и замахивается, готовясь врезать бородачу.
— Эйзербет, хватит народ пугать! — ворчит она. — Враки это всё! Никого крепость не жрёт! Фуриел сам пропал — от жёнки сбежал в Одиннадцатый к любовнице. А вы! Сплетники!
Женщина бросает на меня быстрый взгляд, чуть прищуривается, словно решая что-то про себя. Затем её лицо озаряется дружелюбной улыбкой.
— О, добрые люди! Путь держите к крепости? — Голос её становится приветливее. — Не слушайте этих болтунов, сплетни они разносят, будто куры на базаре! У нас комнат полно, регион хороший, добротный. Все уже знают, что хозяйка в крепости новая. Да не простая, ох, не простая! Сейчас, как другие регионы узнают, что она магией воды владеет, так набегут! Ох, набегут!
Женщина прищуривается, словно что-то прикидывая в уме, и с усмешкой бросает через плечо:
— Пойду-ка скажу моему дорогому супругу, что пора цены поднять.
Затем оборачивается к бородачу и грозно произносит:
— Эйзербет, последний раз эль по этой цене! В следующий раз будет вдвое дороже!
— Стерва, — хмыкает бородач, берёт с подноса бокал и делает глоток. Затем, глядя на меня, ухмыляется: — Слышали? Всё равно в крепость не пойдём! К бабе под юбку? Вот уж нет! Неужели не могли достойного наследника найти?
— Тебя, что ли? — хохочет его рыжий сосед.
— А почему бы и нет⁈ Все знают: мужик лучше бабы!
— И чем же? — не выдерживаю я.
Бородач ухмыляется, отхлёбывает эль и шумно ставит бокал на стол.
— А хоть чем! — самодовольно заявляет он. — Мужик — это сила, ум, надёжность! А баба что? Только языком молоть да торговать.
Я прищуриваюсь.
— Надёжность? — повторяю, кривя губы. — Фуриел был надёжным? Сбежал к любовнице, бросив жену и работу?
За столом — смешки. Кто-то шумно втягивает носом эль, едва не захлебнувшись.
Бородатый хмурится, и тут же качает головой:
— Фуриэл — баба, не мужик, — бурчит он. — Раз от жёнки сбежал.
Я медленно подаюсь вперёд, чуть склонив голову набок, и спрашиваю с мягкой, но ощутимой насмешкой:
— А я, значит, тоже баба?
Бородач приоткрывает рот, но тут его сосед, рыжий коренастый мужик, уже трясётся от смеха.
— Эйзербет, лучше не нарывайся!
— Не нарывайся, — передразнивает бородач, выпрямляясь. — И что, лиора, сделаете? Напугаете нас?
Я чувствую, как внутри нарастает желание ткнуть его носом в собственные слова, но сдерживаюсь.
Магия? Безусловно, она их впечатлит. Но этого недостаточно.
Я медленно выдыхаю, складываю руки на груди, намеренно оттягивая момент ответа.
— Ладно. Не хотите работать — ваше дело.
За столом воцаряется тишина.
— Вот именно, — наконец бурчит бородатый, хватаясь за бокал.
Я спокойно продолжаю:
— Тогда я найду тех, кто согласится. Может, не каменщиков, а кузнецов. Охотников. Людей, которым нужны капли и которые не боятся сказок.
Рыжий покашливает в кулак, будто собираясь что-то сказать, но передумывает.
Другой с заострёнными скулами хмурится, нервно постукивая пальцем по бокалу.
Бородатый сжимает челюсть — и скрипит зубами.
— Через неделю все колодцы крепости заполнятся водой. И догадайтесь, кого я пущу первым к источнику с чистой водой? — добавляю чуть тише, но с нажимом.
Я подмечаю, как рыжий сглатывает.
Вода. В этом мире она на вес золота. Если я сделаю, что задумала, то ресурсы крепости станут доступными для всех.
— Мы… — хрипло начинает кто-то, но осекается.
Я поворачиваюсь, делая шаг назад.
— Через неделю колодцы наполнятся водой, — напоминаю спокойно. — Вопрос в том, будете ли вы первыми в очереди.
Бородатый сжимает кулаки, снова скрипит зубами.
— Лиора… будь оно всё неладно… — он выдыхает. — Нам это не нравится. Крепость нам не по душе.
