— Черный бал — место скорби и утешения, — напоминает Бернарду Раймунд. — У вас должны быть веские доказательства, Ваше Святейшество!
— Надеюсь, это не кто-то из наших очаровательных Обещанных? — грустно шутит Король Базиль, приподняв в удивлении черные брови.
— Хуже! — гремит под сводами зала бас Бернарда. — Это приближенный к вам человек, долгие годы обманывающий всю Империю!
— Надеюсь, что этот псих говорит о вас! — злобно шепчу я на ухо Решающему и добавляю. — Потому что «долгие годы» вам мне не предъявить…
— Что происходит?! — к Бернарду обращается Решающий, по-прежнему не выпускающий из своих рук мою руку.
— Я догадалась! — шепотом продолжаю издеваться я. — Это тебя сейчас арестуют! Слушай! А какое у вас тут летоисчисление? На конце годового номера не тридцать семь?
Фиакр не оценил моего юмора. В гробовой испуганной тишине, как удары грома, звучат слова Бернарда:
— Именем Императора я требую арестовать и казнить господина Андрэ Бошара!
____________________
* Романс на стихи Марии Пуаре
** Романс на слова Павла Давидовича Германа
*** Романс на стихи Александра Блока
**** Романс на слова Николая Листова
Глава 18. Условия
Со своей стороны
могу посоветовать вам только одно:
постарайтесь облегчить себе срок.
Это возможно только в том случае,
если вы примите условия заключения.
Так вам будет гораздо легче.
В тюрьме нет часов — только календари.
Сидни Шелдон «Когда наступит завтра»
Сотый раз по диагонали пересекаю мозаичный пол огромной комнаты отдыха в Императорском дворце. Приняв свой шаг за пятьдесят сантиметров, я уже вычислила и периметр, и площадь помещения, теперь придумываю новую геометрическую задачку. Вот бы Мымра Борисовна порадовалась такому практическому рвению своей ученицы!
Не могу сообразить, сколько часов уже прошло с того момента, как меня заперли в этом большом и красивом помещении сразу после ареста Бошара.
Бошар был поражен услышанным от Бернарда, но стойко выдержал этот удар. После несколько растерянного, но разрешающего кивка Императора охрана Его Святейшества, не отреагировав на изящно нахальный поклон арестованного в их сторону, увела Первого Хранителя Империи из главного зала дворца.
— Что за бред! — вырвавшись из рук Решающего, прокричала я в зловещей тишине, как только испуганный выдох толпы ударной волной пронесся по залу. — Первый Хранитель — преданный Империи слуга Ваших Величеств! Это чьи-то козни и интриги!
И я более чем выразительно посмотрела в пронзительно-голубые глаза-льдинки Бернарда.
— Вы забываетесь! — мощный рев Бернарда прогремел под сводами бальной залы. — И теперь мне понятно, почему вы так дерзки и невыносимы! Вы его сообщница! Вы оба — посланники Культа Непрощенных!
— Вы больной! — разъяренно выпалила я, презрев опасность. — Сумасшедший больной! Инквизитор! Сатрап! Палач!
— Ваше Императорское Величество! — сквозь зубовный скрежет прорвались злобные слова Бернарда. — По Первому Уложению Вашей Империи, госпожа Лунет должна быть немедленно арестована и предана Высочайшему Суду за оскорбление высшего чина Империи!
— Ваше Императорское Величество! — перекрывая громкость голоса Бернарда, четко проговорил Фиакр. — По Второму Уложению Вашей Империи, госпожа Лунет может быть освобождена от Первого Уложения моим решением!
— Ваше Императорское Величество! — в дуэльный диалог вмешался Второй Хранитель Империи Лефевр. — По Третьему Уложению Вашей Империи, госпожа Лунет должна быть передана под контроль мне, так как Первый Хранитель утратил Ваше доверие!
Император Раймунд не спеша встал с тронного кресла и негромко в звенящей до боли тишине произнес:
— Госпожа Лунет передается Последнему Решающему Империи. Расследование по делу господина Андрэ Бошара, Первого Хранителя Империи, мы проведем сами, Ваше Святейшество. Вы слишком эмоциональны и взвинчены ситуацией, поэтому не беспристрастны.
«Красная Ряса» сжал губы, мелко трясясь от злости. Второй Хранитель начал сверлить меня маленькими черными глазками, и я практически ощущала его взгляд как острый и болезненный укус противного насекомого. Две безмолвные фигуры в черном, личная охрана Императора, отвели меня в большой зал с красивым мозаичным полом. Зал был совершенно пуст. Абсолютно. Ни стульев, ни скамеек, ни диванов. Даже колченогой табуретки в нем не было.
И вот сейчас я меряю это зал шагами и вдоль, и поперек, дожидаясь развязки. Отсутствие мебели раздражает. Я очень устала и от страха за Бошара, и от злости на Бернарда, и от долгого хождения. Не жалея «поминального» роскошного пепельно-черного бального платья, сажусь прямо на пол и с наслаждением вытягиваю ноги, опустошенно разглядывая мягкие атласные туфельки серебряного цвета. Некстати вспоминаю о своих новых туфлях на платформе, на которые копила три месяца и которые остались в «той» жизни.
Не сразу понимаю, что за моей спиной кто-то стоит, а когда понимаю, нервно дернув головой, оборачиваюсь: передо мной… Лефевр.
— Госпожа Лунет! — хищно улыбаясь, говорит он. — Что случилось? Вы упали?
Ничего не отвечаю этому гаденышу, только впиваюсь в его лицо злым взглядом. Начинается противостояние характеров — и первым сдается Второй Хранитель Империи. Он отводит темный взгляд и ворчливо говорит:
— Не считайте меня своим врагом, госпожа! Я лишь хочу спасти вас от неминуемой гибели!
— Ага! — фыркаю я презрительно. — Спасти меня! А может быть, все-таки стать Первым Хранителем? Очень выгодная для вас ситуация!
Резко обозначенные скулы Лефевра краснеют, а сам он недовольно хмурится:
— Вы неверно оцениваете ситуацию, госпожа! Моей вины в преступлениях Андрэ Бошара нет. Просто по закону вы не можете быть без опекуна-хранителя, и поскольку Бошар арестован и вряд ли выйдет на свободу не только в ближайшее время, а вообще…
Эти наглые слова приводят меня, Любку Тихомирову, в настоящее бешенство: я вскакиваю, пугая Лефевра резкими движениями:
— Андрэ Бошар не преступник! Он честный и порядочный! Преданный Королям и Императору! И следствие это докажет! И я совершенно не удивлюсь, если виновником его проблем окажется не только Его Святейшество, но и вы, мой дорогой собеседник!
«Мой дорогой собеседник» нервно втягивает в длинный тонкий нос воздух, словно из последних сил сдерживается от того, чтобы наброситься на меня с кулаками. А что? Может, реально мне с ним подраться? Ростом он мне до подбородка, хлипкий, хотя поджарый. С точки зрения этикета, не должен даже попытаться ответить мне ударом на удар.
Будто догадавшись, о чем я думаю, и почувствовав опасность, Лефевр быстро отступает назад на пару шагов.
— Госпожа Лунет! — собравшись духом и силами, начинает он. — В моем доме вы будете в полной безопасности!
— Госпожа не нуждается в вашей опеке! — жесткий возглас Фиакра, появившегося в дверях зала, мешает Второму Хранителю Империи продолжить свой рассказ о преимуществах моего пребывания в его доме и под его покровительством.
— Ваше Превосходительство! — Лефевр делает поклон в сторону Фиакра. — Третье Уложение…
— Третье Уложение ниже Второго! — решительно говорит Решающий (прелестная тавтология!).
— Но ниже Первого! — парирует Лефевр, весьма довольный собой. — А согласно этому Уложению…
— Его Императорское Величество принял мудрое решение, согласно которому, госпожа Лунет не подлежит ни осуждению, ни аресту! — судя по тону, терпение Решающего на исходе. — Его Императорское Величество не озвучил своего решения по поводу госпожи Лунет, потому что его могу озвучить я!
И по горделивой осанке, и по требовательности тона Решающего Лефевр делает правильный вывод:
— Ваше слово — закон для подданных Их Величеств! — нарочито подобострастно завершает опасный диалог Второй Хранитель Империи и, низко мне поклонившись, покидает зал.
