Решающий потрясенно смотрит на меня, пораженный моей наглостью, и даже разжимает руки, обнимающие меня за талию, — я свободна. На всякий случай отскакиваю в сторону и поправляю серебряные кружева на юбке.
— Ты не можешь этого требовать! — надменно говорит Фиакр. — Это невозможно!
— Как скажешь! — мгновенно соглашаюсь я. — Невозможно так невозможно. Я приглашу тебя на свою свадьбу с избранником из свиты Императора. Жду ответного доброго жеста. Очень любопытно, кто из этих сотен Жаждущих, прости, Обещанных, всё-таки придет к финишу первой.
Высокий мужчина с мощными плечами и гневно горящими черными глазами делает два широких шага и снова хватает меня. И это уже не похоже на крепкое объятие — это напоминает спортивный или боевой захват на удушение.
— Это твое условие? — сквозь зубы спрашивает он. — А если Бернард прав, и Бошар — изменник, посланник Тьмы?
— Это твой Бернард — изменник и посланник Тьмы! — хриплю я, ощущая недостаток воздуха. — Я докажу, что Андрэ Бошар — преданный Империи маг. Интриги Бернарда и Лефевра — причина ареста Первого Хранителя Империи.
— Это слишком серьезные обвинения! — возражает Фиакр, ослабляя хватку и давая мне возможность вдохнуть пару глотков чистого воздуха. — Бернар двести лет не надевал красную рясу палача, хотя перебежчиков за это время было более чем достаточно!
— Расскажи! — прошу я. — Расскажи, что за черная кошка пробежала между вами? Я же видела и слышала всё, что и как вы друг другу говорили, совершенно ясно, что вы друг другу малосимпатичны.
«Пробежавшая черная кошка» никак не напрягает Фиакра: надо будет выяснить, какие у них тут есть приметы.
Фиакр не просто отпускает меня, он даже отходит на несколько шагов назад.
— Этой истории много лет… — нехотя произносит он. — Нет смысла об этом вспоминать!
— Ирен? — внезапно догадываюсь я. — Это всё из-за Ирен?
Лицо Фиакра каменеет.
— Ты не повел ее к Алтарю и этим оскорбил Бошара? — начинаю набрасывать подводящие к истине вопросы. — Или она была оскорблена твоей непостоянностью и разборчивостью?
Решающий долго молчит, мрачно глядя на меня. Потом говорит сухо и безразлично:
— Почему не повел? Повел.
Некрасиво открываю рот, очень удивившись.
— Вы с Ирен венчались?!
— Нет. Алтарь сразу остыл, когда началась церемония, — Решающий недоволен темой разговора.
— И что это означает? — не понимаю я. — Что она не Sorcière? Или не Nomme? Не Destine?
— Что она даже не Promis, не Обещанная.
— Как такое может быть? — поражаюсь я. — Обещанная — это невинная девушка из магической семьи, чьи родители осознанно приняли решение предложить ее Решающему. Для этого ее отправляют на учебу, а потом поручают Хранителю. Первому или Второму. Верно?
— Верно, — кивает он и добавляет. — В этом смысле Ирен могла бы быть Обещанной, если бы не обман.
— Она тебя обманула? Тебя? Решающего? Бошара? Как? В чем? — тороплю я его с ответом.
— Алтарь не подтвердил ее невинность, — жестко отвечает Фиакр.
Снова некрасиво открываю рот.
— Странно… — не верю я. — Не идиотка же она! О требованиях к Обещанной знают все. А она — воспитанница самого Бошара!
— И тем не менее! — настаивает на своем Фиакр.
— Во время прорывов в ваш мир… — начинаю я, и Решающий морщится при новом упоминании о «попаданстве», — я видела и слышала тебя и Ирен. И у меня сложилось впечатление, что вы любовники.
— Ты ошиблась, — снова морщится Фиакр. — Такие отношения между Решающим и Обещанной невозможны и бессмысленны. Магию и Магму не обманешь. Как и Тьму…
— Вернемся к нашим баранам! — бодро меняю тему и с извращенным удовольствием вижу, что он меня не понимает. — Ты мое первое условие слышал.
— Первое? — давится собственным вопросом Решающий. — Есть и второе?
— И даже третье! — искренне смеюсь я.
Решающий снова замолкает, продолжая сверлить меня злым, недовольным взглядом.
— И первое, и второе, и третье! — нахально вздергиваю нос. — Иначе к Алтарю ты пойдешь с Моникой-Лари…, ну, то есть с Моникой.
— Почему же с Моникой? — злится он. — Она из будущей сотни. Из твоего набора есть еще девяносто девять.
— Точно! — я даже хлопаю в ладоши. — Именно! Ребекка! Я вспомнила прекрасную кандидатуру! Лефевр будет счастлив!
Развернувшись на каблуках, Решающий широкими шагами выходит из мозаичного зала. Шаги сопровождаются громким грозным эхо, напоминая мне, кто хозяин ситуации.
Так… Если меня не выдадут Бернарду, то с Фиакром мы еще поборемся.
Проходит еще пара томительных часов в одиночестве, на полу, на попе. Этакая одиночная камера невероятных размеров. Наконец за мной приходят те же двое в черном — императорская охрана.
— Госпожа Лунет! — обращается один из них ко мне негромко и максимально вежливо. — Позвольте проводить вас в ваши покои!
Выбор у меня небольшой: вредничать и оставаться в мозаичном зале до потери сознания или пойти туда, куда поведут. Не факт, что это будут именно мои покои.
Изящно протягиваю руку, чтобы подняться с пола. В ответ ни руки, ни слова. Оба мужчины смотрят на меня почти испуганно. Они меня боятся? Кряхтя и вздыхая, встаю сама. Грубияны!
Меня отводят в мои покои, где я нахожу встревоженную и заплаканную Нинон, ругающуюся с тем самым красивым серо-серебристым котом какой-то элитной породы.
— Куриная печенка — это лучшее, что было на кухне! Что тебе еще надо? Чем тебя кормить? И почему уход за тобой поручили именно мне?
На каждое слово Нинон шикарный кот высокомерно фыркает, презрительно щуря свои огненно-желтые глаза.
— Госпожа! — Нинон видит меня и тут же бросается на колени, буквально хватая меня за ноги. — Вы вернулись! Про господина Бошара во дворце говорят ужасные вещи! Сюда только что приходили имперские ищейки, всё-всё осмотрели. Ничего не сказали, ни о чем не спросили — просто ушли.
Кот, сверкнув умным взглядом, грациозно спрыгивает с кушетки и медленно подходит к нам, издавая весьма противное мявканье.
— Кыш, проклятый! — вставая с колен, сердится Нинон. — Надоел! Императорский распорядитель в каждую комнату дворца поселил по коту. Этот достался нам. Говорят, что Его Высокопревосходительство, господин Решающий, зарядил их магией для защиты императорской свиты.
— Понятно… — подозрительно смотрю на серого красавца.
— Госпожа! — причитает Лунет. — Что будет с господином?
— Иди-ка сюда! — осеняет меня, я хватаю служанку за руку и тащу к своей кровати. — Расскажи-ка мне, дорогая, про Ирен! Она же жила в доме Бошара? Ты же ей прислуживала?
— Я? — испуганно спрашивает Нинон и, пряча взгляд, говорит. — Нет. Я ей не прислуживала. У нее была своя служанка. Да. Она жила в нашем доме.
Держу Нинон за руку и чувствую, как девушка дрожит всем телом.
— Ты чего-то или кого-то боишься? — настаиваю я.
Кот недовольно смотрит на нас.
— Он, наверное, голоден! — Нинон вскакивает и снова прячет взгляд. — Я принесла ему с императорской кухни вываренную в молоке куриную печенку, но он не стал даже на нее смотреть! Я сбегаю к повару и спрошу, чем еще кормят императорских котов.
Не успеваю даже задержать ее — Нинон мгновенно скрывается за дверью.
— Дура! — говорит красавец кот голосом Франца.
— Я так и подозревала, — улыбаюсь я. — Еще когда бальное платье примеряли, и ты возле Бошара и Амели терся! И она не дура!
— Я вообще-то о тебе! — хамит Франц, точа когти о резную ножку огромной кровати. — Почему до сих пор не выполнила просьбу Моники? Ты уже не хочешь домой?
— Хочу. Я к Алтарю не хочу, — оправдываюсь я. — Кроме того, надо вызволить Бошара и найти Ирен! Я не могу бросить в беде этого замечательного человека и ту, которую спасла от потери сознания и памяти. Я не верю, что Ирен сошла с ума, как утверждает Бернард. Не верю, что она исчезла. Его Святейшество играет свою игру.
— Это потеря времени! — возмущается Франц, лениво глядя на собственный хвост. — Выполни просьбу Моники — и мы сразу окажемся в твоем мире! Вспомни родителей, брата, подругу!
