— А кто поможет Бошару?! У них тут настоящие репрессии! — я дергаю кота за хвост.
Франц от неожиданности выгибает спину и шипит на меня разъяренно.
— Осторожно! — кричит вернувшаяся Нинон. — Он вас поцарапает! Иди, чудовище, ко мне, я тебе сметану принесла, жирную, свежую!
Франц, не оборачиваясь, гордо уходит в угол к миске.
Нинон спохватывается:
— Госпожа! К вам гостья!
В комнату степенно вплывает Моника-Лариса, сопровождаемая охранником Императора. Он кланяется, острым взглядом оглядывает комнату, снова кланяется и остается за дверьми. Нинон по моему сигналу выходит за ним.
— Ну! Узнала! — кидается ко мне Моника-Лариса.
— Когда? — возмущаюсь я. — Я несколько часов просидела в огромном пустом зале на полу. Со мной беседовал только Решающий. Сказал, что готов вести меня к Алтарю.
— Отлично! — почти визжит Моника-Лариса. — Соглашайся только за имя! Имя! Слышишь?!
— Чего орешь? — сердито говорю я, испытывая смутную неприязнь к девушке. — Так не только я услышу.
— Да-да! — шепчет она. — Это я от радости!
— Неужели так рада моему возвращению домой? — усмехаюсь я.
— И этому тоже, — кивает она, оглядываясь на дверь. — Я так благодарна Елене и Антону! Благодаря им сбылась моя мечта! Я здесь! И ты должна сделать для Елены то, что она хочет!
— Ты рада, мечта сбылась твоя, а должна я? — иронизирую я устало.
— Прости! — искренне говорит она. — Я понимаю, как тебе трудно! Но ты же сама хочешь домой, а я сама хочу остаться! Для Елены это очень просто!
— Если просто, то зачем условие? Да еще такое странное! — спрашиваю я.
— Тебе какая разница? — беспечно отвечает Моника-Лариса. — Ей имя, тебе дом. Всё по-честному! Хотя… Я вообще не представляю, как можно от всего этого отказаться!
— От чего от всего? — недоумеваю я. — От этого странного и страшного магического мира, который мне, дай бог, просто снится?
— От мира, который не может сниться двоим. От брака с самым могущественным мужчиной Империи. От приключения длиною в жизнь! — жарко, страстно говорит Моника-Лариса, нет, пожалуй, это говорит только Моника. — От любви!
— С любовью не горячись! — советую я тоном мудрой прапрабабушки. — Твой восторг по поводу этого мира преувеличен впечатлением от чтения бульварной литературы и молодостью. В этом мире враждебно относятся ко всем «пришельцам», будь они от Тьмы или из другого мира. Меньшее, что тебя ожидает в «случае провала», это развеивание. Как я поняла, это что-то на уровне разборки на атомы. Как тебе перспектива?
— Елена обещала полную безопасность! — беспечно отзывается на мои слова Моника-Лариса. — А она всемогущая!
— Всемогущая? — с сомнением переспрашиваю я. — Это вряд ли… Тогда она не давала бы мне задание, а всё узнала бы сама!
— Значит, самой нельзя! — убежденно утверждает Моника-Лариса.
— Не думаю… — успеваю ответить я, но в этот момент открывается дверь и на пороге я вижу… Первого Хранителя Империи Андрэ Бошара.
Живой. На первый взгляд, невредимый. Одетый с иголочки в серо-голубой бархат и молочно-пенные кружева на манжетах.
— Господин, — Моника-Лариса делает глубокий поклон, я же просто бросаюсь в его теплые и крепкие отеческие объятья.
— Лунет, милая моя! — с глубоким чувством говорит Бошар, обнимая меня. — Всё ли у вас в порядке?
— Смотря с какой стороны посмотреть… — честно отвечаю я похоже единственному человеку в этом мире, кому интересна и важна моя жизнь отдельно от Решающего. — А как вы? Что было с вами? Вам удалось доказать свою невиновность?
— Я спешу вас успокоить! — бодро произносит Бошар и с каким-то наигранным удовольствием добавляет. — Мне не пришлось ничего доказывать. Его Высокопревосходительство господин Последний Решающий убедил Их Величеств, что не надо никаких допросов в Тихой Комнате и сумел всё объяснить.
— Да?! — полурадостно-полуиспуганно реагирую я. — Никогда бы не подумала, что он способен на благородный поступок.
— Это не благородный поступок, вы правы, госпожа Лунет! — в моей комнате появляется Фиакр собственной персоной (не девичья келья, а проходной двор!). — Это твое условие на наш брак.
— Ну, положим, не на брак, а на венчание с риском для жизни! — не стесняясь присутствующих, парирую я. — Экскурсия к Алтарю с непредсказуемыми последствиями!
Моника-Лариса смотрит то на меня, то на Фиакра, то на Бошара. Смотрит во все глаза. Ловит каждое слово. Сейчас она похожа на сумасшедшую фанатку, попавшую в гримерку к кумиру и не верящую в свою необыкновенную удачу.
— Спасение невиновного ты ставишь себе в заслугу? — презрительно фыркаю я. — Возвращаемся к дискуссии о благородстве.
— Это было твое условие! — гневно говорит Решающий. — Я его выполнил.
Пыхчу от негодования и упираю руки в бока, как героиня дешевой комедийной пьески, недовольная поведением своего мужа-пьянчужки.
— Их три! — почти кричу я, заставив Монику-Ларису посмотреть на меня с осуждением. — И мне нужны гарантии безопасности моего Хранителя!
— Я Решающий Империи! — по-военному четко выговаривает слова Фиакр. — Я не нарушаю своих слов и обещаний!
— Нарушаете, Ваше Превосходительство! — дерзко вскидываю подбородок. — Вы выбираете не ту, которая суждена вам. Не ту, которая для вас предназначена. Не ту, которая вас любит.
Последнее предложение выводит Фиакра из себя. Хлипкий всё-таки в этой Империи Последний Решающий… Нервный… Легко возбудимый… Да… Империя реально в опасности…
— Вы собираетесь выполнять свое слово? — холодно спрашивает Решающий.
— Ес-тест-вен-но! — гордо говорю я. — Но это только первое!
— Оставьте нас! — не глядя на Бошара и Монику-Ларису, приказывает Фиакр, и ровно через пару секунд мы остаемся одни.
— Я слышала от Бошара легенду о том, что Решающего и его избранницу должны связывать настоящие глубокие чувства, иначе Алтарь распознает ложь, — тут же нападаю я. — И именно поэтому такие сложные ритуалы созданы для твоего выбора.
— Это легенда, — равнодушно отвечает Фиакр. — Свидетелей венчания предыдущего Решающего и Promis, Обещанной, нет. Мы их не нашли.
— Она точно была Обещанной? — оживляюсь я. — Не Nomme и не Destine, а Promis?
— Теорию о возможности сочетаться с Nomme, Именованной, предложил Бернард, — устало и как-то отрешенно рассказывает Фиакр. — Он верит в могущество своей магии и хочет подобрать мне самую достойную спутницу. Он считает, что сочетание особых имен может быть принято Алтарем.
— Но ты же сам должен желать настоящего чувства! — горячусь я. — Неужели не ждешь свою Предназначенную — Destine?
— Destine может быть только Sorcière, Колдуньей, — так учил меня еще отец нашего нынешнего Императора. — Не только меня, всех нас.
— Если Империя в такой опасности, то почему столько бюрократических проволочек? — возмущаюсь я.
Большие черные глаза Решающего округляются. Он меня не понимает.
— Странно… — ворчу я. — Я просто уверена, что слово «бюрократ» французское.
— Что значит «французское»? — спрашивает он.
— В моем мире есть такая страна — Франция, — терпеливо объясняю я, обрадовавшись, что Фиакр не рычит при упоминании «моего мира». — Ее государственный язык — французский. Множество слов в вашем мире французского происхождения. Я поняла это по Великой Книге Имен. И это не может быть совпадением. Вот твое имя…
При последних словах изящная бровь Решающего изгибается.
— Вот твое имя — Фиакр — это «Ворон». Тебе оно очень подходит, — иду сразу ва-банк. — И Леонард — «Лев», и Мэтью — «Подарок бога». Все имена тебе подходят.
— У каждого имени своя история, — уклончиво отвечает Фиакр. — Каково твое второе условие?
— Найди Ирен! — мгновенно ориентируюсь я. — Я спасла ей жизнь — и я за нее в ответе.
— Ирен не могут найти лучшие ищейки Императора уже много дней, — раздраженно говорит Решающий. — Совершенно непонятное мне условие!
— А ты сам ее искал? — огрызаюсь я. — Непонятно ему! Сам искал? Это же твоя Обещанная! Все Обещанные здесь твои!
