После развода. Уроки любви для взрослой девочки - Крынская Юлия

Роняю ключ, еле попадаю им в замок. Сдаюсь и обращаюсь за помощью к Богдану. Хватаю переноску, вспоминаю что хотела кошку впустить первой в дом. Решаю, что это отличный способ переключить наше внимание на Гуччи, и слишком поздно понимаю, что в результате оказываюсь сама в позе кошки, задравшей хвост. Мама дорогая! Позорище какое. Но теперь приходится ждать, когда их высочество Гуччи соизволит выйти из своей кареты. От взгляда Богдана, явно устремлённого на мой филей, припекает в самых неприличных местах. Хочется надавать себе по щекам, но наклонная позиция не позволяет.

На моё счастье, Богдан снова сдерживается, за что ему респект и уважуха. Но ночью нужно будет не только на крышку люка кресло поставить, но и забаррикадировать окно. Хотя интуиция подсказывает, что на штурм моей крепости вражеские войска двинутся задолго до полуночи.

Срочно косу и топор этому секс-гиганту в руки. Надеюсь, набор колхозника понизит его либидо максимум часа за три. Если нет, дам Богдану ещё лопату и пусть копает от забора до ужина.

К моему счастью, волчок-серый бочок тоже справляется со своими гормонами. Прошу его принести сумки, а потом ещё до кучи отправляю за водой. Пошли дела помаленьку.

Но сама я чёрта с два тут же бросаюсь готовить бутерброды. Медленно сползаю по двери, сердце в груди ходуном ходит, грохочет так, что уши закладывает. Всего-то меня парень приобнял, а у меня бельё уже промокло и низ живота пульсирует от судорог так, словно меня там неприлично потрогали. Но я совершенно точно понимаю, что дело в Богдане. Неужели я втюрилась в него сходу?

Мне доводилось ездить в толкучке, и меня так не штырило, когда ко мне прижимался какой-нибудь молодой человек. Ощупываю грудь, она та ещё предательница. Спалила меня по полной. Богдан улыбнулся, заметив, как обозначились мои соски под платьем.

Дыхание постепенно восстанавливается, но снова даёт сбой, когда я слышу звук шагов на лестнице. Сердце пускается в пляс, надеюсь, что я не слягу с инфарктом к вечеру. Хоть муж меня уже мысленно похоронил, но я на самом деле ещё в старушки записываться не собираюсь.

Богдан приносит воду, и тут же сбегает на улицу за что я ему благодарна. Нам нужно немного выдохнуть. Накрывая на стол, я напеваю любимые шлягеры. Голосовыми данными я не могу похвастаться так же смело как Богдан, поэтому делаю это тихо. А то вдруг он решит, что я тут кошку мучаю.

От платья, с сегодняшнего дня, причисленного к распутной одёже, я избавляюсь, засунув его подальше в шкаф. Надеваю вполне себе демократичные джинсы, лифчик я приличный не взяла, на дачу ведь ехала, а так как Богдан может пойти на штурм в любой момент, а крепость не факт, что устоит, я решаю не позориться и снова остаюсь без этой пикантной детали одежды.

Богдан встаёт с пенька и с звериной грацией направляется в мою сторону. Он теперь всё время будет без рубашки ходить?

Глава 11

Люба

Богдан задерживается у рукомойника возле старой яблони и заглядывает под крышку. Метнувшись на веранду, возвращаюсь с ковшиком и полотенцем. Возле дома стоит полная бочка воды, и я, зачерпнув из неё, молча наполняю рукомойник. Богдан с одобрением наблюдает за моими перемещениями.

– Мне бы мыла ещё. Кстати, туалет готов. Если что, можешь использовать по назначению.

– Оу… Спасибо! – мне так неловко, но это, действительно кстати. – Сейчас выдам тебе мыло, – снова убегаю на веранду, и приношу мыло. Вешаю полотенце на крючок возле рукомойника, оставляю ковш на столике рядом. – Умывайся. Я сейчас, – стремглав уношусь в туалет. Какой же Богдан молодец. Решил сразу жизненно-важный вопрос.

Выхожу из скворечника и невольно улыбаюсь. Богдан, наклонившись возле бочки, поливает голову из ковша, отряхивается, фыркает, и это выглядит так по-домашнему. Вымыв руки, снова залипаю взглядом на груди Богдана. Капельки воды на его коже так и тянет вытереть не полотенцем, а рукой. Нагота этого парня меня с ума сведёт.

– Богдан, может мне тебе одежду какую посмотреть?

– Так жарко ведь, Любаша. Или я тебя смущаю?

– Нет, что ты! – Ещё не хватало, чтобы он подумал, что я его возжелала. – Я… про штаны. Испачкаешь ведь, когда косить пойдёшь. Новые не обещаю, но непременно чистые. Мама беспорядка не любила, а у вас с моим отцом примерно один размер.

– Штаны можно. Тащи, – Богдан тут же скидывает кроссовки и стаскивает с себя джинсы, являя моему взору крепкие мускулистые ноги. Одна вся в шрамах. – Жарко. Соседей вроде нет. Я тогда окачусь целиком? – Богдан берётся за резинку боксеров, ладно сидящих на бёдрах.

– Да, пожалуйста, – стремглав взлетаю на крыльцо и скрываюсь в доме, прижимая руки к пылающим щекам. Из веранды вбегаю в маленькую комнатку и утыкаюсь лбом в белёную печь.

У меня во дворе стоит голый, можно сказать, незнакомый мужчина. Я давно уже не девственница, но у меня кроме мужа никого не было. Я, конечно, подумывала о новых отношениях, но то, что они будут развиваться с такой скоростью, не ожидала.

Вваливаюсь, словно в тумане, в комнату, служившую родителям и гостиной, и спальней. Здесь до сих пор стоит двухярусная кровать, на которой в детстве спали мои дети, когда приезжали погостить. Отец смастерил её сам. Так же здесь сделаны его руками шкаф, стол, трюмо и сервант. Только диван покупной.

Открываю дверцу шкафа и вдыхаю до сих пор сохранившийся аромат лаванды. Мама очень любила её и шила холщовые мешочки для этой травы. Потом перекладывала ими бельё и одежду, которая аккуратными стопками высится на полках. Выуживаю серые, почти новые спортивные штаны и заодно прихватываю чёрные шорты.

Шаги Богдана снова заставляют сильнее биться моё сердце, точно меня с этим парнем Кондратий хватит. Богдан входит в комнату, к счастью, в трусах.

– Здесь уютно. А для кого такие двухярусные нары?

– У меня дети. Двойняшки.

– Ах да…

С подозрением смотрю на него.

– А ты откуда знаешь?

Богдан усаживается на диван, раскинув руки.

– Так ты сама говорила.

– Я не рассказывала тебе про детей…

– Но говорила, что думаешь о них, – перебивает меня Богдан.

Тут же расслабляюсь и вешаю одежду на стул.

– Совсем забыла. Держи. Тут на выбор. Штаны, шорты. Если что-то ещё нужно, можешь сам посмотреть в этом шкафу. Одевайся, – на полусогнутых ногах возвращаюсь на веранду. Стол накрыт на скорую руку, на ужин нужно приготовить что посерьёзнее. И я с остервенением принимаюсь разделывать курицу. Идея с ночлегом на закупоренном со всех сторон чердаке под угрозой.

Богдан входит на веранду в шортах, и я, не отрываясь от увлекательного занятия, киваю в сторону стола.

– Садись перекуси.

Но Богдан не доходит до него. Остановившись позади меня, он, тяжело выдохнув, прижимается к моей попе. Охнув и выронив от неожиданности нож, опираюсь ладонями о разделочный стол. Богдан касается грудью моей спины, прижимает меня бёдрами, накрывает мои руки своими. Стопроцентный захват, из которого уже не хочется выбираться.

– Лю-ба, – выдыхает Богдан мне прямо в ухо. – Я бы лучше перекусил тобой.

Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ощущение, что Богдан не просто стоит за мной, а уже в меня вошёл. Нахожу силы прохрипеть невпопад.

– На ужин будет курица.

– Отлично, мы успеем к этому времени сильно проголодаться, – Богдан чуть прикусывает меня в районе ключицы и садится за стол.

Не знаю, что ощущаю больше: разочарование или облегчение. Признаюсь себе в том, что хочу Богдана быть может даже сильнее, чем он меня. Чего уж греха таить. Бесчисленное множество ночей в холодной пустой постели, слёзы одиночества, а по утрам мантра: «Я самая обаятельная и привлекательная! Мужчины при виде меня теряют рассудок. Но я к ним холодна, ведь я сильная и независимая».

Судя по всему, всё исполнилось, кроме последнего. Да и меньше всего я сейчас хочу быть холодной, сильной и независимой. Но надо всё-таки выстроить границы.

– Богдан, мы друг друга совсем не знаем.