После развода. Уроки любви для взрослой девочки - Крынская Юлия

Он проглатывает бутерброд с варёной колбасой и отхлёбывает из высокой чашки чай,

– В процессе познакомимся. Не переживай, – он указывает мне на стул. – Покушай со мной.

Присаживаюсь на краешек стула.

– В процессе чего?

– Вот ты шалунья. Жизнь, Люба, идёт своим чередом. Не думаю, что нужно заострять внимание на мелочах. Ты хочешь меня, я тебя. Или тебе нужна наспех заполненная анкета? – Богдан с аппетитом поедает булку с сыром.

– Какая анкета? – лепечу я. У меня, наверное, и правда на лице всё написано.

– Ну не знаю. Потому и говорю, познакомимся в процессе. Я тебя чем-то не устраиваю?

– Нет, напротив. Я тебе очень благодарна. Не знаю, как бы сама дотащила всё до дачи. И ты, – вспомнив о туалете, краснею. – умеешь правильно расставлять приоритеты в делах.

– Во-от! – Богдан снова накрывает мою руку ладонью. – Хорошо, что ты это понимаешь. Поэтому давай договоримся, все сложные решения за мной.

Послушно киваю. Богдан говорит, будоража сознание, затрагивая все струны моей души. Всё в моём прекрасном Сером волке восхищает и возбуждает меня. В конце концов, что я теряю? Пересплю с ним сходу и покажусь доступной? В данной ситуации глупее строить из себя Орлеанскую деву и воевать с ветряными мельницами. Мы оба взрослые люди. Я в разводе, Богдан не женат.

Правильная девочка вновь шепчет: «Ты его совсем не знаешь». «В процессе», – отвечаю ей словами Богдана. «Ну ты хоть что-нибудь выспроси у него!» – не унимается она. Вымучиваю на лице улыбку.

– Может всё-таки есть что-то такое, что мне нужно знать о тебе?

– Я никогда не брошу тебя.

После такого ответа вопросы отпадают сами собой. Я обезоружена.

Глава 12

Богдан

У Любы звонит телефон, но она продолжает смотреть на меня. Моё заявление её шокировало. Меня бы тоже озадачило, если бы некая девица после нескольких часов знакомства заявила мне, что будет любить меня вечно. Но я сказал это от души, ведь я знаю Любу много лет. Зачем мне другие женщины, если судьба вновь, не без моей помощи, свела нас вместе. Тогда я был ребёнком, а теперь… Ха, как в детском стишке: «За время пути собачка могла подрасти».

Кто-то упорно названивает Любе, и она неохотно отвечает.

– Что опять стряслось? – недовольно вопрошает Люба невидимого собеседника.

– А ты где?

Мужской голос в её мобильнике заставляет меня стиснуть зубы и напрячь слух. Люба, прикрыв пальцем динамик, шепчет мне.

– Извини, я недолго, – она выходит в другую комнату, и я слышу её негромкий смешок. – Уехала по своим старушечьим делам. Тебе-то что?

Нет, так не пойдёт. Догоняю Любу и обнимаю её со спины. Всего лишь прикоснулся к ней, а на затылок выползли мурашки. Спускаюсь губами по шее к ключице. Оставляю дорожку поцелуев на нежной коже. Желание овладеть Любой здесь и сейчас иголками впивается по всему телу. В трахею словно кислоты плеснули, и она до бронхов протекла. Упорно перетягиваю Любино внимание на себя.

Мужик в трубке настойчиво продолжает охаживать Любу.

– Проезжал мимо твоего дома. Решил заехать извиниться. Купил цветов, а тебя нет.

Люба тщетно пытается выпутаться из моих объятий, а у меня внизу уже так сдавило. Словно тисками зажало. Я просовываю руку под её рубашку и берусь за грудь. Люба, вытягивается как струна и замирает.

– Ты? Извиниться? Не смеши. Говори, чего надо?

– Я серьёзно. Как-то нехорошо вчера поговорили. Я выпил… Вообще, что-то так нарезался. Ты же знаешь, я не люблю все эти сборища.

– Хорошо. Считай, что извинения приняты. Пока!

– Люба, подожди. Мы поссорились с Мальвиной…

Что? Бывший муж решил снова к Любе лыжи направить? Ну уж нет! Поздняк метаться. Похоже, здесь наши мысли с ней сходятся.

– Сожалею!

– Она меня порой выбешивает…

– Эдик, я – дизайнер, а не психотерапевт, – Люба сбрасывает звонок и швыряет телефон на диван. Кладёт ладонь через тонкую ткань на мою руку и шепчет прерывисто. – Богдан, что ты делаешь?

– Тебе неприятно? – сиплю я, а сам большим пальцем задеваю горошину соска. От желания приласкать его ртом дурею. Перед глазами точно паутину чёрную кто-то натянул. В висках бахает пульс так, что сейчас башка лопнет.

– Приятно, но я… Богда-ан, – протяжный стон срывается с Любиных губ, когда я запускаю под рубашку вторую руку.

– Я хочу тебя, Люба. Прямо сейчас, – всем телом ощущаю, что и Люба уже на грани. От этого мозги ещё больше идут в разнос.

Шаги на крыльце заставляют замереть нас обоих. Люба вжимается в меня спиной. Бойкий старушечий голос звучит уже с веранды.

– Любонька, а у тебя чего калитка настежь?

Люба тут же отпрыгивает от меня в сторону, а я, чтобы не повергнуть борзую бабульку своим прибором, торчащим под шортами как ствол зенитного орудия, отворачиваюсь к окну. В теле полный шухер, нервы словно бритвой подрезаны.

– Здравствуйте, Раиса Ивановна, – лепечет Люба.

– Привет! А ты без Эдика? Ой, какой сын-то у тебя уже взрослый. У меня внук, ровесник твоего, тоже такой богатырь вымахал. Здравствуй, Артур.

– Я не Артур, – поворачиваюсь к назойливой соседке. Пухлая старушенция в цветастом платье впивается в меня маленькими поросячьими глазками полными любопытства. – Вас стучаться не учили?

– Ой, – отступает она, прижав руки к груди. – Простите… Я-то издалека увидела, что вы идёте к дому. В мансарде цветы поливала… Думала…

Люба уже оправилась и решительно берёт соседку на себя.

– Я уже полгода как рассталась с мужем, Раиса Ивановна. Пойдёмте я вас провожу. Вы по делу или как?

Надо на калитку пудовый замок повесить и собаку завести. Усевшись на диван, прислушиваюсь к разговору на веранде.

– Ой, Любушка, как же так? Твои родители, Царствия им небесного, всю жизнь вместе прожили и ушли вместе. Ну надо так оплошать! Я-то, сослепу, подумала Артур. Мальчишки сейчас в двадцать уже такие кабаны. Мой вообще под два метра вымахал. Слушай, а что за мужчина? С лица-то ему далеко не двадцать, но видно, что молодой ещё.

Замираю, в ожидании ответа Любы.

– Это… – она откашливается. – Мой мужчина.

Бинго! Большего я и желать не мог. Зацелую я тебя сегодня, Любушка.

– Ой, милая! А не боишься снова обжечься?

– Не боюсь. Вы извините, Раиса Ивановна, я чаю не предлагаю. Только приехали, работы непочатый край.

– Да, понимаю. Дело молодое, – вздыхает соседка.

– Вы о чём? – напрягается Люба.

– Дело молодое, говорю, – запинается соседка. – Быстро тут порядок наведёте.

Она никогда не свалит! Выхожу на веранду, и Раиса Ивановна тут же откланивается. Люба выходит проводить её до калитки, и вскоре слышится скрежет ржавой щеколды. Работы здесь и правда много.

Сбегаю со ступенек крыльца и берусь за косу. Принцип действия я уяснил и после нескольких неуклюжих взмахов, процесс налаживается. С остервенением орудуя косой, двигаюсь в сторону развалившегося парника. Это немного помогает выпустить пар, но не приносит облегчения телу. Нереализованное желание пытает его жгучей болью.

Люба, проводив соседку, прячется в доме. Она назвала меня своим мужчиной. Я уже не безразличен моей женщине. Просто нужно дать ей немного времени привыкнуть к этой мысли. Часа два. Не больше.

Глава 13

Люба

Навожу порядок на веранде, сама не понимая, что делаю – сыр с колбасой засовываю в морозилку. Хорошо, что приходит идея сварить кофе, и я снова лезу туда. Зерновой кофе там храню. Некоторое время с недоумением смотрю на розовый срез колбасы под плёнкой и на замерзающий сыр.

Сварив кофе, отпиваю его маленькими глоточками, но в крови по-прежнему гуляет адреналин. Очешуительный мужчина Богдан, докучливый Эдик, будь он не ладен, главная сплетница садоводства. Явись она чуть позже, и застала бы нас с Богданом в самом неприличном виде. Хотя и того, что она увидела, вполне достаточно для пересудов. В общем, я вся на нервах. Слишком много событий для разведёнки-«старушенции» с кошкой. Мама дорогая! А Гуччи-то где? Я надела ей футболку, чтобы защитить её чувствительную к солнцу кожу и хотела поставить в тенёк старый манеж на улицу. Но на что-то отвлеклась.