Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр

— Привыкай. Скоро мы и наш Очаг станем ещё сильнее.

Скоро Таня уже стояла перед нашим Очагом, и его спокойный, голубоватый свет озарял её лицо. Я ощутил знакомое, родное дыхание источника нашей родовой силы. Он был спокоен и могуч, как глубокий океан.

— Теперь просто не сопротивляйся, — велел я.

— Хорошо…

Несколько минут я настраивал магический канал. Задача была непростой, ведь мне предстояло соединить несколько узлов — от себя к ворону, от него к Татьяне, и уже затем к нашему Очагу.

И когда канал был сформирован, я отдал приказ.

— Очаг! Используй силу Жилы. Направь энергию через Татьяну ко мне.

Он ответил без слов. Внутри Очага забурлила энергия, и затем через километры расстояния потекла ко мне. Татьяна вздрогнула, её глаза расширились, но она держалась.

Энергия хлынула через тоннель нашей связи и ворвалась в меня. Это было подобно удару молнии и погружению в ледяной водопад одновременно.

Не открывая глаз, я протянул руку в сторону огненного многоугольника и начал формировать заклинание.

— Помоги мне, — велел я своему Очагу. — Сковать его и обезвредить. Лишить силы!

Из моих ладоней вырвалась сеть из сияющих голубых нитей. Они устремились к пульсирующему многоугольнику, обвивая его. В тот же миг Очаг Муратовых взревел. Метафорически, но этот рёв я ощутил всеми фибрами души.

Его нейтралитет исчез. Проснулся инстинкт самосохранения.

Жар в Чертоге умножился. Воздух загустел, стало трудно дышать. Огненные языки вырывались из многоугольника, пытаясь спалить голубые нити.

Это была борьба на истощение. Я чувствовал, как силы покидают меня, пот ручьями стекал по вискам и спине.

Пожалуй, никто и никогда раньше не делал подобного. По сути, я столкнул между собой два Очага. Но один из них сражался сам по себе, а другой — под моим руководством. И у моего Очага было преимущество — внутри него находилась энергия Жилы.

— Что вы делаете? — сквозь звон в ушах до меня донёсся испуганный, почти истеричный голос Анны Михайловны. — Прошу вас, остановитесь! Вы разрушите его! Вы уничтожите наш род!

Я игнорировал её, как игнорировал жгучую боль в мышцах и нарастающую тошноту. И продолжал давить.

Постепенно сопротивление стало ослабевать. Голубые нити, словно плющ, опутали багровый кристалл, сжимая его. Пульсации Очага Муратовых стали реже и слабее. Его яркий свет померк, стал тускло-алым.

Тогда я почувствовал то, ради чего всё затеял — по натянутым, как струны, магическим каналам из него потекли струйки энергии. Энергии Огня. Они текли через меня, как раскалённая лава, обжигая изнутри, и устремлялись обратно по связи в нашу усадьбу.

Я закончил формировать заклинание. Отныне связь уже не требовала посредников. Мой Очаг подчинил себе Очаг Муратовых, и теперь будет постепенно высасывать из него силы.

В моей голове прозвучал безэмоциональный голос: «Я смогу впитать и ассимилировать элемент Огня. Это укрепит меня. Благодарю за силу, глава рода».

— Пожалуйста, — ответил я через ворона. — Татьяна, спасибо. Ты очень помогла.

— Что ты сделал? — хлопая ресницами, спросила Таня. — Это Огонь, да? Я чувствую другой элемент.

— Ты права. Мы черпаем энергию из Очага Муратовых.

— Володя, я не хочу с тобой спорить… Но у нас же основной элемент — Вода. Они противоположны с Огнём. С нашим Очагом ничего не станет?

— Нет. Доверься ему и мне. Скоро увидимся, сестрёнка.

Как только я успел это сказать, ворон рассеялся магическим дымом. Кристалл внутри черепа-артефакта не выдержал такого напряжения.

Хорошо, что сумел продержаться, пока мы не закончили дело.

Очаг Муратовых отныне был скован и ослаблен. Теперь он не представлял угрозы. Более того, часть его силы теперь питала мой собственный род.

Я перевёл дух, открыл глаза и медленно повернулся к Анне Михайловне. Она стояла бледная как смерть, слёзы застыли на её щеках. Графиня смотрела на меня так, будто я совершил какое-то святотатство.

Впрочем, с её точки зрения так и было. Очаг рода — священный источник силы. Покуситься на него значит угрожать уничтожением всему роду.

Но Муратовы хотели сделать с нами то же самое. Поэтому не ей меня судить.

— Теперь я и мои люди могут быть спокойны за свою безопасность, — сказал я. — Прошу вас, отведите меня в покои, где я мог бы отдохнуть.

Анна молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Бросив последний скорбный взгляд на свой усмирённый Очаг, повела меня по коридорам усадьбы.

Бронзовые двери медленно закрылись за нашими спинами, печально скрипнув.

Комната, в которую меня определили, была роскошной, но я не обратил на это внимания. Добрался до кровати, на ходу скидывая мундир, сел на край и погрузился в медитацию.

Дышать было тяжело, тело горело изнутри от чужеродной энергии Огня, которую мне пришлось пропустить через себя. Всё-таки элемент Воды в моём Истоке стал слишком силён… Он вступил в борьбу с противоположным элементом, и поэтому мне сейчас так плохо.

Прошло несколько часов, прежде чем дрожь в руках утихла, а в голове прояснилось. Лишь тогда я позволил себе рухнуть на постель. Сон настиг меня почти мгновенно, тяжёлый и без сновидений.

Рассвет только-только начинал красить небо в бледно-розовые тона, когда я проснулся. Поднявшись, я сделал несколько упражнений, чтобы размять затёкшие мышцы.

В дверь постучали.

— Ваше благородие, — донёсся голос одного из моих дружинников, — привезли барона фон Берга.

Я подошёл к окну. Во внутреннем дворе усадьбы, в холодном свете наступающего утра, виднелась группа всадников в синих мундирах Карцевой. В центре отряда, ссутулившись в седле, сидел Генрих фон Берг.

Его некогда упитанная фигура казалась обвисшей. Лицо было землистого цвета и покрыто щетиной, глаза утопали в чёрных кругах. Судя по виду, после взятия его поместья штурмом и пленения он похудел килограмм на двадцать. На запястьях барона поблёскивали стальные наручники.

Кажется, я оказался прав, и Эмилия морила его голодом. Нельзя не оценить жестокость такой пытки, зная любовь фон Берга к еде.

— Разбудите графиню Карцеву, — громко сказал я, не отворачиваясь от окна. — И передайте, что главам воюющих родов пора собраться и обсудить условия прекращения войны.

Вскоре мы собрались в просторной гостиной Муратовых. Комната, оформленная в тёмных тонах с золотом, казалась неуютной. Хотя, возможно, дело было в настроении собравшихся.

Рудольф Сергеевич сидел в кресле у неразожжённого камина. Он смотрел прямо перед собой, стараясь выглядеть достойно. Словно у него на шее не висел антимагический ошейник на шее, что красноречиво говорил о его положении.

Рядом, на краешке стула, ёрзал барон Неверов. На него тоже надели ошейник после вчерашней стычки, и он был похож на напуганного грызуна: пучил глаза, что-то тихо бормотал и нервно поглаживал свои седеющие усы.

Затем в гостиную ввели фон Берга. Он шёл, не поднимая головы, его руки всё ещё были скованы.

— Доброе утро, Генрих Карлович. Снять с него наручники, — распорядился я.

Солдат Карцевой, помедлив, выполнил приказ. Фон Берг медленно, с видимым усилием размял онемевшие запястья, на которых остались красные следы. Он посмотрел на меня и кивнул.

— Благодарю вас, барон, — его голос был хриплым и тихим.

В этот момент слуги внесли поднос с чайником, фарфоровыми чашками и скромными, но сытными закусками — холодной дичью, хлебом, сыром и фруктами. Взгляд фон Берга буквально прилип к еде, а в его глазах вспыхнул голодный, животный огонь. Он сглотнул, и его руки слегка задрожали.

— Присаживайтесь, барон, — сказал я, указывая на свободное кресло. — Угощайтесь.

Генрих не заставил себя упрашивать. С трудом сохраняя подобие приличий, он набросился на еду. Он отламывал большие куски хлеба, заедал их мясом и запивал большими глотками горячего чая, словно боялся, что всё это вот-вот исчезнет.

Мы все молча наблюдали за этой унизительной сценой. Муратов смотрел на своего бывшего союзника с нескрываемым презрением. Неверов отвёл глаза, снова что-то бормоча под нос.