Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр

Я откинулся на спинку кресла и сделал небольшой глоток чая.

Все молчали. И прошло не менее получаса, чем соизволила явиться Карцева.

Эмилия изящно вплыла в комнату, озаряя помещение лучезарной улыбкой. На ней было платье в цветах рода — глубокого синего оттенка, расшитое серебряной нитью. Ткань мягко облегала каждый изгиб её безупречной фигуры, подчёркивая и высокую грудь, и тонкую талию, и плавные линии бёдер. Глубокий вырез позволял насладиться видом полуобнажённых бархатных прелестей, едва ли оставляя место для воображения.

На губах графини играла лёгкая, самодовольная улыбка. Вчерашняя усталость исчезла без следа — она парила, уверенная в своей неотразимости, и от неё действительно веяло бесподобной, опасной сексуальностью.

Неверов, увидев её, аж подпрыгнул на стуле и покраснел, как мальчишка, беспомощно уставившись на Эмилию выпученными глазами.

Взгляд Карцевой скользнул по присутствующим, и, наконец, упал на фон Берга, который в этот момент засовывал в рот очередной кусок сыра.

— Что это? — её голос прозвучал ледяной сталью. — Вы расковали этого неудачника? И позволили ему обжираться, как в былые времена? Владимир, это самоуправство! Он мой пленник, не ваш. Вы меня очень разочаровали.

Я поставил чашку на стол.

— Война закончена, графиня. А меры, что вы применяете к побеждённому, в любом случае недостойны. Прошу, садитесь. Давайте, наконец, начнём наш диалог.

Эмилия фыркнула, но заняла указанное мной кресло. Грациозно закинула ногу на ногу, и ткань платья легко скользнула, наполовину обнажив бедро и показав край чулка. Неверов покраснел ещё гуще и отвёл взгляд. Муратов поморщился, а фон Берг смущённо потупился, дожёвывая сыр.

Все были в сборе. Победители и побеждённые. Игра начиналась.

— Господа, — начал я, обращаясь к членам альянса. — Война окончена. Вы проиграли. Настало время подвести итоги и определить условия капитуляции.

Мы встретились взглядом с Рудольфом. Его лицо было неподвижно, будто маска, но я видел, как напряжены его пальцы, сжимающие подлокотники кресла.

— Решение суда остаётся в силе, — продолжал я. — За совершённые военные преступления альянс обязан полностью восстановить все разрушенные гражданские объекты на землях моего рода. Дороги, мосты, деревни — всё должно быть отстроено за ваш счёт.

Неверов тут же встрепенулся, его лицо исказилось возмущением.

— Позвольте! Это же касается событий годичной давности. Я не участвовал в тех боях! Это полностью несправедливо!

— Барон Неверов, — мой голос стал твёрже. — Кажется, вчера мы обсудили этот вопрос. Ваша подпись стоит под договором о вступлении в альянс под руководством графа Муратова. Вы знали о планах и целях, и собирались разделить трофеи в случае победы. Значит, и плоды поражения вы обязаны делить со своими союзниками.

Георгий Викторович открыл рот, чтобы возразить, но, встретившись с моим взглядом, сник и умолк.

— Итак, вот мои условия, — продолжил я, поворачиваясь к фон Бергу. — Генрих Карлович, ваша артиллерия нанесла наибольший ущерб деловым и военным объектам моего рода. Поэтому все ваши военные производства, склады с оружием, чертежи и технологии переходят под мой контроль.

Фон Берг ахнул, словно его ударили под дых. Он не удержал чашку, из которой собирался отпить, и она упала на пол. Фарфор разлетелся на осколки, чай пролился на ковёр. Муратов напряжённо выдохнул и покачал головой.

— Нет… вы не можете… Я и без того разорён! Вы хотите лишить меня последнего! — голос Генриха сорвался на фальцет.

— Вы должны были подумать об этом, нападая на меня, — безжалостно парировал я и перевёл я взгляд на Муратова. — Рудольф Сергеевич. Все боевые артефакты из ваших арсеналов, все запасы магических кристаллов и материалов передаются мне. Кроме того, мои юристы оценят ваши активы, и я получу наиболее прибыльные из них. И, разумеется, вы берёте на себя все расходы по восстановлению моего родового поместья.

Муратов не дрогнул, лишь чуть прищурился.

— Это разорение, барон, — произнёс он. — Вы оставляете нас беззащитными и нищими.

— Это последствия ваших действий, — ответил я. — И это ещё не всё. Все вы подпишете обязательство об отказе на заключение любых военных союзов без моего прямого согласия на следующие двадцать лет. Также вы признаете все долги моего рода, накопленные за время войны, и обязуетесь их погасить. И, наконец, — я сделал небольшую паузу, — вы будете выплачивать ежегодную денежную компенсацию за нанесённый ущерб в течение следующих двадцати лет. Сумма выплат будет определяться ежегодно, исходя из ваших доходов.

В комнате повисло ошеломлённое молчание, которое через секунду взорвалось.

— Двадцать лет⁈ — взвыл Неверов, вскакивая с места. Его лицо побагровело. — Да вы с ума сошли! Это грабёж!

Фон Берг закрыл лицо руками, и из-под его ладоней вырвался сдавленный стон.

Муратов оставался сидеть неподвижно, но его маска дрогнула. В глазах вспыхнул огонь ярости, который он с трудом сдерживал.

— Владимир Александрович, — его голос был напряжён, как тетива. — Вы ставите нас на грань выживания. Прошу вас, смягчите условия.

В этот момент вмешалась Карцева. Она томно потянулась в кресле, выгнув спину так, что её грудь стало видно ещё больше. Даже Муратов на мгновение обратил внимание на её прелести.

— Ох, Рудольф, милый, — промурлыкала она. — А ты разве не ставил на грань выживания род Градовых? Не требовал от Владимира сдать поместье и уползти в нищете? Кажется, я помню именно такие слова. А теперь плачешь, когда тебе самому предложили более мягкие условия?

Эмилия коротко рассмеялась и перевела насмешливый взгляд на меня.

— Хотя, конечно, Владимир, ты и правда забрал себе самый жирный кусок. А что же я? Мои люди тоже проливали кровь. Я требую передачи мне доли Муратова в судоремонтном заводе Владивостока и половину тех самых выгодных активов, что ты решил присвоить. И, разумеется, долю в этих… ежегодных выплатах.

— Вы получите компенсацию, но в рамках разумного.

— Ах, не думала, что ты такой жадный! — надула губки Эмилия, но в её глазах плясали весёлые чёртики. Она обожала эту игру.

Тем временем фон Берг, забыв о приличиях, уткнулся лицом в салфетку, его тело содрогалось от беззвучных рыданий. Неверов, не в силах усидеть, встал и начал нарезать круги по комнате, размахивая руками.

— Это неприемлемо! Я не подпишу! Вы не имеете права! Я обращусь в Совет Высших!

Я медленно поднялся с кресла. В комнате сразу стало тихо. Неверов замер на месте.

— Вы все, кажется, забыли, в каком положении находитесь, — сказал я, и мой голос приобрёл стальные нотки. — Я мог бы поступить с вами так, как вы хотели поступить с моим родом. Уничтожить вас. Сравнять ваши поместья с землёй. Перебить ваши семьи до последнего человека. Но я этого не сделал. И ваш Очаг, Рудольф Сергеевич, — я посмотрел прямо на него, — продолжает гореть. Я лишь забрал часть его силы. Это не разорение. Это — милосердие, которого вы сами никогда не проявляли. И это — моё последнее слово.

Я обвёл членов альянса взглядом.

— У вас есть выбор. Подписать мои условия и начать долгий, но всё же путь к сохранению ваших родов. Или отказаться и узнать, что будет дальше. Решайте.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистыми всхлипами фон Берга и тяжёлым дыханием Неверова. Муратов сидел, уставившись в пустоту, его гордая осанка, наконец, сломалась под тяжестью неизбежного.

Он понимал, что иного пути нет. Карцева, откинувшись на спинку кресла, смотрела на эту сцену с явным удовольствием, как на захватывающий спектакль.

— Похоже, что у нас нет выбора, — проговорил Рудольф. — Альянс согласен на ваши условия.

— На мои тоже? — лениво осведомилась Эмилия.

— Да.

— Нет! — в ту же секунду выкрикнул Неверов. — Я отказываюсь! Мой род не воевал, я не намерен платить за твоё поражение, Рудольф!

— А с тобой, Неверов, — глаза Муратова полыхнули пламенем. — Мы ещё поговорим. Сейчас ты не имеешь права отказаться. Хотел нажиться на мне и выйти сухим из воды? Не выйдет. Ты стал членом альянса и ответишь за всё вместе с нами.