Хранительница чудовищ (СИ) - Журавлева Юлия

— Ладно, пойдем просто посидим. Ива! Я тебя не съем и даже не притронусь, клянусь!

Только после этого я решилась посмотреть на Марьяна, стоявшего в другом конце зала.

Сегодня он выглядел по-домашнему просто. Обычные льняные брюки и простая рубаха без пуговиц со шнуровкой на горловине. Вместо идеальной прически — легкий беспорядок на голове, сбрасывающий ему лет пять. Впрочем, трудно сказать, какой образ шел ему больше.

— Идем, стол уже накрыт. Ты ведь наверняка нормально не поела?

Мне еще за обедом кусок в горло не лез и сейчас вряд ли пролезет. Но лучше еда, чем…

Так что я поплелась за магом и безропотно села за стол, уткнувшись в тарелку.

— Может, вина?

— Нет!

Что-что, а алкоголь точно был лишним.

— Как скажешь. Яблочный сок подойдет?

— Да.

Рядом со мной встал бокал на тонкой высокой ножке. На тарелку переместилось несколько кусочков мяса и овощей. Решив, что надо попробовать если не ради приличия, так хоть чтобы потянуть время, я взяла вилку. В тишине комнаты она предательски громко звякнула о фарфор, а потом еще противно заскрежетала, когда я неловко попыталась насадить на нее мясо.

Я испуганно подняла взгляд на Марьяна, боясь встретить осуждение или насмешку, но он даже внимания не обратил — спокойно накладывал себе еду.

Дома бы меня непременно отчитали за такое неумелое обращение с приборами. А еще дома никто и никогда не интересовался моим мнением. И моей судьбой. Настолько не интересовался, что теперь мое тело покрывает узор, который вовсе не узор, а страшные надписи…

Что, если рядом со мной окажется незнакомый темный маг? Или я случайно коснусь работающего темного артефакта? А Марьяна или Саймона не будет поблизости.

Я сбежала, потому что услышала, что ритуал близок к полному завершению и я наконец исполню свое предназначение.

«Сможем ли мы ее контролировать?»

— Ива? Ива? Все хорошо?

— А?

Я отмерла, поймав встревоженный взгляд Марьяна. И почувствовала, как затекли побелевшие пальцы, до сих пор сжимающие вилку.

— Да, — я сглотнула. — Все хорошо. Я готова.

Я должна через это пройти. Если есть способ пусть не убрать узор полностью, но сделать так, чтобы он перестал быть опасен для меня и для окружающих, то нельзя стесняться и колебаться. Сейчас рядом со мной слишком много замечательных людей, подставлять под удар которых я просто не имею права.

— Готова? — уточнил темный, тоже откладывая приборы.

— Да!

Главное, чтобы Марьян сам не начал сомневаться. Моя решимость напоминала стоящий на краю бокал, готовый разбиться от любого неловкого движения.

— Идем.

Темный маг верно понял мое настроение. Он встал и вышел не оборачиваясь. Мне оставалось поспешить за ним, глядя на идеально прямую спину.

На секунду стало страшно, не в ту ли комнату со столом мы направляемся, но Марьян свернул в другую сторону, остановившись у незнакомой двери.

— Я подожду, пока ты разденешься.

Он распахнул дверь, и моя смелость при виде большой кровати подверглась серьезным испытаниям.

— Представь, что ты на приеме у целителя, — посоветовал темный. — Разденься, накройся простыней и тогда зови. Все писчие принадлежности уже там.

Стараясь сохранить запал, я прошла внутрь, но все равно вздрогнула от легкого щелчка замка, не удержалась и на всякий случай проверила, опустив ручку — дверь открыта. Марьян оставлял мне пути к отступлению, но я не собиралась сбегать. Хватит. Набегалась за два года. Сколько можно бояться и прятаться?

Оглядевшись, я заметила небольшой стол со стопкой бумаги и стул, сейчас придвинутые к кровати. В комнате едва-едва витал горьковатый аромат мужского парфюма. На банкетке лежал сброшенный вчерашний пиджак Марьяна — видимо, это его личная спальня.

Ох, лучше бы гостевая… без всего этого.

Но не проситься же в другую.

Непослушными пальцами я расшнуровала и сняла платье, осторожно положив его на кушетку. Затем гольфы — летом я не любила носить чулки. Затем нижнюю сорочку…

На лифе я замедлилась, расстегивая крючки. На секунду меня посетила отчаянная мысль остаться хотя бы в панталонах, ведь они были совсем коротенькие и миниатюрные, не доходившие и до середины бедра. Но узор был и под ними. И на ягодицах…

Закусив губу, я стянула последний предмет одежды и быстро легла на кровать под простыню. Судорожный вдох-выдох и царапающие горло слова: «Я готова».

Получилось тихо, но замок двери опять щелкнул, открываясь и впуская Марьяна.

Он ждал. Начиная с утра, когда ездил во дворец с докладом, когда улыбался, слушая заслуженную похвалу короля: разобрался со сложным заданием, молодец. Когда принимал искренние (а по большей части — не очень) поздравления от других. Слушал, улыбался, кивал и думал. Думал о сегодняшнем вечере.

Нет. Он думал об Иве. Не об узоре. О девушке.

Будоражащие мысли кипели в голове, нагревая кровь, превращая ее в лаву и отправляя по венам.

К вечеру, когда Ива должна была вот-вот прийти, Марьян уже серьезно сомневался в своей выдержке.

Ему надо думать только об узоре. Сосредоточиться на нем. Но как?

Наверное, в чувство привел ее испуг, да что там — настоящий ужас и паника в глазах, как тогда, когда он выпустил магию при их второй встрече. Если бы он не держал, Ива бы убежала.

Для нее этот вечер пройдет иначе и вряд ли будет существенно отличаться от ритуала на алтаре. Здесь не стоит обманываться.

Хотя за столом Мар вообще всерьез засомневался, что что-то получится. Насильно он тащить Иву в спальню не станет, как и сдирать ее с нее одежду и привязывать к кровати.

Мысли снова свернули не туда, и Марьян усилием воли вернул их в реальность — за стол с испуганной девушкой.

Тем сильнее он удивился, услышав ее согласие.

«Только бы не спугнуть».

Поэтому он изо всех сил держался, отгоняя предвкушение и возбуждение, но все равно не мог не прислушиваться к доносившимся из спальни шорохам.

Как же он хотел, чтобы Ива раздевалась добровольно и по совсем иной причине! Впрочем, тогда бы она не делала этого сама, Марьян прикрыл глаза, сразу представив, как расшнуровывал бы на ней платье. И легонько стукнулся головой о стену.

Выдержка — главное качество темного мага.

Медитация.

Как в детстве, когда только учился контролю над магией.

— Я готова, — донеслось тихое, на грани слышимости, из-за двери.

Готов ли он?

Марьян зашел, окинул взглядом знакомую комнату, в которой все неуловимо изменилось. Женская одежда, сложенная аккуратной стопочкой. Сама девушка, испуганно сжавшаяся на его постели и отчаянно вцепившаяся в простыню — так, словно от куска ткани зависела ее жизнь, не меньше.

Он на мгновение почувствовал себя нелюбимым мужем. Этаким мерзким уродливым старикашкой, к супружескому долгу с которым готовится насильно выданная за него прекрасная дева.

Сюжет баллады или даже романа.

Стало неожиданно неприятно, словно он совершает нечто плохое. Никогда прежде женщины в его постели так его не боялись. Ушедшие! Да вообще не боялись. И женские вещи, сложенные аккуратной стопочкой в спальне, — это почти смешно.

— Вытяни руки, — скомандовал Марьян, выпуская магию, чтобы полностью активировать узор. — Я перенесу все с них, вдруг мы что-то пропустили.

Ива положила руки вдоль туловища, и простыня еще сильнее натянулась, обрисовав все контуры изящной фигуры.

Марьян невольно сглотнул, поудобнее устроился на стуле, взял грифель и бумагу.

За рисованием стало проще, удалось отвлечься на насущное. На руках, кроме двух основных и хорошо читаемых слов, было еще по два помельче, перевода которых он не знал, но среди завитков и стилизованного растительного узора точно скрывались буквы.

Не ошибиться бы. Почти все символы древнего наречия были похожи между собой. По сути это одна буква, которая трансформировалась и немного усложнялась. Всего пятьдесят вариаций — пятьдесят букв.