Я с облегчением вздохнула. Так не хотелось разочаровываться в этом мужчине, с которым мы сблизились. Он явно был занят новым салоном, поэтому ничего не знал о заговоре.
Иначе бы обязательно меня предупредил!
— Серьезно?
— Посмотрите, я купила это специально для вас. Думаю, это поднимет вам настроение, — хитро улыбнулась Присси.
Девушка протянула мне последний номер еженедельника «Светский Эльмарино». На первой полосе были изображены улыбающийся до ушей торговец тканями рядом с некой красоткой в купальнике!
Правда, он у нее был сплошным и вообще довольно-таки по современным меркам консервативным, но все-таки!
«Пляжная революция Эльмарино!» гласил броский заголовок.
В статье говорилось о шокирующей новой моде на коротенькие купальные костюмы, прозванные купальниками, которые, несмотря на свою открытость, весьма удобны для принятия водных и солнечных процедур. Юстас даже дал небольшое интервью, в котором в красках живописал преимущество купальников перед старыми костюмами-парашютами, и пригласил в свою лавку под названием «Лагуна купальников».
Судя по тону статьи, купальники вызвали среди женщин всех сословий настоящий ажиотаж!
Я была очень рада за друга и немного горда тем, что это я поспособствовала пляжной революции в Эльмарино. Хотя она и только началась, подвижки уже были знатные.
Следующий день я провела в постели. Присси самоотверженно ухаживала за мной, да приходил врачеватель. А ещё пришло очень теплое и поддерживающее письмо от Юстаса, которое меня порадовало.
Я все порывалась встать, хотелось скорее покинуть этот дом, увидеть Листочка, Флико и Буля, но чертова слабость не давала.
Внутри царило опустошение.
Перед глазами стоял мой пылающий ларек и лица людей, которые его подожгли. В них не было сожаления.
Как они могли быть такими злыми? Ведь я ничего им не сделала…
Грэм ко мне не заходил, чему я была рада.
Но радовалась напрасно.
Адмирал явился утром следующего дня.
— Как ты?
— Нормально.
— Врачеватель сказал, что тебе пойдет на пользу небольшая прогулка. Может быть, пройдемся вместе?
— Лучше с Присси, — отвернулась я.
— Присси не знает дорогу до Лунных слез, — Грэм как ни в чем не бывало пожал плечами.
— Что за Лунные слезы?
— Источник, который находится в моих владениях. О нем мало кто знает, но его вода обладает исцеляющими свойствами. Ты почувствуешь себя лучше, обещаю. Я же знаю, что ты стремишься поскорее покинуть это место, но не можешь из-за слабости.
— Думаешь, у меня есть хоть один повод хотеть оставаться здесь?
— Не питаю таких иллюзий, — хохотнул он. — Просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
Я хотела отказаться, но соблазн поскорее прийти в норму был слишком велик.
ГЛАВА 92
Присси помогла надеть мне простую коричневую юбку и блузку с кружевом, и я, чувствуя слабость в ногах, вышла из покоев, где меня уже ждал Грэм, готовый подхватить в любую секунду.
— Не стоит, я пойду сама. Все-таки я не настолько обессилена, чтобы ты нес меня на руках.
Когда мы проходили по одному из коридоров, где я не бывала раньше, я обратила внимание на огромный портрет девушки в кремовом платье, как будто состоящим из пены кружев.
У нее были темные локоны и милое, кроткое лицо.
Грэма нельзя было назвать ни милым ни кротким, но странным образом он напомнил мне ее.
— Это твоя мама? У нее очень добрые глаза.
Грэм остановился.
— Такой моя мать и была, — спокойно сказал он, вглядываясь в черты. — Я не встречал никого добрее и самоотверженнее ее. Представляешь, она считала, что люди могут примириться с русалками. Она была такой наивной.
— А разве не могут? — осторожно спросила я. — Знаешь, в моем мире русалки — вымышленные существа. А еще есть сказка про русалочку, которая отказалась от своего голоса ради любви принца. У сказки конец плохой, а вот мультфильм по ней сняли очень добрый и забавный. Там еще краб поет песенку.
— Русалки — чудовища. В нашем мире именно так, — сухо ответил Грэм. — Я своими глазами видел кровавые последствия их набегов на прибрежные деревни и города. Валяющиеся везде обглоданные трупы, повсюду кровь и их мерзкая чешуя, которую они скидывали, когда выходили на берег. Они не щадили никого — ни женщин, ни детей. Моя мать тоже не нашла пощады.
Он резко отвернулся от портрета, и пошел прочь, а я поспешила за ним.
Значит, его мать убили русалки?
Я вспомнила смеющееся лицо Листочка, и мне стало не по себе.
Не могу представить, что мой малыш вырастет и будет убивать людей! Это совершенно исключено!
Или…
Не зря у него такие острые зубы…
— Мне очень жаль твою маму, — негромко сказала ему вслед я. — Теперь ты знаешь, что в этом теле — другой человек, который не представляет, какое отношение к смерти твоей матери имеет Виола. Чего такого сделала маленькая девочка, что ты обвинил ее в смерти своей матери?
Грэм замедлил темп, взглянув на меня, и дальше мы снова пошли наравне. Я вспомнила то, что он говорил мне когда-то, когда я еще была под действием косметий, и он не знал, что я — Виолетта.
— Я никогда не винил ее в смерти мамы. Ведь это я проболтался ей, тогда еще маленькой девочке, которую встретил в саду, о нашем плане побега, — тяжело вздохнул Грэм. — Мы хотели сбежать от отца — он был той еще сволочью. Это он виноват в ее смерти — он бросил ее на съедение голодному русалу, и оставил мне свою метку. Я не винил Виолу. Но я ненавидел за то, что пришла в мою жизнь и стала моей женой. Я не оправдываю свое отношение к ней, которое ты успела испытать на себе. Но она не была тем человеком, которого я мог полюбить и к которому мог испытать уважение.
Тем временем мы вышли в сад и пошли рядом по дорожке из белого кирпича. Вокруг благоухали яркие цветы, зеленели подстриженные газоны, а с веток свешивались сочные лимоны и созревающие, пока еще ярко-зеленые оливы. Вдалеке серебристыми блёстками искрилось море.
Однако он вел меня в отдаленную часть сада и вскоре мы ступили на узкую тропинку среди пальм и огромных раскидистых резных листов.
Как ни странно, чем дальше, тем мне становилось легче идти.
— Змей здесь нет, так что можешь не бояться.
— Спасибо, что предупредил.
Я шла, думая о Виоле и Грэме, и о том, что их брак изначально был обречен на провал. Он не должен был вести себя с ней так жестоко. Но и она не должна была вынуждать его на ней жениться.
И тут я засмеялась.
Грэм покосился на меня.
— Когда ты смеешься, то у тебя на правой щеке появляется ямочка. У Виолы ее не было.
— Может, ты просто не приглядывался?
— Так что же тебя так развеселило?
— То, что человеком, к которому ты испытал уважение, стала Амара. Отличный выбор, Грэм!
— Не напоминай мне про эту старую ведьму!
Я впервые видела, как на лице бравого адмирала отразился самый настоящий ужас.
— Хотела бы я на тебя полюбоваться, когда ты лицезрел ее истинный облик, — мстительно сказала я.
— А ты все-таки жестока, Виолетта, — заметил Грэм, внимательно взглянув на меня. — Судя по всему, у вас достаточно суровый мир.
От его предположения я расхохоталась еще громче.
Вдруг я поняла — как же приятно говорить с тем, кто знает, кто я на самом деле.
— Мой мир ты уже немного знаешь. Хотя, я бы не сказал, что теперь так уж и немного, — продолжил он. — И мне очень бы хотелось послушать про твой. Что такое мультфильмы? Это театрализованные представления?
— Это рисунки. Много-много ярких покадровых рисунков, которые соединяются в ленту. Когда эта лента перематывается, то люди видят целую историю в движении. У нас есть огромные дома — кинотеатры, там эти мультфильмы показывают на большом экране. Люди покупают билеты, попкорн в бумажных ведерках и лимонад, садятся в удобные кресла, в зале гаснет свет, и они смотрят историю час, а иногда два. Там показывают не только мультфильмы, но и кино.
