Тьма и Свет - Пол Томпсон

— Это щиты, выкованные дворфами, — сказал Стурм, отодвигая носком сапога круглую пряжку. — На них клеймо гильдии оружейников Торбардина. А на этом нагруднике — клеймо танов Замана.

Он поднял нагрудник. Холодное железо было отполировано до блеска, как зеркальное серебро, и, хотя его толщина составляла треть дюйма, он был удивительно легким.

— Это первоклассное оружие. Зачем пиратам столько оружия? — спросил он.

— Может, это трофейные запасы?

— Возможно, но на борту корабля много места. Они могут хранить хорошие предметы для собственного пользования, но не так много.

— Что там? — прошипела Китиара, указывая вперед.

— Кубрик. Там спит команда.

Они перешагнули через порог и увидели ужасное зрелище. Кубрик был полон скелетов.

Ряды чистых белых костей лежали по обе стороны корабля. Некоторые из них были вытянуты, а другие сплетены в узел от мучений, которые они терпели до самой смерти. Не все кости были человеческими. Некоторые, по форме и размеру, принадлежали дворфам. Другие, более мелкие, могли принадлежать кендерам или гномам. Скелеты объединяло одно: все они были скованы по лодыжкам.

— Мне это не нравится. Здесь творится великое зло, — прорычал Стурм. — Идем. — Он отступил назад.

— Что там впереди? — поинтересовалась Китиара.

— Нос. Там хранятся якоря.

В центре оружейной комнаты находился большой квадратный люк, который, по словам Стурма, вел в трюм. Снять люк оказалось непросто. Кто-то прикрепил его к палубе дюжиной больших железных болтов. Стурм попытался придумать, как лучше их снять, но Китиара просто взяла из тайника с оружием боевой топор и сбила головки с нескольких болтов.

— Стой! — потребовал он. — Ты не думала, что этот люк может быть прикручен, чтобы что-то удерживать внутри?

Она остановилась на полпути.

— Нет, — сказала она и обрушила топор на следующий болт. — Как я понимаю, тэ бедняги умерли от чумы или чего-то в этом роде. Мы с тобой — первые живые души на борту за несколько месяцев, а может, и больше, так что то, что мы найдем, будет нашим по праву спасения. — Она обезглавила последний болт. — Если хочешь получить долю, лучше помоги мне.

С неохотой Стурм подцепил пальцами крышку люка, и они вместе сняли ее. Крепкая крышка из дуба и меди отлетела в сторону, упав на груду доспехов. Звонкий удар эхом разнесся по каравелле.

Китиара просунула свечу в отверстие. Холодный сквозняк хлынул наружу, и она прикрыла пламя рукой. Слабый янтарный шар света упал на открытый трюм.

Он был пуст.

Вниз вели широкие дощатые ступени. Китиара опустила ногу на первую ступеньку.

— Не надо, — предупредил Стурм.

— Что с тобой такое? Несколько черепов и костей, и вдруг ты боишься собственной тени. Где твое любопытство? Где твоя рыцарская доблесть?

— Жив и здоров, спасибо.

Она опустилась еще на несколько ступенек.

— Ну что, идем?

Стурм поднял один палец и подошел к груде щитов. Он нашел щит хорошей гномьей работы и перекинул его через руку. Укрепив его, он последовал за Китиарой в трюм.

— Здесь очень темно, — сказала она.

Столб у подножия ступеней оказался покрыт жирным черным порошком.

— Сажа? — спросила она.

— Хм, да. — Стурм опустился на одно колено. Палуба была обуглена. — Здесь был пожар. — Он вытер кончики пальцев. — Этому кораблю повезло, что он остался на плаву. Пожар в море — одна из самых страшных судеб, которая может постигнуть корабль.

— Есть ли что-нибудь ниже этого этажа? спросила Китиара.

— Только трюм. — Что-то затрещало в свете свечи. Стурм махнул ей рукой. — Принеси свет сюда, — прошептал он.

— Что это?

На палубе в нескольких футах справа от ступеней были четыре длинные царапины, настолько глубокие, что они прорезали поверхность обугленного дерева до более светлой, несгоревшей древесины под ним. Царапины находились на расстоянии трех дюймов друг от друга и почти в фут длиной.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Стурм.

Китиара выхватила меч.

— Следы когтей, — мрачно сказала она.

В носовой части корабля массивный полуцилиндр, спускавшийся с потолка, разделял переборку на две части. Это был нижний конец грот-мачты. С каждой стороны мачты были двери. Обе они были поспешно, но прочно забиты досками. Баррикада справа от мачты была цела; та, что слева, была разорвана на части — с другой стороны.

— Что бы это ни было, оно прошло здесь, — сказала Китиара.

— Оно?

Она не ответила, но осторожно шагнула через разбитый барьер в носовой трюм. Стурм не смог пролезть в отверстие, поэтому он выломал еще несколько досок. Обугленные доски громко раскололись.

В носовом трюме было еще холоднее, чем в кормовом. Он не был охвачен огнем. Они нашли еще кости, сломанные мечи и тесаки, разбитые шлемы — остатки жестокой схватки. Китиара чуть не споткнулась об еще одну фигуру, все еще облаченную в истлевшую коричневую мантию. В том месте, где она задела одежду, блеснуло золото.

— Это был священнослужитель, — сказал Стурм. — Мантия, амулеты — такие, какие носят священники. — Он порылся в складках мантии и вытащил ожерелье из меди. Он поднес его к свече. — Роза. Символ Маджере. По крайней мере, он служил доброму богу. — Он с благоговением положил ожерелье на темную ткань.

Китиара перешла к противоположной стене. В стену была вделана лестница, ведущая на бак. На полпути вверх кто-то отпилил перекладины. Крепкое основание фок-мачты вдавалось в трюм и здесь, а рядом с ним находилась еще одна заколоченная дверь. Эта была цела.

— Стурм, иди сюда!

Он перешагнул через скелет священника. Китиара направила свою свечу к заколоченной двери. Алые нити переплетались взад-вперед по грубому барьеру и собирались в узел в центре двери. Нити скреплял сургуч, а в сургуче виднелся оттиск кольцевой печати.

— Ты можешь прочитать это? — спросила она.

Стурм прищурился, глядя на изображение.

— «Маджере защити нас» и «Подчинись воле Новантумуса». — Он оглянулся на останки священника. — Должно быть, он был Новантумусом.

Китиара приставила острие меча к сургучной печати.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— С той стороны этой двери находится нечто ценное, — сказала она. — Я хочу посмотреть, что там.

— Это может быть то, что убило всех этих людей!

Она постучала в дверь.

— Привет, там есть монстры?

Снаружи доносился лишь ровный, приглушенный рев бури и скрип корабельных балок.

— Видишь, никакой опасности.

Стурм грубо оттащил ее

— Я не позволю тебе лезть туда!

— Ты не...! — Она вырвала руку из его хватки. — С каких это пор ты мне приказываешь, Стурм Светлый Меч?

— Я не позволю тебе снять эту печать. Это может означать нашу смерть.

Китиара метнулась к двери. Стурм выставил щит и отразил удар. Китиара сердито фыркнула. Она поставила свечу и приняла боевую стойку.

— С дороги! — заявила она.

— Ты думаешь, что делаешь? Ты хочешь драться, чтобы открыть эту дверь? Оглянись, Кит. Думаешь, чума убила этих вооруженных людей?

— Значит, они убили друг друга, сражаясь за сокровища. Прочь с дороги!

Стурм начал отвечать, но Китиара бросилась на него. Он отступил, не желая пускать в ход свой меч. Стурм поднял щит, отбивая ее удары. Так продолжалось до тех пор, пока Китиара не впала в отчаяние. Она нанесла дикий выпад в сторону его головы. Ее клинок ударился о щит и отскочил. Дугообразный разрез пришелся по двери и сломал хрупкую восковую печать.

— Теперь ты это сделала, — сказал он, задыхаясь.

Китиара с мечом наперевес бросилась к двери. Стурм в изумлении смотрел, как она прижимается к дереву.

— Наконец-то, — сказала она. — Наконец-то!

На долю секунды воцарилась тишина, затем раздался невероятный грохот. Меч Китиары вылетел из ее руки, когда она отлетела назад и с грохотом упала среди костей. Центральная доска выгнулась наружу и треснула. Стурм отбросил щит в сторону и подошел к Китиаре, чтобы помочь ей встать. Изнутри раздался еще один треск, и доска над первой выгнулась.