Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

Михал сказал, что мне надо позволить приорессе начать процесс изъятия моей силы.

— Она не удержится, поверьте, сестра Софья, — заверил меня аллесианец. – Для нее это огромный соблазн. Ваш дар подарит Гертруде многие годы молодости и жизни. Кто откажется от подобного? Не она. Особенно не она.

Несмотря на то что меня немного покоробило обращение «сестра», я кивнула, соглашаясь.

Лишь бы Шуйский и Михал успели до того, как меня превратят в безвольное и безэмоциональное нечто.

Шаги за дверью заставили меня остановиться и посмотреть на вход. Сердце пропустило удар. Я ощутила присутствие светлой – ее магия была слишком велика. Возможно, даже больше, чем моя собственная. Сродни той, которой обладал Анатоль.

Наверное, я многое бы отдала, чтобы Шуйский оказался рядом!

Приоресса вошла без стука. В двери провернулся ключ – видимо, монахиня, проводившая меня до кельи, оставила его в замочной скважине.

Машинально попятившись назад, я подняла взгляд и посмотрела на хозяйку обители.

Приоресса двигалась мягкой походкой опасного хищника. Она закрыла дверь, обернулась ко мне и улыбнулась.

— Наконец-то мы наедине, Софья Федоровна, — поговорила женщина.

— Не могу сказать, что очень этому рада! – Я была искренна. Все, как учил брат Михал.

— Напрасно ты думала, что я тебя не найду. – Приоресса сложила руки на груди. Она казалась довольной и напомнила мне толстую паучиху, в паутину к которой попала легкокрылая глупая мошка. Паучиха смотрит на жертву и не торопиться выпить ее, так как понимает: никуда бедная мошка не денется. Она надежно опутана липкой нитью.

— Неужели, все это из-за денег? – спросила я, храбрясь и всем своим видом показывая, что понятия не имею о том, что творить Гертруда на самом деле и отчего в монастыре так много несчастных призраков. Выходило, полагаю, натурально, потому что я жутко боялась свою собеседницу. – Если обитель нуждается в средствах, мы ведь с вами можем договориться, — продолжила, дрожа от страха. – Я могу предложить вам больше денег, чем опекун. Только отпустите. Подпишу все бумаги, какие скажете, — сделала попытку.

Приоресса продолжала улыбаться, когда я заметила мелькнувшую тень от крыла за ее спиной. Не сразу, но узнала птицу брата Михала.

Гавран здесь. Эта мысль помогла мне немного прийти в себя.

— Милая моя девочка, — произнесла Гертруда, — ты и так все подпишешь. Ефим Тимофеевич напрасно думает, что я поделюсь с ним твоим наследством, потому что обитель, действительно, нуждается во вложениях. Я вношу львиную долю средств в орден, за что меня, кстати, и ценят. Буйнов не получит ни медяка. Ни он, ни его дочь. Когда ты станешь одной из нас, сама перепишешь деньги монастырю.

— Вот уж нет! – запротестовала я.

— Думай, как тебе больше нравится, — приоресса опустила руки и приблизилась ко мне, сократив расстояние между нами.

Я отступила, пятясь к стене с окошком. Но Гертруда снова сделала шаг и теперь стояла так близко, что я ощутила ее теплое дыхание.

— Что… — Мой голос дрогнул. – Что вы собираетесь сделать? – Я не играла. Все выходило более, чем правдиво. – Вы не заставите меня отписать вам наследство! Вы не заставите меня подписать бумаги и отречься от моей жизни!

Я понимала: еще немного и сорвусь на истеричный вопль. Как же я боялась приорессу! Да у меня колени дрожали, а сердце билось так, будто хотело вырваться на волю и улететь, словно птица.

— Достаточно глупых споров, — покачала головой моя собеседница, а затем вдруг резко развернулась и попыталась поймать тень за своей спиной. Конечно же, ей это не удалось. Я увидела, как Гавран, или точнее тень ворона, принялась метаться по келье, пытаясь найти выход. Но окно было зарешечено и застеклено – не выберешься.

— Думал, обхитрить меня, брат Михал? – прошептала Гертруда и вытянула руку в сторону птицы, опустившейся на подоконник. Из ее раскрытой ладони полился белый свет. Я еще успела удивиться, почему женщина, совершившая так много зла, сохранила в себе божественную магию, когда ворон снова сорвался с места и принялся летать по келье.

Свет метался следом за ним. Гертруда пыталась поймать птицу, а я бросилась к двери, скорее инстинктивно стремясь спастись.

За спиной оглушительно треснуло, а затем в плечо вцепилась сильная рука и меня буквально развернуло лицом к Гертруде.

От тени Гаврана остались только искры, которые осыпались крошечными звездочками на каменный пол, а затем и вовсе исчезли. Приоресса смотрела на меня и взгляд ее менялся. Он стал жестким и каким-то…

Голодным?

Я даже не сразу подобрала подходящее определение.

— Пора заканчивать, — прошептала хозяйка обители и дернула меня на себя. И откуда только взялась сила в этой тонкой, на первый взгляд, руке. Нет, я бы еще поняла, поймай меня Мария. Вот уж кто из сестер отличался почти мужской силой. Приоресса не казалась хрупкой. Видимо, ее сила заключалась в магии.

— Постарайся расслабиться, — посоветовала мне Гертруда. – И прими неизбежное. Чем меньше ты сопротивляешься, тем меньше боли почувствуешь.

Я дернулась в ее захвате, в тщетной попытке высвободиться. Приоресса только улыбнулась и уже двумя руками схватила меня за плечи, притянув к себе так, будто намеревалась поцеловать. Из ее ладоней полилась теплая магия. Мои плечи обмякли. Тело стало податливым, как я не старалась вернуть его обратно под контроль. Но теперь мной управляла Гертруда.

Мой рот открылся сам собой. Затем голова запрокинулась так, как это оказалось удобно приорессе. Она разомкнула свои губы, и я вдруг почувствовала, как из тела, концентрируясь где-то в груди, потекла магия. Секунда и Гертруда сделала вдох, а из моего рта вырвалось облако тьмы, которое приоресса тут же вздохнула и проглотила.

— Какая сила, — шепнула она. – Чистая тьма! И откуда она только в тебе взялась, такая яркая? Не иначе, как папаша был с демонической кровью. Знаю я подобные отродья. Встречала. Я была права, когда поняла, что тебя надо уничтожить, как мага. Ты опасна, девочка. Ну ничего. Скоро ты пополнишь ряды моих последователей. А пока… — она не закончила фразу, снова открыла рот и сделала вдох, еще глубже, чем предыдущий.

Меня тряхнуло от магии. В какой-то миг внутри резануло острой болью. Кажется, я закричала, не заметив, что в окне появился маленький черный силуэт.

— Еще! – проговорила Гертруда улыбнувшись. Лицо ее стало будто бы еще моложе. Исчезли даже крошечные морщинки. Она пила мою тьму. Она насыщалась ею, словно живительным эликсиром. А я с каждым вдохом женщины чувствовала, как по телу пробегают слабые разряды, за которыми следует опустошение.

«Анатоль! Михал! – взмолилась мысленно. – Где же вы?»

— Удивительно много силы! – Гертруда перевела дыхание. Ее волосы под капюшоном одеяния, стали будто бы гуще? Впрочем, тогда я уже почти перестала что-то замечать. Все ощущения сконцентрировались на разрастающейся боли и чувстве потери, настолько глубоком, что хотелось кричать.

Приоресса снова склонилась ко мне, облизнув губы. Она открыла свой рот, и я повторила за ней движение, когда в стену кельи что-то шумно ударилось и моя мучительница резко повернула голову, а после и вовсе толкнула меня на узкую лавку. Я больно ударилась боком. Сползла мимо прямо на студеный пол. А Гертруда развернулась всем телом в сторону стены с окном и подняла руки, выпуская яркий благословенный свет.

Не понимая, что же происходит, я попыталась отползти. В воздухе оглушительно затрещало. Келью залил церковная магия. У меня появилось ощущение, будто я посмотрела на солнце. Глаза резануло болью, но я продолжила ползти в сторону, надеясь, что направляюсь к двери.

— Софья! Девочка! – прозвучал совсем рядом голос Терезии. – Твои спасители уже здесь. Только Мала осталась в коридоре. Аллесианская магия может ее уничтожить.

Кажется, светлая душа говорила что-то еще, но я почти не слышала. Нащупав руками твердую стену, села, опершись на нее спиной, и принялась тереть глаза, пытаясь вернуть зрение.