Дар Древнего короля - Аск Рона

Она очень за тебя боялась и долгое время не решалась рассказать мне о своем родовом проклятии или особенности… А я жалею, что в последний и самый трудный месяц беременности уделял ей мало внимания. Так злился, когда узнал правду… Но, слава Древним, все обошлось: и ты, и Лура выжили.

Ты, наверное, не раз задавалась вопросом, почему мы нарекли тебя Рейнарой. Может, даже винишь нас за это… Только твое имя – это не наш выбор. А твой…»

«Мой?» – удивленно подумала я и продолжила читать:

«Ты почти не переставала плакать, из-за чего мы… иногда нервничали. И каюсь, однажды я сгоряча ругнулся, помянув имя дочери Древнего короля. Тогда и произошло чудо: ты впервые за год улыбнулась. Но стоило назвать тебя Аннен – именем, которое мы выбрали, – ты снова начинала захлебываться рыданиями.

Мы старались подбирать имена, похожие на «Рейнара», думая, что тебе понравилось сочетание звуков: Рена, Эйнра, Рейнра… Но все было тщетно. Ты переставала плакать, только когда слышала это треклятое имя. Нам с мамой пришлось смириться. А потом, повзрослев, ты сама попросила нас звать тебя просто Рей.

То ли из-за имени, то ли Матин постарался…»

«Матин, дедушка Данис и медик в нашем поселении. Так вот кому я обязана была своей жизнью!» – на мгновение прервалась я.

«…но, став Рейнарой, ты начала лучше есть и постепенно окрепла. А мы больше не решились звать тебя Аннен. Побоялись.

Я до сих пор не понимаю, почему ты выбрала это имя, но решил, что это знак. Может, даже самого Древнего короля. И если я погибну, кто-то обязан будет о тебе позаботиться. Поэтому я попросил Иригоса забрать тебя в Обитель. Он станет для тебя прекрасным наставником и замечательным другом, как когда-то был мне.

Ах да! Чуть не забыл… Истинский меч береги. Почему? Я не буду писать в письме, слишком опасно. Да ты наверняка все уже узнала от Вайи. Она единственная, кроме меня, кому мама о нем рассказала».

Я оторвала взгляд от пожелтевшего листа и ощутила, как в груди расползся холод. Вайя не успела рассказать о мече, а Эльма только упомянула, что меч хранит тайну. Не больше.

Я перевернула листок и продолжила читать:

«И помни, дочка. Тебя, Вайю, Эльму и Эрму мы будем любить всегда. Вы наше будущее, вы наши плоть и кровь. И мы всем сердцем не хотели вам судьбы ловцов. Но Древний король всегда выбирал детей из рода вашей мамы, поэтому нам оставалось только смириться и верить, что вы справитесь с бременем, выпавшим на вашу долю.

Я бы очень хотел защитить вас всех, но могу помочь лишь тебе. И то не знаю, кем быть безопаснее – асигнатором или ловцом. Но будучи асигнатором, ты станешь сильнее, хитрее и умнее, а главное – свободнее. Будь сильной, детка. Живи, береги себя и не забывай нас с мамой.

Твой папа. Брайс».

Я аккуратно свернула листок, боясь его порвать, и убрала обратно в конверт. Руки немного подрагивали, глаза щипали непролитые слезы, а воздух в груди обратился пламенем. В сердце разлилась знакомая печаль, словно и не прошло пятнадцать лет со дня смерти родителей, и, читая письмо, я будто бы только что поговорила со своим отцом. Даже строки в уме звучали его голосом.

«Прости, папа, но Вайя унесла тайну меча в могилу», – печально подумала я, но тут же встрепенулась.

Так ли это на самом деле? Ведь Вайя перед смертью мне что-то сказала. Может, как раз о мече?

Я раздосадованно уперлась локтем в стол и запустила пятерню в волосы. У меня до сих пор не получилось разобрать последних слов сестры, и я не знала, получится ли вообще. Потому что прошло много времени с ее гибели, а время – главный противник воспоминаний. Я уже начинала сомневаться, правильно ли помнила движения ее губ.

– Все хорошо? – поинтересовался Иригос.

– Наверное, – устало провела я ладонью по лицу и озадаченно на него посмотрела. – Мой папа вам что-нибудь рассказывал о маме?

– Многое, – прокряхтел мужчина, вытягивая ноги. – О том, как она прекрасна. О ее голосе, характере… Но не думаю, что тебя это интересует.

– К сожалению, – не стала я отрицать.

– Большего я не знаю. Если в твоей семье были тайны, в ней же они и остались.

«С ней же они и погибли», – мысленно поправила я Иригоса и печально вздохнула.

Папа не доверил рассказ о мече своему лучшему другу, а старшая сестра погибла. Знала ли что-то Эрма? Наверное, нет, иначе бы она поделилась об этом с Эльмой, а Эльма, увы, знала не больше меня. И как жаль, что я не умела читать по губам.

– Папа писал, что вы станете другом и наставником…

– О-о-о, – рассмеялся Иригос и потряс пустым рукавом. – Сомневаюсь, что смогу стать наставником, но другом – только рад. Поэтому ты всегда можешь на меня положиться.

Он еле заметно улыбнулся:

– И довериться тоже можешь. Обещаю. Любой наш разговор останется только нашим.

– Раз так, тогда у меня к вам вопрос.

Иригос приподнял бровь, а я продолжила:

– Что вы знаете о мечах из истинской стали?

– Хм… – хрипло протянул он и погладил ладонью колено. – Истинские мечи – редкая штука. Даже уникальная, я бы сказал, как и другое оружие из металла, благословленного Древними. Никто точно не знает, как истинская сталь появилась, и после падения Вельнара ни один умелец не смог ее воссоздать. Она невероятно прочная, долговечная и легкая, и поговаривали, что заточка истинского клинка могла сохранять остроту больше века, а при битве на нем не оставалось сколов. Удивительное оружие, – мечтательно выдохнул он. – А с чего ты вдруг заинтересовалась истинскими мечами?

– Дело в том, что… – замялась я, но все же прогнала сомнения. Если папа доверил меня Иригосу, значит, бояться нечего. – Дело в том, что у меня есть истинский клинок.

– М-м-м? – не поверил Иригос.

– Достался от мамы.

– И где же он?

Асигнатор наклонился и глянул мне на пояс, но, так и не найдя ножны, нахмурился, а я поспешила ответить:

– У Змея… – и подалась чуть вперед. – Скажите, а есть в Сареме еще оружие из истинской стали?

– На моей памяти – нет, – пожал плечами Иригос. – Но я могу ошибаться. Снаряжение из истинской стали – почти легенда. И если у кого-то оно есть, то о нем постараются умолчать, чтобы не украли.

– И что с ним теперь делать? – озадачилась я и почувствовала, как поникли мои плечи.

Пусть клинок испортить нельзя, но его можно потерять. Как Иригос сказал – кто-то по-любому попробует украсть меч, поэтому опасно показывать его людям.

– Кхм… – откашлялся асигнатор, привлекая мое внимание. – Позволишь на него взглянуть? В жизни себе не прощу, если упущу возможность повидать столь диковинную вещицу… А потом мы придумаем, как с ним поступить.

– Конечно. Только он у Змея, – напомнила я.

– Вот! – обрадовался Иригос и поднялся из-за стола. – Заодно со Змеем поговорю, а ты пока осмотришься. Пойдем, отыщем кого-нибудь, кто тебе все тут покажет. И, Рей, чувствуй себя как дома, потому что отныне Обитель и есть твой дом.

Глава 8

На улице нас встретил порыв ветра. Он набежал неожиданно и с воем дикого волка пронесся между домами. Придерживая копну черных волос, я спустилась с высокого крыльца следом за Иригосом и оглядела небо. Темное. Еще недавно оно было лишь немного подернуто облаками, а теперь напоминало массивное клубящееся чудовище, готовое обрушить на Обитель мощный ливень.

В воздухе ощущался приятный и в то же время волнующий запах свежести – признак надвигающейся грозы. И вскоре небо осветила первая вспышка зарницы.

– Близится сезон дождей, – оглядел тучу Иригос, а его пустой рукав неистово затрепыхался под напором ветра. – Тц… Опять развезет дороги.

Удрученно махнув единственной рукой, он пошагал прочь от дома, а я последовала за ним, сжав в кармане штанов плотную бумагу конверта и надеясь, что совсем скоро окажусь в укрытии. Если ливень начнется, письмо отца непременно намокнет. Так что прогулка по Обители откладывалась.

– У Змея есть друг, – заговорил Иригос, когда очередной порыв ветра стих. – Бигис. Побеседуй с ним, он с алхимедиками общается, может, с твоим шрамом что-нибудь придумает. Уж больно он в глаза бросается.