Мой отец убил женщину, которую любил.
Кто знает, что я могу сделать? Кто знает, в чем я еще похож на отца?
Я слышал о таком. У людей были душевные болезни, которые передавались по наследству.
Вдруг я такой же, как отец? Вдруг женщина, которую я выбрал, была рядом со мной в опасности? Вдруг я тоже в какой-то случайный день слечу с катушек и ее убью?
Конечно, слуги шептались об измене мамы с «гувернером», из-за чего отец «впал в ярость», но я-то знал, что это все неправда. Во-первых, отец не имел склонности впадать в ярость и не убил бы маму ни за что. Просто не стал бы, точка. Да он пальцем ее ни разу не трогал! Во-вторых, какая измена? Отец постоянно подшучивал над исключительно экзотическими любовными пристрастиями нанятого им гувернера. Мне иногда казалось, что за этим-то отец именно его и нанял, чтобы подшучивать.
Мою мать и гувернера, мистера Лоуди, объединяла только любовь к игре на фортепиано, поэтому они часто проводили время в гостиной на третьем этаже — в те недели, когда мама скучала в Мглистых соснах без столичного общества и возможности давать концерты. Мы с отцом ее игру… как-то не ценили. Именно там все и произошло.
Я часто думал о том, что на самом деле случилось в тот день, но не находил ответов кроме одного.
Безумия.
В тот день, когда погибли мои родители, ничто не предвещало беды. Я прокручивал события утра того дня миллион раз — отец вел себя, как обычно.
А потом вдруг сошел с ума.
Вдруг я тоже могу слететь с катушек в любой момент и убить Алису? Как отец?
Мне казалось, я поступаю правильно, когда держу ее на расстоянии вытянутой руки.
Несмотря на это, у нее было все: платья, драгоценности, любой ее каприз я приказал слугам исполнять. Даже когда она уходила — я не собирался мешать тому, чтобы она взяла с собой все, что ей будет нужно. Могла бы телегами добро вывозить, ей бы и слова никто не сказал.
Я любил эту женщину и почти обрадовался, когда она оказалась от меня подальше. Хотя внутри от злости меня буквально ломало и выкручивало, как попавшую в ураган щепку.
И что в итоге?
В итоге все пришло к тому, чего я больше всего боялся. Мне дважды пришлось вытаскивать ее с того света. В первый раз, когда она, истощенная, упала в обморок мне под ноги, второй — сейчас, когда Гарри оставалось полсекунды и одно неверное движение до того, чтобы сломать ей шею.
Я до сих пор до конца не мог поверить в то, что опасность миновала.
Неужели в самом деле за всем произошедшим, и за сумасшествием моего отца, и за «изменой» Алисы, и за покушением на меня, стоял Гарри и его очередные микстуры? Выходит, старая жена Вензалеса тоже «сошла с ума и разорвала когтями грудную клетку» не просто так? У него дома должны найтись какие-то записи по этому поводу, Гарри был удивительно педантичен в том, что казалось его разработок.
Но это уже не моя проблема. Скоро им займутся комиссары, главное — пускай держится подальше от Алисы.
«Ты ведь любишь эту девчонку, а?»
Прищурившись, я смотрел на дверь особняка, который вдруг перестал казаться таким зловещим. Мычание Гарри, который по-прежнему не мог открыть рот и толком пошевелиться, звучало, как музыка.
Я невольно вспомнил, как красиво Алиса врезала Гарри, и улыбнулся.
Хорошо поставленный удар, умение проводить экскурсии, зарабатывать деньги из ничего, врать напропалую, пугать народ призраками и печь невероятно вкусные пирожки из хлеба с луком и яйцом — что я еще о ней не знаю?
Хотелось узнать все.
Уверен, она не устоит перед драгоценностями, или перед землями, или перед дорогими платьями.
Или перед чем угодно другим, что полагается дарить девушкам, чтобы заслужить симпатию и прощение. Ведь не устоит же?
У меня были возможности для того, чтобы исполнить любые ее желания, и я собирался ими воспользоваться.
Алиса
Я не помнила, как вошла в холл. Как бросила в моей комнате узелок с вещами, как почесала между ушей Уголька, как спустилась на кухню, как успокоила Кори.
— Сейчас. Сейчас-сейчас, — пробормотала я.
От пережитого меня трясло. Горло как будто сжимала невидимая рука, на глаза наворачивались слезы. На обратной стороне век как будто отпечаталась ухмылка Гарри, то, как его лицо превращается в драконью морду, как когтистая лапа тянется к Кори, и я ничего, совсем ничего не могу с этим сделать.
— И? — спросил Кори, когда я вытащила его из кармана шали и лихорадочно прижала к себе, вдыхая теплый младенческий запах.
Мой малыш.
— Абсолютно точно — и, — дрожащим голосом пробормотала я, укачивая его на руках.
Кори здорово перепугался, но сейчас держался молодцом, даже перестал плакать. Режим сна мы все равно сбили, так что…
— Сейчас я согрею для тебя смесь, — пообещала я, сглатывая слезы, — и мы пойдем спать. Да? Да!
Я поцеловала Кори в лобик и снова обняла так крепко, что он принялся недовольно возится.
— Вуф? — спросил Уголек, который, конечно же, пошел вслед за нами.
Хорошо бы завтра найти целителя в городе. И купить соли, она скоро закончится.
Составить список того, что нужно, чтобы подготовить дом к зиме. Я же экономка. Это мои обязанности.
— Присмотри за Кори, хорошо? Сейчас я вскипячу воду и… — Горло перехватило.
Оглядевшись, я уложила Кори в выдвижной ящик, внутри которого было постелено одеяло. Его я часто использовала как кроватку, пока была на кухне, а Мими сшила и положила в ящик тряпичную куколку, которую Кори полюбил грызть.
«Только такая идиотка, как ты, могла это сделать! У тебя вообще есть голова на плечах? Или вместо нее у тебя тыква?»
Я с звоном повесила чайник над очагом и потянулась к спичкам.
«Ты и есть прислуга, дорогая».
От произошедшего меня трясло. Дура! Дура, дура, как я в самом деле могла поверить Гарри?
Кориан прав.
«Ты и есть прислуга, дорогая».
Я вытерла лицо рукавом.
Это так глупо. На секунду мне показалось, что Кориан… что я ему небезразлична. И я, и Кори.
На фоне этого даже предательство Гарри отходило на второй план. Внутри все перевернулось от счастья, я бросилась ему в руки раньше, чем сообразила, что делаю, просто утонула в знакомом запахе, тепле и безопасности. Он меня спас!
А потом… А потом Кориан меня оттолкнул, брезгливо, как стряхивают с одежды грязь. Оттолкнул и напомнил, кто я на самом деле.
«А утром я, как обычно, жду свой чай в кабинет. Живо!»
Разумеется.
Утром я принесу ему чай, и леди Ликс тоже, а потом схожу в город за солью и займусь подготовкой поместья к зиме. Утром все обязательно будет проще.
И только после этого подумаю о том, как быть дальше.
Выход обязательно найдется!
— Да, малыш? — улыбнулась я Кори и погладила его по животику. — Нет, не надо сейчас переворачиваться, надо спать. Спать!
— И! И! И-и!
Я вздохнула.
Кориан ненавидит меня, а я полностью от него завишу. Гарри никогда не был моим другом. Внутри все горит от боли и обиды, но я обязательно что-нибудь придумаю.
— Правда, малыш?
Я улыбнулась и оглядела кухню. Уголек тяжело улегся прямо на пол — нужно будет перевязать ему бока до того момента, как я найду целителя. Чайник тихо закипал. Может, мне тоже выпить чего-нибудь горячего? Меня трясло от эмоций, но горло было до боли сухим.
Достав из шкафчика банку со смесью, я замерла. На столе по-прежнему стояла чашка с особым чаем Мими. Он наверняка уже остыл, но какая разница? Пить хотелось ужасно, а шалфей и мелисса хоть немного успокоят нервы. Поплакать у меня еще будет время, сейчас мне нужна ясная голова.
Схватив чашку, я вдохнула немного странный запах — что же он мне напоминает? — и залпом выпила весь чай.
Вкусно. И похоже на… на… на сонную эссенцию, точно! Только как будто очень концентрированную. Как будто ее было очень много.
Так… Чашка выскользнула из рук, мысли замедлились. Так странно.
Комната вокруг поплыла, колени подкосились, и я схватилась за край стола. Уголек рванул ближе, но больше я уже ничего не видела. Я потеряла сознание и почувствовала только, что все никак не могу вдохнуть.
