Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

— О! Серебряная нить! Это идея! — Лира оживилась, её ушки вздрогнули. — Или золотая! На тёмно-синем фоне! Мы могли бы… мм… трактовать моду! Диктовать, что носить благородным дамам Драконхейма, чтобы их мужья были счастливы и не бегали на сторону! Мы же первые леди! Нам решать!

— Это могло бы стать прибыльным предприятием, — задумчиво сказала Ирис, и в её голосе послышались знакомые нотки расчётливого ума. — Контролировать поставки шёлка, кружева… Определять, какие тона в приоритете в этом сезоне…

— Точно! — Лира уже почти забыла про усталость. — Например, этой весной — все носят цвет расплавленного золота и розу рассвета! А осенью — тёмный гранат и меха!

— Меха на нижнем белье? — приподняла бровь Ирис.

— Почему бы и нет? — возразила Лира. — По краю. Для тепла и… ну, знаешь, для щекотки.

Я слушал этот абсурдный диалог с лёгкой ухмылкой. Они планировали реформу нижнего белья в разгар войны, после ночи, полной насилия и примирения.

Элиана молчала. Она сидела, прижавшись к своему окну, и смотрела на проплывающие мимо сосны. Её лицо было спокойным, отстранённым. Но под складками её простого платья её босая нога — а её сапоги куда-то запропастились — медленно, почти неощутимо, поглаживала мою голень. Её пальцы слегка задевали кожу, движение было ленивым, случайным, но настойчивым. Она не смотрела на меня, делая вид, что полностью поглощена пейзажем, но её нога говорила обо всём — о сложном перемирии, о боли, о подчинении и о странной, только что зародившейся связи.

Я не отодвинул ногу. Просто продолжил смотреть в окно, на приближающиеся холмы, за которыми, я знал, ждала война. А в тесной, скрипящей карете пахло кожей, женскими ароматами и абсурдными планами о кружевных революциях.

Спустя несколько часов тряски по ухабистым дорогам мы прибыли на место — узкую долину между двумя грядами холмов, идеальную для засады. Пока рыцари с проклятиями разбирали повозки и начинали копать укрепления, кошколюды показали себя во всей красе.

Я наблюдал за ними с неподдельным восторгом. Их сила была поразительна — они ворочали брёвна для частокола, как прутики, их скорость и ловкость позволяли им возводить насыпи и ставить палатки в три раза быстрее людей. Они бесшумно перемещались по лагерю, как тени, готовые в любой момент превратиться в смертоносный ураган когтей и клыков. Они были бесценны.

— Только вот… — я сморщился, почувствовав знакомый едкий запах, ударивший в нос. — Моча кошачья кругом. Такая вонища! Целый лагерь, а пахнет, как один большой лоток.

Ирис с Лирой, кажется, вообще не обратили на это внимания. Они с таким азартом продолжили обсуждать свою «кружевную империю», что удалились в мою походную палатку, и оттуда доносились оживлённые споры о фасонах и тканях.

А вот Элиана… Она сидела в стороне на складной лавочке, подаренной мэром, поджав под себя босые ноги, и смотрела на вечереющее небо. Её поза была такой одинокой и отстранённой, что у меня сжалось сердце.

— Ты в порядке? — подошёл я и сел рядом.

— Угу, — односложно бросила она, не отводя взгляда от облаков.

Помолчали. Я видел, как сжаты её кулаки.

— Элиана? — снова спросил я, на этот раз тише.

Она глубоко вздохнула, и её плечи дрогнули.

— Я думала… это мой шанс, — прошептала она так тихо, что я едва расслышал. — Убить королеву Аскарона. Освободить мой народ от её влияния. Стать героем. А теперь… теперь я просто дырка. Очередная шлюха с горных источников для тебя. И я даже не знаю, как на меня теперь смотрят твои люди. И… ты.

Она сглотнула, и по её щеке скатилась первая солидная слеза.

— Я всё провалила.

Я молча обнял её за плечи. Она не отстранилась.

— Все ошибаются, — сказал я, глядя в ту же сторону, что и она. — Все, кто хоть что-то решает. Если бы ты победила, ты бы сейчас считала себя правой, а меня — мёртвым ублюдком, который получил по заслугам. И всё было бы для тебя «хорошо». Но ты проиграла. И теперь чувствуешь вину. Прими своё поражение. Как факт. Как прошлое, которое не изменить.

Она тихо плакала, прижимаясь ко мне.

— Как прежде уже не будет, — продолжал я. — Но, если честно, оно и не было особо хорошим. Мы с тобой изначально не заладились. Но если ты возьмёшь новую цель в свои руки… если твоей целью станет не месть, а что-то большее… твоя звезда, твой смысл… тогда ты сможешь отвлечься от того, что было. И потратить жизнь не впустую.

— Какую цель? — прошептала она, вытирая лицо.

— Стать хорошей женой. Не для галочки. А по-настоящему. И помочь моей… нашей… маленькой империи встать с колен. Да, сейчас это ещё не империя. Скорее, дымящиеся развалины и вонючий лагерь. Но однажды… так и будет. И ты сможешь сказать, что это и твоя заслуга тоже.

Элиана посмотрела на меня своими красивыми, заплаканными глазами. А потом они вдруг расширились от внезапной, шокирующей мысли.

— Мы же… мы же не поженились утром! — выдохнула она.

В голове пронеслась вся наша спешка, скандал в бане, отъезд…

— Вот бляяяя… — протянул я, ощущая, как по моей спине ползёт холодная мурашка осознания. — Точно. Церемонии не было. Значит, всё, что было… — я посмотрел на неё, — … технически, до сих пор является изнасилованием пленной аристократки. Охренеть поворот.

— Ах, тыыы, мрааазь… — прошипела Элиана, отстраняясь.

— Но никто же не в курсе? — понизив голос до шепота, попытался я успокоить и себя, и её. — Ну, кроме нас, Лиры, Ирис, Годфрика, палачей, которые тебя связывали, наверное всего лагеря, который слышал твои… э… возгласы… Ладно, все в курсе. Но разве было не круто?

Элиана внезапно ожила, как ужаленная. Она начала бить меня по плечу ладонью, не сильно, но с остервенением.

— Круто⁈ — её шёпот стал шипящим и ядовитым. — Моя попа болит, как будто по ней проехался тот самый «Стрампон»! Я несколько часов тряслась в этой дурацкой карете! Меня спасает только эта… эта мягкая подстилка, что Ирис подложила мне под платье! Круто⁈

— Милочка! — я попытался поймать её руки. — Благодари меня ещё, что не…

Она вырвалась и гневно посмотрела на меня, в её глазах плескалась настоящая буря.

— Отдашь меня своим рыцарям и кошколюдам? Как обещал вчера? Чтобы они… закончили дело?

— Обойдутся! — отрезал я. — Но и ты понимай своё положение! Я тут сейчас на кой черт распинался о высокой цели и покорной жене, если ты…

— Где кольцо⁈ — внезапно выпалила она, и в её взгляде читалась такая ярость, что она готова была придушить меня голыми руками прямо здесь. — Где обет? Где хоть какая-нибудь бумажка? Я что, по твоему мнению, так и осталась твоей военной добычей⁈

— А вот Ирис… — начал я глупо, пытаясь перевести стрелки.

— Плевать мне на эту щель! — взревела она, теряя последние остатки самообладания. — Ты что, бабой другой прикрываешься⁈ Кобель проклятый! Опозорил меня, лишил всего, а теперь даже кольца медного не нашёл!

— Лучше успокойся, — вздохнул я, чувствуя, как ситуация стремительно улетает в тартарары. — А то запру тебя в… эм… — я оглядел округу в поисках подходящего места для изоляции разъярённой невесты. — В карете. До конца похода.

— Нет уж! — она упёрла руки в боки, и в этой позе она выглядела одновременно жалко и величественно. — Взял на себя ответственность за меня, так таскай теперь повсюду! Как свою собственность! Как свою проблему!

— Без перебора, — предупредил я, но она уже не слушала.

— Ой-ой, а что такое? — она язвительно скривила губы. — Как иметь меня во все щели — твоё личное пространство тебя не волновало! А как послушать мои справедливые претензии — сразу «без перебора»? Ты…

— Роксана, ну что за капризные девочки у меня. А?…

* * *

Тёмная, сырая пещера. Воздух был густым и спёртым, пахнущим плесенью, влажным камнем и чем-то ещё — древним, злым и тленным. Скользкие стены покрывал мерзостный мох, а под ногами хлюпала неопознанная жижа. Роксана шла впереди, её белое одеяние чудесным образом оставалось незапятнанным грязью, отчего она выглядела ещё более сюрреалистично в этом мрачном подземелье. За ней, морщась от отвращения, пробиралась нимфа.