Ведь я лично встретился с герцогом, который жил в отдаленной провинции и не интересовался ничем, кроме своей обожаемой коллекции, что он сможет приобрести Арсеньевскую Алимову раковину у моей жены.
На самом деле она столько не стоила, но после того, как сгорел ее ларек, Виолетте нужны были деньги. Напрямую их у меня она бы не взяла. Поэтому пришлось действовать окольными путями.
В итоге все остались довольны, но особенно, конечно, герцог. Он действительно был ещё тем чудиком.
Я мучительно попытался выдумать новую тему для разговора, но не особенно в этом преуспел — пора было уходить.
Взгляд Виолетты говорил куда красноречивее слов.
Что ж, я хотя бы ее увидел — теперь уже легче.
Я прошел почти целую улицу в грезах о ней, перебирая подробности нашей встречи, как спохватился, что так и забыл свою фуражку у нее во дворе.
Честно говоря, я даже обрадовался — увижу ее снова, хоть и на пару минут.
Но когда я вернулся и снова вошел во двор, то увидел просто жуткую картину.
В тот момент я начисто позабыл, зачем вернулся.
Виола сидела, оперев руки о ванночку, а в этой ванночке плавал…
Действуя чисто машинально, я перехватил ее запястье и закинул ее себе за спину, а сам выставил вперед острие рапиры.
В детской ванночке плавал русал.
ГЛАВА 98
Точнее, русалий король с омерзительно-зелеными, как тина, волосами, на которых у него держалась золотая корона с золотыми зубьями, украшенная драгоценными камнями и перламутровыми раковинами.
Так же у существа имелся чешуйчатый зеленый хвост и острые мелкие зубы, которые он ощерил прямо на меня.
— Грэм, да что ты делаешь? С ума сошел? Мне больно! И ты пугаешь малыша!
— Это не малыш. Это русал.
— Я знаю.
— Что?
Я повернулся к ней, но встретил ее уверенный взгляд. Девушка вырвалась, подбежала к монстру и принялась его успокаивать.
К моему огромному потрясению, маленький монстр не набросился на нее, а разревелся и потянул к ней руки.
Она ведь из другого мира и просто не знает, кто это и что может с ней сделать!
— Виолетта, аккуратно положи тварь на землю и отойди от нее!
— Это ребенок, Грэм! Обычный ребенок!
— Ни морского дьявола это не обычный ребенок! Он крайне опасен. Он перегрызет тебя напополам в один укус. Я видел, на что способны их детеныши. Они хуже пираний! Я просто не могу поверить, что все это время ты была в такой опасности, находясь рядом с этим… существом!
— Недавно ты говорил, что готов его усыновить, — усмехнулась девушка.
— Знаешь, похоже, я погорячился!
— Грэм, Листочек — вовсе не существо. Он очень милый и хороший. Он не причинит мне вреда!
— Ты еще его Листочком зовешь?
Я просто схватился за голову.
— Виолетта, еще раз. Тебе сложно понять, потому что ты из другого мира, но я постараюсь объяснить. Нет твоей вины в том, что ты его скрывала. В вашем мире русалочки, как ты рассказывала, добрые и милые мифические существа, про которых сочиняют сказки. Но в моем мире это, мать его, жуткие плотоядные монстры, даже мальки которых могут за пять минут обглодать корову, не говоря уже о человеке! Русалка растерзала мою мать на моих глазах.
— Грэм… — покачала головой она, и в ее глазах блеснули слезы.
А меня просто трясло от осознания того, что мелкая тварь, которую она обнимает, может в любую минуту вцепиться ей в горло.
— Я помню, как мы зашли в одну рыбацкую деревушку. Это было сразу после того, как я окончил академию и поступил во флот. До того, как встретил Дэйгана. Я помню это до сих пор и не забуду никогда. Трава, стены домов, заборы — все было в крови, Виолетта. Даже сети которые они плели, были пропитаны кровью — в них застряли куски мяса. Человеческого мяса. Ни одного выжившего — русалки не пощадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Сожрали всех до единого. Повсюду валялась сброшенная чешуя. Я помню запах, который стоял над этим местом. Запах крови, сырого мяса и рыбы, этот запах невозможно забыть. Мы сожгли проклятое место дотла и наложили руну забвения — всю, к чертям, деревню сожгли!
Мерзкий русалыш, раскрыв рот, слушал мой рассказ. Он снова перевоплотился в обычного ребенка, который выглядел таким невинным.
Но я-то знал, что это оборотень, что это настоящий монстр!
Слушала и Виолетта, еще крепче прижимая его к себе.
— Послушай, Грэм, я… Я, наверное, не могу до конца понять весь ужас того, что ты рассказываешь… Я знаю, что ты искал этого ребенка. Но я умоляю тебя — не причиняй ему вреда!
— Как ты не понимаешь? Благодаря ему все вернётся. Они снова станут выползать на сушу, сбрасывать свои хвосты и устраивать такие же бесчинства, что учинили в той несчастной деревне. Его надо убить. Иного не дано.
— Нет! Нет, ты не можешь так поступить!
Она бросилась передо мной на колени.
— Не убивай Листочка! Я стану твоей истинной, выйду за тебя замуж, рожу тебе детей… Все, все, что угодно, все, что ты пожелаешь! Только не трогай его!
Эта девушка так просила, так умоляла.
Она была готова на все. На все ради этого маленького монстра.
Сколько же в ней было самоотверженности и любви…
— Отдай мне его, — велел я.
— Нет, нет, нет, ты не можешь!
Я силой отобрал у нее мелкого гаденыша и только тогда спокойно выдохнул — теперь он не мог причинить ей вреда.
— Грэм, куда ты уносишь Листочка? Я не позволю! Будь ты проклят навеки вечные, Грэм Фрейзер!
Выхватив из кармана камень с начерченной на нем руной, я бросил его на песок — в тот же миг прямо во дворе дома Нотли открылся сияющий бирюзовым светом портал. Мерцающие мелкие пространственные руны колыхались перед ним, как занавеска.
Портальным камнями можно было пользоваться только в экстренных случаях — сейчас был как раз такой.
Я шагнул сквозь занавес из рун с оглушительно визжащим и вырывающимся у меня русалочьим царем на руках, и Виолетта бросилась за мной.
В это время коридоры форта были пусты. Впрочем, идти было недалеко — поворот направо и винтовая лестница, ведущая в подвал.
— Грэм, что ты… Не смей, слышишь? Я буду всю жизнь тебя ненавидеть…
Виолетта замерла на полуслове.
Подвал с оборудованной в нем русалочьей тюрьмой был темным. Он тонул во мраке почти весь, кроме огромного резервуара с пленной русалкой, подсвеченного зеленовато-бирюзовым.
Стоило мне ступить под эти темные своды, как русалыш на моих руках затих, перестал визжать, вырываться и норовить тяпнуть меня своими острыми клыками.
Мне, здоровому мужчине, сиблингу дракона, было действительно тяжело удерживать это небольшое существо. Русалочий царь был по-настоящему силен.
Так же, как и его отец, которого я когда-то одним взмахом рунического клинка лишил головы.
Угроза — все в этом маленьком, холодном, склизком комке представляло угрозу.
— Где мы? — прошептала Виолетта. — Это какой-то застенок. Это что, пыточная? Ты собираешься пытать моего Листочка, нелюдь?
Я подошел к резервуару с русалкой очень близко.
Судя по тому, что она не валялась, свернувшись в комочек, на самом дне, а лежала на воде, мой приказ был выполнен незамедлительно.
Ее длинные зеленые волосы колыхались, как водоросли, перепончатые руки с длинными когтями были раскинуты, а глаза закрыты.
В следующую секунду они резко открылись и зажглись ярко-зеленым.
Русалка бешеным скачком бросилась к стеклу, и, распластавшись по нему, жадно вгляделась в меня.
Не в меня.
В русалочьего детеныша, что находился у меня на руках.
Сейчас он был в обличье человека, но она сразу почуяла его и взбесилась.
Ее лицо с широкими острыми скулами и широко расставленными глазами исказилось, а небольшой рот превратился в пасть пираньи, полную острых, как бритва зубов.
Русалка била кулаками и хвостом по стенкам резервуара, но при всей ее мощи она не могла разбить толстое стекло, испещренное едва заметными защитными рунами.
