— О господи… — выдохнула Виолетта, потрясенная до глубины души.
Говорят, что под водой невозможно услышать крик, но вопли этой русалки, которая при виде детеныша, металась по своему аквариуму, как безумная, были громкими, яростными и мучительными.
Она передавала свои мысли — транслировала их прямо мне в голову.
И сейчас в этих мыслях был вой.
— ОТ-Т-Т-ДАЙ ЕГО! — как будто с трудом ворочая челюстями, прохрипела она. — ОТ-ДАЙ!
ГЛАВА 99
Голос русалки был странным, резким, как будто раздавался под огромными сводами отзвуками эхо.
Она впервые заговорила со мной.
Сколько же боли и тоски было в ее стоне…
— Отда-а-а-а-ай!
— Здравствуй, Коралия, — проговорил я, поудобнее перехватывая русалыша, который смотрел на представительницу своего рода, раскрыв рот буковкой «о». — Какая неожиданная встреча. Кстати, можешь отбросить свой маскарад. Я догадался, кто ты. Ведь из всего вашего племени золотая чешуя только у тебя.
Русалка на мгновение замерла, а потом ее окутал вихрь света, и она изменила облик. Чешуя на хвосте стала, точно рыжеватое золото. Так же, как и глаза. Помимо этого на зеленых волосах появилась корона с острыми неровными зубьями.
Ви ошарашено перевела взгляд с русалки на русалыша. Но она была умной девочкой и сразу все поняла.
— Это что… Это их королева? Это… МАТЬ ЛИСТОЧКА?
— Мы и подумать не могли, что на Жемчужном архипелаге захватили в плен саму королеву морелюдов Коралию. Быстро же она прикинулась обычной русалкой. Какое-то древнее оберегающее русалье заклятье. Мать и сын в моих руках. Сейчас можно отрубить гидре голову одним ударом.
Виолетта бросилась ко мне.
— Грэм, ты этого не сделаешь! Пожалуйста, нет!
Она крепко схватила меня за рукав и, кажется, в самую душу заглянула своими огромными, влажными, испуганными глазищами.
Коралия, которая напряженно прислушивалась к нашему разговору и ловила каждое произнесенное слово, бешено взмолилась:
— Отдай мне мое дитя, адмирал… Мне страшно думать о том, каким мучениям ты его подверг, изверг!
— Никаким мучениям его никто не подвергал. Твоего детеныша подобрала вот эта девушка, и все это время заботилась о нем, и оберегала, как собственного сына.
Я показал на Виолу.
На остром лице Коралии мелькнуло недоверие, превратившееся во враждебность.
Но затем русалка внимательнее посмотрела на Ви и нахмурилась.
Она увидела в этой девушке то, что видел я. Это невозможно было не увидеть.
Я на мгновение прикрыл глаза и покачал головой.
Возможно, я совершаю сейчас самую большую ошибку в своей жизни, которая будет стоит этой самой жизни очень многим людям…
Но, уже больше не раздумывая, я открыл в резервуаре специальное отверстие для кормежки, в которое, благодаря своим малым размерам, запросто пролез русалочий отпрыск.
Едва он оказался в воде, то принял свой истинный облик — отрастил маленький зеленый хвост и корону.
Коралия бросилась обнимать сына, который потянул к ней руки.
Морская королева крепко обняла своего малька, стремясь прикрыть его своим телом.
Прямоугольный стеклянный ящик сразу показался таким ничтожным для двух русалок — большой и маленькой.
— Я знаю, что ты убьешь нас, но я благодарна, что ты дал напоследок прижать мне к груди мое дитя! Я благодарна, что мы умрем вместе, — прошелестел голос Коралии. — Ты — достойный человек, адмирал…
— Убить вас, лишить ваш род правителей и тем самым прекратить его и его бесчинства, действительно было бы самым разумным вариантом. Но я не такой изверг, как вы. Я не стану мучить мать и ребенка. Да и моя женщина никогда мне этого бы не простила.
С этими словами я наложил рассыпающую камень руну на стену, которая тут же исчезла — рассыпалась в пыль. Форт был высечен в скале — внизу плескалось море.
При помощи руны силы подвинул резервуар к раскрывшемуся проему и распахнул стеклянную крышку. Поток воды с двумя русалками в нем мощным водопадом обрушился в море.
Мы с Виолеттой почти одновременно бросились к краю.
Коралия, крепко обнимающая своего мелкого русала, показалась на поверхности воды.
Мы встретились взглядами.
Ее оранжевые глаза ярко блеснули на заходящем солнце.
Русалчонок поднял ладошку и махнул Виолетте, а она со слезами на глазах махнула ему в ответ. А затем русалки скрылись в темно-синей бурливой пучине.
— Ты отпустил их… — пораженно вымолвила Ви. — Я думала, что ты хочешь их убить, но ты их отпустил, Грэм!
— Теперь они придут, чтобы убить нас… — выдохнул, и устало опустился на ящик.
Все-таки разрушать стенки и двигать тяжелые резервуары — достаточно утомительное занятие.
Но не такое утомительное, как принимать такие сложные решения, как пришлось мне принять сегодня.
— Не придут, я знаю! Не придут! Я понимаю, почему ты не дал мне попрощаться с Листочком, но как же я счастлива, что ты вернул его матери. Мы заключим с русалками договор и будем жить в мире!
Моя наивная девочка…
Столько же ты пережила, но в тебе осталась вера в справедливость, в человеческую доброту.
— Ты говоришь, как моя мать, — усмехнулся я. — Не надо питать напрасных надежд. Они чудовища, кровожадные монстры. Но мы — не такие, как они. Я больше не такой.
— Главное, что ты — не монстр. Ты — самый лучший, Грэм Фрейзер…
Она вдруг порывисто подошла ко мне и обняла.
Сама обняла.
Сама потянулась ко мне. Впервые.
И тут мне уже стало не до чертовых русалок.
Я заключил девушку в объятия, нашел ее губы и поцеловал, а Виолетта не оттолкнула.
Это было так мучительно сладко, так жизненно необходимо, словно умирающему дали глоток воды.
Тепло ее губ проникало в самую душу, наполняя меня до краев неизведанной доселе нежностью и желанием быть рядом с этой девушкой и защитить ее ото всего мира.
Я целовал ее, прижимая к себе так крепко, что одна только мысль о том, чтобы разомкнуть эти объятия казалась невыносимой.
— Я люблю тебя.
Все во мне жаждало, просило, мечтало о ее ответных словах.
Но Виолетта только посмотрела своими глубокими карими глазами, в которых я увидел свое отражение, и тихо сказала:
— Твой шрам, Грэм. Он совсем исчез.
ГЛАВА 100
Амара
— А чего это у нее на лбу написано?
— Ш…
— Шл…
— Шлш…
— Я ничаво не понял, но вот это рожа! Похлеще ведьмы Бертинды!
— Да Бертинда никакая не ведьма, просто болела проказой!
— Скучн-а-а-а…
— Лучше б шутов привезли, как позапрошлую зиму!
— Эй там, скушное представление, покажите следующего!
— Да, следующего урода покажите!
— Эта скучная, ведите другого!
Амара искривила губы в улыбке и прошлась по деревянному помосту, который изображал импровизированную сцену. Его сколотили наскоро, даже доски до сих пор пахли свежим деревом. Свежим деревом, как палуба быстроходного корабля, на котором ее когда-то катал Грэм.
Когда-то. Кажется это было совсем недавно… Или, наоборот, давно.
До того, как он предал ее и с головой окунул в это дерьмо.
Он своими руками отправил ее в ад!
Она уже давно потеряла счет дням… И городам, по которым проехало Шоу Великолепного и Неповторимого мистера Фу-Манчи. Загадочного Фу-манчи. Таинственного Фу-Манчи.
Ее нынешнего хозяина.
Амара, скалясь в положенной улыбке, подняла руку, делая вид, что машет почтенной публике.
На самом деле эта публика вовсе не была почтенной.
Тупые, малограмотные простолюдины — вот, кто ходил на шоу Фу-Манчи.
До этого они ездили со своей труппой по крупным городам на побережье Селендории.
И она, Амара Шатопер, участвовала в этом убожестве!
Хотя, никакой Шатопер она теперь не была…
Теперь она Шлюха-старуха. Просто очередная диковинка в сундуке Фу-манчи.
Даже не сама редкая, как, например, Си-Джемин — гигант с совершенно розовой кожей, от которого селянки и горожанки пищали, как сумасшедшие. Амара знала, что Фу-Манчи получал весьма неплохой доход, когда все эти пресыщенные дамочки хотели развлечься с необычным розовым гиганстом. А он был и рад стараться, вон как сыто и довольно лыбился, когда возвращался в фургончик наутро, отстегивая Фу-Манчи его долю.
