Откуда-то я знала, что в комнате темно. А еще я чувствовала, что лежащий рядом мужчина меня обнимает.
— Помбри говорит, что мне следует полноценно вернуться к работе. Но он не блещет умом и не понимает, что я не собираюсь отходить от тебя, пока ты не поправишься. Во-первых, где ты еще будешь черпать магическую силу, как ни подпитываться от меня? Микстуры в твоем состоянии противопоказаны. А во-вторых… Кто, если не я, проследит, чтобы ты снова куда-то не вляпалась?
Не надо за мной следить! И вообще… вообще… мысли путались, я сомневалась, что они у меня были. Что я сама еще была.
— Твой ублюдок — ладно-ладно, твой Кори, но заметь, рожден он вне брака, так что в какой-то степени он все-таки ублюдок, и зря этот Марк так на меня смотрел… Кто он вообще такой, чтобы так на меня смотреть? Ладно, с этим наглым стариком я потом разберусь, распоясался в край. Почему у меня ощущение, что я его откуда-то знаю?..
Внутри что-то шевельнулось, какое-то согласие, но тут же потухло.
— В общем, твой ребенок почти всегда на мне, — мягким голосом продолжил мужчина. — Никому, кроме Марка, я его не доверяю, а тот уж слишком часто ссылается на больную ногу. Подозреваю, врет, целитель выписал ему какие-то припарки и пообещал, что Марк будет бегать к зиме, а уже зима, через несколько недель солнцестояние.
Мужчина помолчал. Мне почему-то стало неуютно.
— Целители наперебой говорят, что ты меня не слышишь. Что тебя здесь вообще уже нет, — мужчина замолчал. — Что ты погибла еще в ту ночь, когда я нашел тебя на полу кухни. Я разве плачу им деньги, чтобы они несли ерунду? Конечно, ты тут. Иначе откуда это желание тебя прибить, если тебя нет? Оно появилось в день нашего знакомства, и отпустит только с твоей смертью. Раз не отпустило — значит, ты точно еще жива. Точно. И положить мне на то, что говорят целители.
Голос мужчины убаюкивал, но в нем слышалась такая глухая невыносимая боль, что я цеплялась за нее, как за крючок, и никак не могла провалиться вникуда, в липкую темноту, откуда изредка выныривала.
Может, целители были правы, и меня уже нет?
— Ты была истощена после родов, потому что без чье-либо магической поддержки вынашивала одаренного ребенка, — проговорил мужчина. — И, к слову, все было бы по-другому, если бы ты не повела себя как полная идиотка и пришла ко мне! Ладно, по этому поводу я еще всыплю тебе потом, имей в виду. Потому что где были твои мозги вообще?
Он снова помолчал.
— Ладно, это потом. Ты вынашивала сверх одаренного магически ребенка одна, тебя это подкосило. Не успела ты восстановиться, как случилась эта отрава — видит бог, Лира пожалела, что подняла на тебя руку. Но… ты, упрямая идиотка, в прошлый раз справилась — справишься и сейчас. Ведь справишься же? Рано или поздно от меня к тебе перетечет столько магии, что ты сможешь горы свернуть.
Я вообще почти не понимала, о чем он говорит. Темнота снова подбиралась ко мне на мягких лапах, но сейчас почему-то от этого меня охватывал ужас, а не желание покоя, как раньше.
— И-ан! И-а! — раздался детский голос.
Мужчина, обнимающий меня, встал.
— Ко-ри-ан, — поправил он. — Повторяй за мной. И зачем ты вообще проснулся в середине ночи? Это недопустимо. Будь добр, соблюдай режим. Ты просто невыносим!
— И-ан!
— Нет, я не буду брать тебя на руки, это принципиально, нет. Потому что в доме должна быть дисциплина! Посмотри на Саргаса, он спит!
— Вуф? — тут же раздался приглушенный волчий рык откуда-то снизу.
— Предатель, — резюмировал мужчина.
Малыш предсказуемо заплакал. Захотелось встать, обнять его, но меня явно опередили.
— Веревки из меня вьешь, — вздохнул мужчина, чем-то зашуршав. — А ну — возьми себя в руки! Что ты хочешь? Сказку? Я расскажу тебе сказку. Однажды жил на свете дракон, который был не очень умным, зато красивым и богатым, а для драконов, знаешь, иногда и этого хватает, не так уж плохо.
— А! А-ма!
— Нет-нет, она спит, утром с ней пообнимаешься. Но будешь пытаться ее укусить — скормлю Саргасу! Так вот, встретил тот дракон прекрасную девушку, которая во время первой встречи облила его вином, а во время второй — ударила по лицу. Она тоже была красивой, но не очень умной.
— И-а-а-а! — взвизгнул вдруг ребенок.
Кори.
Его зовут Кори.
Внутри что-то вздрогнуло, и я поняла вдруг, что чувствую свое тело, все целиком.
У меня есть тело!
И я даже могу пошевелить пальцем!
Это Кори! Кори там, это мой сын!
Почему я про это забыла?
И почему я не могу до него дотронуться⁈
— Ладно-ладно, уел. Она была умной, в отличие от дракона. Но не всегда, а пару раз она натворила таких дел, что…
— И-а-а! И!
— Боже, ты маленький самодур, это моя сказка! Вырастешь — расскажешь свою! Ладно-ладно, это глупый дракон натворил дел. Прекрасная девушка осталась от него не в восторге и заявила, что лучше сожрет слизняка, чем снова станет женой дракона. Что ты на меня так смотришь? Так она и сказала. Знаешь, что такое слизняк?
— И-ан?
— Сам такой, — возмутился мужчина. — Так вот. Прекрасная девушка осталась от дракона не в восторге и от этого даже… даже заснула вечным сном.
Голос Кориана сбился.
Кориан.
Его зовут Кориан.
Стоп.
Воспоминания хлынули мне в голову, так что я дернулась всем телом — но Кориан, должно быть, ничего не заметил, потому что возился с малышом.
Стоп второй раз!
Это он все это время, забыв об обязанностях Первого советника, торчал рядом со мной, что-то рассказывал, успокаивал, даже напевал. Это он возился с Кори? Он позволял Марку язвить в свой адрес?
— А потом… — голос Кориана звучал сдавленно. — Он пришла в себя, предварительно вымотав дракону все нервы. Она согласилась снова выйти за него замуж и не делать больше глупостей. Все, конец. Что, мало? Ну извини, будешь большой — расскажешь свои сказки. Да? Давай, скажи. Ко-ри-ан.
— И-ан!
— Нет, Кориан. Давай, хотя бы без Р. Мы с тобой должны подготовиться к тому моменту, когда мама проснется, чтобы ты мог говорить. Давай, повторяй за мной. Ко-ри…
— Только. Черз. Мй. Трп, — выдавила я.
Потому что — только через мой труп! Первым словом моего сына будет мама! А не имя нерадивого папаши, который его бросил!
— Алиса! — выпалил Кориан, кровать под весом его тела просела. — Алиса, ты меня слышишь? Алиса?
Кори заплакал — конечно, почувствовал, что Кориан занервничал. С детьми на руках нельзя волноваться, это все знают.
— Алиса, — Кориан провел пальцем по моей щеке. — Алиса, дорогая, открой глаза. Ты меня слышишь?
— А! А-ма! А! — завизжал Кори.
— Алиса…
— Я не… Г-лва. Круж-ся.
Вес с соседней стороны кровати тут же исчез, через секунду что-то скрипнуло, и в комнату потянулся морозный воздух. В следующую секунду моей щеки снова коснулась рука Кориана.
— Алиса? Ты меня слышишь? Алиса, пожалуйста, отвечай мне.
Я открыла глаза и тут же прищурилась.
Слишком ярко.
Слишком…
— Алиса!
— Ого.
— Ого? Что — ого?
— Тв-е. Перв-е. Пожа-й-та. Ко мне. Ог-о! За-бо-лел?
Губы и язык наконец перестали напоминать неловкую неприспособленную для речи конструкцию.
На секунду повисла тишина.
— Алиса фон Малькельм, ты невыносимая стерва!
— От. Такого же. Слышу.
Я глубоко вдохнула и наконец открыла глаза.
Кориан выглядел растрепанно, сонно, устало, если не сказать истощенно. На щеках появилась щетина, которая готовилась превратиться в бороду. На руках у него сидел Кори и смотрел на меня огромными голубыми глазками. Я потянулась, чтобы его обнять, но сил не хватило.
— Подожди, — торопливо промормотал Кориан. — Скоро тело восстановится. Алиса… Ты… Ты жива. Ты выжила! Упрямая ты…
— Если. Ты. Назовешь меня. Иди-кой еще раз, я т-бе вр-р-режу, — проговорила я.
Длинное предложение вытянуло из меня все силы.
Под потолком завис шарик света, и я зажмурилась. Во рту было сухо, но не хотелось тратить последние силы на то, чтобы попросить воды.
