Предатель (ЛП) - Райан Энтони

Остановившись, Эйтлишь обратился по-каэритски к Рулгарту:

— Ваалишь, ты согласен ждать здесь орду ишличен?

— Да, — ответил Рулгарт. — Хотя сложно сказать, что из этого выйдет.

— Я в тебе уверен, как и таолишь, поскольку они тебе доверяют. Элвин Писарь… — Эйтлишь отвернулся, толстая рука высунулась из-под плаща, махнув мне идти за ним, — пойдём. Нам ещё далеко идти.

— Насколько далеко? — крикнул я ему вслед, но он уже шагал прочь. Ругнувшись себе под нос, я бросился за ним, отдавая через плечо череду приказов Уилхему и Джалайне. — Я должен пойти с ним. Оставайтесь здесь и приготовьтесь к прибытию войска. Лорд Рулгарт командует этим аванпостом. Если сможете найти лошадей, то разведайте земли отсюда до северных гор.

— Сколько тебя не будет? — крикнул мне вслед Уилхем.

— Не имею ни малейшего понятия. — Я остановился, глядя, как фигура Эйтлиша в капюшоне целеустремлённо шагает среди деревьев. Путешествие в одиночку в неизведанные земли с таким существом — существом, которое на самом деле ненавидело меня — не доставляло удовольствия. — Если я не вернусь, — повернувшись к Рулгарту, сказал я, — с наступлением зимы идите на Альбермайн. Проходимый маршрут будет на перевале «Кейн Лаэтиль». Каэриты знают, где его найти.

Лес казался бесконечным, и, судя по высоте и толщине деревьев, от Шейвинского он отличался как по природе, так и по возрасту. Чем дальше мы уходили от побережья, тем более величественными становились деревья. Я прошёл мимо нескольких, у которых стволы были шире до́ма, и поднимались они на такую высоту, что затмевали самые высокие шпили соборов. Целый день мы шагали на юг в тяжёлом темпе, заданном моим проводником, и не было видно ни конца этому походу, ни заметных изменений в ландшафте. Эйтлишь проигнорировал мой первый шквал вопросов, держа при этом длинный, размеренный шаг, к которому мне было трудно подстроиться. Также он не чувствовал необходимости отдыхать до наступления темноты, а к этому времени я уже устал и проголодался.

Мы встали лагерем в тени упавшего лесного великана. Кора огромного дерева была частично содрана, обнажая древесину глубокого красного оттенка. Эйтлишь, по-видимому, не чувствовал нужды в костре, но не возражал против того, чтобы я его разжёг, хотя мне и нечего было на нём готовить. У моего спутника еда имелась: связка грибов и съедобных кореньев, которые он съел, не видя необходимости делиться. Когда я заметил, что Доэнлишь определённо не хотела, чтобы я умер от голода, он откинул капюшон, демонстрируя выражение суровой покорности.

— Вон у этой есть еда, — сказал он, дёрнув подбородком в сторону леса. — Хотя понятия не имею, почему она так старается быть рядом с тобой.

Услышав шорох папоротника под ногами, я в тревоге поднялся, но расслабился, когда в поле зрения появилась Джалайна. На плечах она несла две котомки, и по её сутулой спине и осунувшемуся лицу было видно, каким напряжённым выдался для неё этот поход. Ясно, что часть пути она пробежала, чтобы наверстать упущенное.

— Жопы мученичьи, как же быстро он ходит, — сказала она, опуская котомки возле моего разгоравшегося костра. — Всё что могла собрать быстро, — сказала Джалайна, доставая припасы. — Хорошо ещё, что его легко выслеживать.

— Не надо было тебе идти, — сказал я, зная, что не прикажу ей уйти. — Но я рад, что ты пришла.

Джалайна передала мне железную сковородку, которую я держал над огнём, пока она отрезала полоски бекона.

— А куда конкретно мы идём? — спросила она, осторожно взглянув на огромного каэрита. Без капюшона его лицо предстало перед нами во всей своей безволосой, скульптурной необычности, и это зрелище наверняка привлекало бы к себе взгляды. Впервые увидев его лицо при дневном свете, я был поражён гладкостью его кожи, без шрамов и щетины, несмотря на непостижимый возраст. Я подумал о хищном, разъярённом существе из прошлой ночи, и у меня усилилось убеждение, что кем бы Эйтлишь ни был, его нельзя в полной мере назвать человеком.

Я ожидал, что он проигнорирует вопрос Джалайны, как игнорировал мои, но он ответил на слегка архаичном альбермайнском без проволочки, и более мягким тоном.

— На совет в Зеркальный город, добрая женщина. А оттуда, — он глянул на меня прищуренными глазами, — в другое место.

— Зеркальный город? — переспросила Джалайна.

— Плохой перевод, — сказал он ей. — Значение этого названия станет ясным, когда ты его увидишь. Считай, что тебе повезло, ведь лишь немногие ишличен когда-либо путешествовали так глубоко в Каэритские земли.

Я не чувствовал, что мне повезло. Вместо этого тяжесть его взгляда, когда он говорил «в другое место», окончательно вывела меня из себя.

— Ишличен? — спросила Джалайна.

— Так они нас называют, — ответил я, шевеля кинжалом бекон на сковородке, а она тем временем добавила бобов и немного воды. — Они также используют это слово для описания вещей, брошенных в кучу мусора.

— Это всего лишь одно из слов для вашего народа, — сказал Эйтлишь. — Другие не на настолько милые. Хотя в твоём случае, Элвин Писарь, думаю, оно подходит лучше всего.

Джалайна посмотрела на меня, приподняв бровь.

— Это тот самый великий шаман, чьей благосклонностью ты пользуешься?

— Ну, он же пока не убил меня.

Взглянув на лицо каэрита — бесстрастное, за исключением едва заметного изгиба рта, который мог бы означать весёлость — я сказал:

— Сколько ещё до твоего Зеркального города?

— Время, — вздохнул Эйтлишь, и его губы изогнулись в улыбке, которую я впервые видел на его лице. — Почему вы им так одержимы? А ещё числами. В ваших землях всё должно быть посчитано, разделено, помечено. Я и забыл, как это бывает утомительно.

Я стиснул зубы, сдержав возражение, и заставил себя ответить нейтрально:

— Если поход займёт недели, то нам придётся остановиться и поохотиться. Раз уж ты не позаботился о припасах для своих товарищей по путешествию.

— Ты по-прежнему представляешь себе, что здесь бесплодные пустоши, на которых нет ничего, кроме горстки дикарей? Каэриты не позволяют своим людям голодать. Это мы оставляем вам. Что касается путешествия, то оно будет долгим. — Я увидел, как он слегка нахмурился, когда повернулся, чтобы посмотреть вглубь леса. — Но, — добавил он, переходя на шёпот, — есть и другие опасности, кроме голода.

— Опасности? — спросил я, но он больше ничего не сказал.

Поднявшись, Эйтлишь отошёл от костра, неотрывно глядя на что-то, чего я не мог видеть.

— Куда ты? — крикнул я ему, но он не ответил, и его громоздкая фигура исчезла в сгущающемся мраке.

— Что нам делать, если он не вернётся? — спросила Джалайна.

Я заставил себя пожать плечами, чтобы скрыть беспокойство, и переключил своё внимание на кипящее содержимое сковороды.

— Полагаю, найти деревню и спросить дорогу до Зеркального города.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Эйтлишь той ночью так и не вернулся, и я, после неспокойного сна в тени упавшего дерева, начал с надеждой и опасением подозревать, что он, возможно, бросил нас насовсем. Однако, отойдя на дюжину шагов, чтобы облегчить мочевой пузырь, я увидел, что он сидит на заросшем пне огромной сосны. Похоже, он не собирался уделять мне внимания, поэтому я продолжил свои дела, поднимая клубы пара от мочи, и смотрел, как он озабоченно и сосредоточенно наклонил голову, направив одно ухо на юг, словно старался что-то услышать. Я со своей стороны слышал лишь характерный для всех лесов скрип ветвей и пение птиц.

— Уэрлет? — спросил я, используя каэритское слово, обозначавшее проблемы.

Он проигнорировал вопрос, ещё некоторое время продолжая своё бдение, а потом спрыгнул с пня.

— Буди её или брось, — проворчал он, указав на дремавшую Джалайну, и зашагал прочь ещё быстрее, чем прежде.

— И не позавтракаем? — простонала Джалайна, когда я её растолкал.