Зеленая истинная генерала дроу (СИ) - Жнец Анна

Я глубоко вздохнула, мысленно досчитала до десяти и попыталась откатить приставучего наглеца на его сторону, а для этого уперлась ладонями… Хотела — в плечи, а получилось — в грудь.

В этот момент одновременно случились две вещи. Ладонями я ощутила твердость и нежность мужских сосков, и жертва моего неудачного прикосновения содрогнулась и сладко застонала.

— Прекрати! — я сразу отдернула от него руки. — Прекрати немедленно! Веди себя прилично. Где твое хваленое эльфийское целомудрие?

Ах да, это светлые эльфы — оплот нравственности, а темные — их бесстыжая противоположность.

Пленник тяжело дышал. Так дышат мужчины, отходя от оргазма или даже во время него самого. Он по-прежнему лежал на боку и слепыми глазами смотрел прямо перед собой, его губы были приоткрыты, рельефная грудь ходила ходуном, штаны натянулись спереди еще заметнее. Трогать этого извращенца я больше не рисковала.

Перед внутренним взором отчего-то возник огромный вулкан, который дымил и извергал из себя потоки лавы, что бурлящими реками стекали по его склонам. Я поежилась.

— Ньол? — вдруг раздалось в тишине.

Что? Он знает мое имя? Услышал, наверное, и запомнил.

Я молчала, не желая вступать с этим типом ни в какие разговоры, но он снова позвал меня:

— Ньол?

Его чувственные губы с изящным изгибом произносили мое имя так проникновенно, что по всему телу бежала волнующая дрожь.

Глава 3.4

И повезло же мне вляпаться в эту истинность.

Со вздохом я повернулась к пленнику спиной, отодвинулась от него подальше и попыталась-таки уснуть, и, возможно, у меня бы это даже получилось, если бы остроухий заткнулся хотя бы на минуту.

— Дракх, — прошептал он позади.

Я молчала.

Не дождавшись ответа, эльф добавил:

— Так меня зовут. Дракх.

— Мне не интересно, — процедила я, подгребая под себя ком тряпья, ибо мне обязательно надо было что-нибудь обнимать во сне. Дома для этих целей у меня имелась любимая подушка — старая, застиранная, штопанная-перештопанная, вся прохудившаяся и в заплатках. Моя маленькая слабость.

В тишине ветер громко хлопал незакрепленным пологом палатки. Я поймала себя на том, что прислушиваюсь к дыханию пленника и шорохам за спиной.

— Дай мне хотя бы шанс, — опять начал он. И продолжил, словно бы неохотно: — Я очень умел в постели.

— Какой шанс? Как ты себе это представляешь? Я же огромная и в этой самой постели тебя просто-напросто раздавлю.

Мысленно я похвалила себя за эту маленькую ложь, уверенная, что столь веский довод возымеет действие.

На сей раз пауза затянулась. Похоже, этот эльф, Дракх, обдумывал мои слова. Я оглянулась и увидела, что он тихонько бьется лбом о лежанку.

— Я буду сверху, — наконец выдохнул пленник, как мне показалось, обреченно-смиренным тоном. — Так не раздавишь.

О боги, дайте мне терпения! Упрямство и навязчивость этого мужчины бесили до нервных подергиваний щеки. Неужели он не понимает, что мы не пара?

— А дети? — я наблюдала за ним в полумраке. Ветер усилился и трепал стены палатки, стоящей посреди продуваемой насквозь пустоши. — Ты только подумай, какие у нас будут дети! Серо-зеленые?

— Дети, — протянул дроу с невыразимой тоской в голосе. — У меня могли бы быть дети…

И он вздохнул так горько, словно вся печаль мира теснилась в его груди.

Невольно захотелось его утешить.

— И будут, — заверила я. — Когда-нибудь. От кого-нибудь.

И уточнила в своей голове: «Если выберешься из этой передряги живым». Ведь может и не выбраться!

— Ты совсем не понимаешь, что такое истинность, да? — спросил Дракх очень тихо, так тихо, что я едва его расслышала.

Затем он уткнулся лицом в звериную шкуру и глухо простонал в высокий ворс:

— Как же я устал от своей жизни!

Больше он ничего не сказал. Замер без движения и единого звука. Я бы даже решила, что он уснул, но его слепые глаза чуть заметно поблескивали в темноте. Вернее, я видела только один глаз, левый, потому что вся правая половина лица эльфа пряталась в пушистой подстилке. Пленник лежал в какой-то больной, изломанной позе, явно неудобной, и стеклянным взглядом смотрел в никуда. Изредка моргал и сглатывал, но не шевелился. Даже захотелось спросить, в порядке ли он, однако что-то в его темной застывшей фигуре затыкало мне рот. Наверное, я знала ответ. Наверное, без наверное.

Сон не шел долго. Я слушала песню ветра в степных травах, вспоминала свое прошлое и не заметила, как уплыла во мрак. Когда открыла глаза, снаружи уже вовсю шумел проснувшийся лагерь: ржали кони, гремела тяжелая походная посуда, кто-то переругивался. Солнечный свет пытался пробиться сквозь плотные стены моей палатки.

___

А хотите главу от лица генерала Дракха?

Глава 4

Генерал Дракх

Главной бедой истинности, по мнению генерала Дракха, было то, что работала она в одну сторону. Пока мужчина изнемогал от страсти и мысленно скулил от восторга при виде своей избранницы, последняя оставалась равнодушна. В лучшем случае позволяла себя любить, в худшем — воротила нос, проклиная выбор, который ей навязала судьба.

Многие знакомые генерала, его родственники мужского пола и боевые товарищи, считали истинность проклятием. Не желали этой больной привязанности, этого любовного угара, когда ты больше не принадлежишь себе — становишься рабом чувств и твое счастье полностью зависит от воли одной конкретной женщины. И ты никогда не угадаешь, какая супруга тебе достанется — ласковая и добрая или жестокая стерва. Рука провидения вращает рулетку, а ты подчиняешься выпавшему жребию.

Дракх знал кучу семей, где мужчин — сильных, смелых, достойных — ломали через колено, но все равно ждал встречи с истинной, надеясь на удачу. Перед его глазами были примеры и хороших браков, где между супругами царили любовь и уважение.

Взять хотя бы этого безумца Теневира и его красавицу жену Кхару. Последняя рискнула ради мужа жизнью. Таким отношениям Дракх Ранагар завидовал всем своим одиноким, уставшим сердцем. Чем старше он становился, тем сильнее ему хотелось завести семью и детей. Но годы шли, все мужчины его возраста уже носили на шее обрэ*, и только он один сверкал непокрытым горлом. Когда тебе почти четыреста и твое горло до сих пор голое — это стыдно, за спиной начинают шептаться, ты все чаще ловишь на себе взгляды. Кто-то смотрит с жалостью, кто-то с чувством превосходства. И то, и другое унизительно.

О Паучиха, как же он завидовал всем женатым дроу! Как мечтал обрести истинную пару! В последнее время особенно сильно, из-за того, что ему не повезло привлечь к себе внимание королевы.

К тому моменту Дракх Ранагар успел проявить себя в боях с орками и дослужился до звания генерала. Он был успешен, красив и одинок. Его красоту Великая мать решила использовать в своих целях, а его одиночество, то есть отсутствие защитницы, развязало ей руки.

Прославленный генерал стал ее личной шлюхой. Нет, сама она с ним не спала — трахнула разок и охладела — зато любила подкладывать его под нужных эльфиек. Он шпионил для королевы через постель. Очаровывал тех, на кого указывал ее узловатый палец, и раскрывал заговоры. Порой выступал наградой за какие-то заслуги. Его тело стало игрушкой. Теперь он принадлежал себе только во время военных походов и затянувшихся полевых учений. Как только заканчивалась одна работа, приличная и почетная, начиналась другая, тайная и грязная. Отказ мог быть расценен как измена короне.

«Ты бракованный, — внушала ему владычица Маэл’ар. — Если до сих пор не встретил истинную, значит, никогда уже и не встретишь. Семьи и детей у тебя не будет, но зачем такому хорошенькому личику и аппетитному телу пропадать зря? Пусть твоя красота послужит благим целям».

И он служил правящему Дому. На полях сражений, получая шрамы, и в постелях знатных эльфиек, тоже получая шрамы, но другого рода.

Если бы у генерала появилась законная супруга, Великой матери пришлось бы выпустить его из своей цепкой удушающей хватки. Брак стал бы для него защитой, избавлением от ненавистных, унизительных обязанностей. С какой радостью Дракх застегнул бы на шее вожделенный обрэ! Но все вокруг женились, а он оставался одинок. С отчаянием и надеждой он ждал свою истинную пару, а она все не объявлялась.