Статус: Ученик (СИ) - Flow Ascold

Вскоре умчавшийся вернулся. И он был не один. За ним в цепях и с железной маской на лице кто-то полз на четвереньках. Далеко не сразу в замученном, истерзанном теле со множеством заживших шрамов я узнал человека.

Он тоже замер, увидев меня. И внезапно заорал:

— НЕТ! БЕГИТЕ! БЕГИТЕ ОТСЮДА! ХОТЯ НЕТ! БЕСПОЛЕЗНО! УБЕЙТЕСЬ! ПОКА НЕ ПОЗДНО!

Мощный удар посохом по спине заставил беднягу распластаться. Пленник и раб эльфов замолчал.

С ехидной улыбкой, подпирая кулаком подбородок, на меня смотрел местный князь. Ему очень хотелось, чтобы я хоть что-нибудь сделал и развеселил его.

— Тихо… Они только этого и ждут, — словно ощущая мои мысли и видя то, что я успел себе представить, произнесла Маша. — Это проверка. Сохраняем самообладание.

Я молча кивнул и посмотрел на пленника.

— Ты говоришь на их языке?

— Да… — кряхтя, ответил эльфийский раб

— Отлично. Будешь переводить. Справишься, поможешь договориться, и, даю слово, я вытащу тебя отсюда.

Сквозь железную маску распластанного на земле человека я увидел полный надежды взгляд.

Глава 3

Я внимательно рассматривал пленника, пока тот пытался отдышаться после удара посохом. Худой, измождённый, но не сломленный. В его глазах всё ещё теплилась искра жизни, хоть и была прикрыта толстым слоем отчаяния. И маской.

Шрамы покрывали его тело хаотичной сеткой. Некоторые были свежими. Другие побелели от времени, рассказывая историю долгих лет в неволе.

— Как тебя зовут? — спросил я, поворачиваясь лицом к пленнику.

Он судорожно вдохнул, пытаясь справиться с болью, и прохрипел что-то неразборчивое сквозь маску.

Он перевёл мой вопрос князю. Видимо, даже назвать имя для него — опасный грех. Эльф-надсмотрщик с посохом что-то гаркнул, и пленник торопливо заговорил на эльфийском, затем перешёл на человеческий язык:

— Меня зовут Тобиас Крейг. Я был моряком из Остина. Восемь лет назад попал в плен к эльфам, когда нарушил их границы. Практически все погибли тогда. Меня… почему-то не убили, — он замолчал, ответив на мой вопрос.

— Восемь лет… — повторил я, чувствуя, как внутри сжимается что-то холодное и тяжёлое.

Восемь лет рабства…

— Скажи этим любезным, что я прибыл по приглашению Тарна Камнелома.

Тобиас дёрнулся, словно от удара.

— Легендарного друида? — удивлённо произнёс Тобиас.

Я кивнул.

— Да, секунду…

Пленник перешёл на эльфийский и донёс до развлекающегося князя мои слова.

Эльф на троне слегка приподнял бровь, изучая меня с новым интересом. Он бросил короткую фразу советнику. Тот кивнул и начал что-то быстро говорить. Тобиас переводил запинаясь:

— Князь Аэлорин Серебряная Ветвь спрашивает, какие доказательства у вас есть, что друид действительно… — начал говорить Тобиас, чуть выше подняв голову, но всё ещё оставаясь на четвереньках.

«БАМ!»

Посох советника обрушился на спину Тобиаса с такой силой, что тот распластался на полу и закашлялся. Удар был жестоким, расчётливым — бить больно, но не покалечить настолько, чтобы переводчик не мог работать. Эльф-советник что-то прошипел, тыча посохом в склонённую голову пленника.

Я почувствовал, как внутри что-то щёлкнуло. Сдержался. В этот раз…

Тобиас продолжил говорить, не поднимая головы и взгляда, и в конце добавил слова извинения.

— За что ты извиняешься? — спросил я.

— За то, что осмелился поднять голову в присутствии владыки Белого Берега.

— Ага… Тебя за это ударили?

— Всё так, господин.

— Тогда передай этому эльфу, который стоит сбоку от тебя, что, если он ещё хотя бы раз поднимет посох и ударит единственного переводчика в этом зале, я гарантирую ему и всему Белому Берегу: этот посох будет засунут ему в одно место, — произнёс я спокойно, глядя прямо в глаза советнику. — На всю его длину.

Тобиас замер, не решаясь говорить.

— Переводи. Я не собираюсь смотреть, как из-за одного неучтивого, бездарного эльфа теряются труды работы множества избранных, — потребовал я, и Тобиас начал медленно, осторожно подбирая слова, переводить.

Зал взорвался возмущёнными выкриками. Советники вскочили, гвардейцы сжали древки глеф, в воздухе запахло магией. Эльф с посохом побагровел, поднял посох и… остановился, увидев, как моя рука тянется к шее. Я тоже остановился, почесал щетину, и взглядом указал ему отойти от пленника. Он меня понял. Но не послушался.

«Да и хрен с тобой, мудак», — мысленно хмыкнул я и посмотрел с абсолютно спокойным выражением лица на Аэлорина, что восседал на своём троне, совершенно не беспокоясь. Лишь блеск его глаз выдавал, что ему всё происходящее нравится.

Ему весело? Он во мне шута увидел? Напрасно…

Князь поднял руку, и все мгновенно замолчали. Он медленно встал с трона и спустился по ступеням с той величественной неторопливостью, которая говорила: я могу себе позволить не спешить, потому что я здесь главный. Остановился в паре метров от меня, сложив руки за спиной. И заговорил. Медленно, раздельно, с леденящей интонацией. Тобиас, всё ещё лежащий на полу, поспешно переводил задыхаясь:

— Князь говорит… что он казнил… за меньшую дерзость… Вы оскорбили советника… в его доме… Это…

— Передай ему, что я не прощал куда более великим правителям и меньших глупостей, — перебил я, не отводя взгляда от князя.

Может, я чуть лукавлю, но Алиса — тоже правитель. И за свою выходку с инкубатором она кучу времени отстрадала за мытьём посуды. Лишь на корабле она получила поблажку. А так даже по дороге на юг мытьё котлов было на ней во время ночных остановок.

Эльф услышал мои слова из уст переводчика и с удивлением поднял брови, задавая очередной вопрос, сопровождаемый смехом. Своим и своих подчинённых.

— Князь спрашивает: действительно ли ты, придя сюда, осмелился угрожать ему, в его чертогах?

— Ответь князю, что смеяться в лицо гостю и провоцировать его — это всё равно что плевать в лицо законам гостеприимства. Меня раздражает дипломатическое скудоумие, расизм и полное игнорирование традиций добропорядочности. Если эльфы — великая раса, то и вести себя вы должны как великие избранные, а не нарциссы.

Я молчал, когда на нас пялились как на животных. Стерпел оскорбительные слова ваших советников. Я проявил тактичность. И я не прошу — нет. Я требую, чтобы и вы в моём присутствии проявили хоть каплю того же. Этот человек, — я ткнул пальцем в Тобиаса, — единственный, кто может помочь нам понять друг друга. Если ваш советник вышибет из него остатки мозгов, мы останемся без переводчика. Боюсь представить, чем это закончится для вас и вашего города.

Тобиас переводил, заикаясь и спотыкаясь, явно смягчая некоторые мои формулировки, но суть, судя по лицам эльфов, он передал верно. Советник с посохом выглядел так, словно сейчас лопнет от ярости. Князь же… Князь смотрел на меня с неожиданным любопытством.

Он произнёс что-то коротко, и весь зал стих.

— Князь говорит, — Тобиас осторожно поднялся на колени, — что он уважает вас… из-за знакомства с Тарном Камнеломом. Но друид в их лесу — лишь гость. И от них зависит, сможете ли вы его увидеть.

Я усмехнулся:

— Мне достаточно знать, что он здесь. Если меня не захотят провести к нему, я найду его сам. Лес большой, но не бесконечный.

Перевод вызвал новую волну возмущения. Один из советников что-то гневно выкрикнул, тыча пальцем в мою сторону.

— Советник говорит, что никто не позволит вам шляться по священному лесу, — пояснил Тобиас. — Что вас остановят.

— Я не собираюсь спрашивать разрешения у тех, кто не уважает законы дипломатии и гостеприимства, — ответил я, пожав плечами. — Если вы меня не проводите, я пойду сам. И вы меня не остановите.

Это уже было открытым вызовом. Слишком дерзким, слишком самоуверенным. Я видел, как несколько эльфов переглянулись, явно решая, стоит ли прямо сейчас устроить мне показательную порку.

А потом зал взорвался смехом…

Князь рассмеялся первым. Громко, от души. Даже голову запрокинул. Советники подхватили, хотя их смех звучал более натянуто. Гвардейцы ухмылялись. Даже советник с посохом скривил губы в подобии улыбки, хотя глаза оставались холодными как лёд.