Тьма и Свет - Пол Томпсон

Когда пришло время ложиться спать, Стурм спросил:

— Может быть, кому-то следует бодрствовать на случай возвращения рейдеров?

— Они не вернутся, — заверил его Онтар.

— Какая-нибудь другая группа могла бы.

— Только не ночью, — хмыкнул Рорин, укладываясь на свое одеяло.

— И почему же?

— Рейдеры не передвигаются по ночам, — объяснил Остимар. — Волки настигнут их в темноте. — Он натянул одеяло из конского волоса до подбородка и надвинул на глаза свернутую бандану.

Волки? Пастухи, похоже, не беспокоились о волках. Стурм сказал об этом Фриджу, который проснулся последним.

— У Онтара есть амулет против волков, — сказал он. — За три года он не потерял ни одного зверя из-за волков. Спокойной ночи.

Вскоре круг вокруг костра наполнился тихим храпом и хрипами. Стурм наблюдал за Терви, которая сидела, подтянув колени под подбородок, и смотрела на угасающий огонь.

— Мне связать тебя? — спросил он ее. — Или ты будешь вести себя хорошо?

— Я не убегу, — ответила Терви. — Там тинск. Волки.

Он улыбнулся ей.

— Сколько тебе лет, Терви?

— В смысле?

— Сколько лет ты прожила?

Она оглянулась через плечо, ее брови нахмурились от непонимания.

— Как давно ты родилась? — сказал Стурм.

— Ребенок не знает, когда родился.

Возможно, ее народ был слишком примитивен, чтобы считать годы. А может, это было и неважно: вероятно, немногие из них дожили до средних лет.

— У тебя есть семья? Мать? Братья и сестры?

— Только дядя. Он умер, там. Ты порезал его, отсюда досюда, — сказала она, проведя пальцем по горлу. Он почувствовал укол стыда.

— Прости, — с сожалением сказал Стурм. — Я не знал. — Она равнодушно пожала плечами.

Он пнул свой спальный мешок так, что тот оказался ногами к огню. Стурм лег.

— Не волнуйся, Терви; я присмотрю за тобой. Ты под моей ответственностью. —

«Но надолго ли?» — подумал он.

— Железная кожа хранит Терви. Терви не убежит.

Стурм положил голову на руку и уснул. Несколько часов спустя резкий волчий вой пробудил его от дремоты. Он попытался сесть, но обнаружил, что его удерживает какая-то тяжесть. Это была Терви. Она забралась на Стурма и уснула, обхватив его руками.

Стурм перевернул девушку на бок. Она сонно выругалась:

— Если чары не сработают, придут волки, которые должны добраться до меня раньше, чем до тебя. Защита.

Улыбаясь, он тихим тоном приказал ей сделать то, что он сказал.

— Я могу защитить себя, — заверил он ее. Терви свернулась калачиком на узкой полоске его одеяла и погрузилась в сон.

Терви провела половину утра, идя рысью рядом со Стурмом и Брумбаром. Он предлагал ей ехать верхом, но она настаивала на том, чтобы идти пешком. Однако когда летнее солнце северной равнины взяло свое, Терви сдалась и вскочила на коня Брумбара позади Стурма.

— Это самая большая лошадь в мире! — заявила она.

Он рассмеялся.

— Нет, вряд ли.

Ее вывод было нетрудно понять, учитывая, что Брумбар был вдвое выше и вдвое тяжелее среднего равнинного пони.

В полдень табун узнал о Пруде Бранта. Пруд был создан Брантой из Каллимара, еще одним соламнийским рыцарем, 150 лет назад. Водоем имел двести ярдов в поперечнике и представлял собой идеальный круг, берега которого были вымощены глыбами гранита с гор Вингаард.

Через час показался серебристо-голубой диск Пруда Бранта. Еще одно стадо, гораздо большее, чем у Онтара, уводили прочь. Лошади, повозки, телеги и их обитатели сгрудились у края пруда.

Интерес Стурма возрос, подстегнутый предстоящим общением с новыми людьми. Пастухи были хорошими парнями (ну, кроме Белингена), но они были неразговорчивы и довольно скучны в разговорах. Стурм уже начал скучать по отвлекающей болтовне гномов.

Путники покинули берег пруда, когда услышали мычание стада Онтара. Скот сломал строй и выстроился вдоль берега, зарываясь розовыми носами в зеленую воду. Стурм остановил Брумбара. Терви перекинула ногу и слезла. Она побежала к пруду.

— Эй! Что ты делаешь? — позвал Стурм.

На его глазах девушка сняла с себя коллекцию шкур и взобралась на спину пьющей коровы. Встав, она прошлась по задним частям еще двух животных, а затем нырнула в воду. Стурм подтолкнул Брумбара к гранитной мостовой. Девушка быстрыми короткими взмахами подплыла к центру пруда и исчезла. Стурм наблюдал за зеленой поверхностью. Никаких пузырьков. Никакой ряби, кроме той, что создают пьющие животные. Затем Терви вынырнула из воды в десяти футах от Стурма, разгоняя пьющих коров.

— Дай руку, — сказала она, и Стурм наклонился, чтобы вытащить ее из воды. — Теперь я не воняю, да?

— Не так сильно, — признал он. Он передал ей одежду и постарался не выдать своего смущения. — Ты прыгнула в воду, потому что мы сказали, что от тебя воняет?

— Меня не волнует, что они говорят, — сказала Терви, бросив взгляд через плечо на Онтара и его людей. — Я не хочу, чтобы Железная Кожа почувствовала от меня дурной запах.

Он был тронут ее жестом. Стурм развернул Брумбара и поскакал прочь от заросшего берега пруда. Он привязал своего коня к пони Онтара и увидел, что пастухи сидят на корточках на земле и едят все, что им удается достать из рюкзаков. Терви тоже была голодна. Она стащила из сумки Белингена кусок вяленого мяса. Он поймал ее за этим занятием и надавал ей пощечин. Она тут же ткнула его большим пальцем в глаз. Белинген застонал от ярости и потянулся за своим ножом для снятия шкур.

— Убери его, — сказал Стурм. Белинген уставился на тридцать четыре дюйма полированной стали.

— Эта девка из рейдеров чуть не выбила мне глаз! — прорычал он.

— Ты здорово ее поколотил. Это должно тебя удовлетворить — или ты теперь дерешься с девушками?

Стурм решил отвести девушку к караванным повозкам и посмотреть, что можно купить поесть. С конского хвоста Терви стекала вода по ее спине, когда она нетерпеливо рысила рядом с ним.

— Железная Кожа действительно будет покупать еду за деньги? — недоверчиво спросила она.

— Конечно. Я не ворую, — сказал Стурм.

— У тебя много денег?

— Не так уж много, — сказал он. — Я не богат.

— Это я понимаю. Богатый человек всегда ворует, — сказал Терви.

Стурм улыбнулся ее прямолинейной мудрости. Внезапно он осознал, что в последнее время часто улыбается.

Стурм нашел группу жителей Абанасинии, которая направлялась в Палантас. Кроме наемного погонщика, там были наемник, женщина-прорицательница, пожилой кожевник и его подмастерье. Стурм некоторое время обменивался с ними историями об Утехе, а потом ушел с ломтиками сушеного яблока, нанизанными на нитку, давленым изюмом и целой копченой курицей. За прекрасную еду он залез в кошелек, который дал ему Рыцарь Розы, и заплатил двадцать медяков, что намного превышало все его жалованье пастуха.

Терви танцевала вокруг него, пытаясь добраться до еды. Яблоки ее не заинтересовали, зато она съела почти всю курицу, вплоть до мелких косточек. Стурм развязал узелок из ткани, в котором хранился изюм.

— Что это? — спросила Терви, размазывая по лицу куриный жир.

— Изюм, — сказал Стурм. — Сушеный виноград. Попробуй.

Она схватила горсть и засунула ее в рот.

— Ммм, сладко.

Рассыпав изюм по сторонам, она доела первую горсть и потянулась за другой. Стурм шлепнул ее по руке.

— Ты съел их все? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Нет, — сказал он. — Ты можешь их есть, если будешь делать это цивилизованно. Например, так.

Он взял четыре изюминки, положил их на ладонь левой руки и съел одну за другой правой. Терви, раскрыв рот от любопытства, в точности повторила его действия, за исключением того, когда нужно было по очереди донести изюм из руки до рта.

— Слишком медленно! — заявила она и впихнула их все разом. Стурм потянул ее за запястье вниз.

— Люди перестанут относиться к тебе как к дикарке, когда ты перестанешь, вести себя как дикарка, — сказал он. — А теперь сделай это так, как я тебе показывал. — На этот раз она сделала все правильно.