«Будь проклят этот заклинатель алкоголя», — возмутился в эфире Иворна Сандис, припоминая любовь Утреда к хмельным напиткам. — «Мы не используем силу их колдовского огня. Зачем вмешиваться? Пусть уж он тогда заодно сожжёт и шаддинских монстров».
Я был отчасти согласен с Сандисом. Утред, конечно, имел полное право офигеть от колдунств Ксигона, но стрёмный прадедушка триумвира не являлся магом Великого Пламени. Стихийные чары же шаддинцы сами использовали по полной. Солнечные удары, язаты, нашествие саранчи. И Утред не спешил нам тогда помогать, однако вмешался, когда магическое превосходство оказалось на нашей стороне. Возможно, дело было в симпатии, которую чародей испытывал к Ксериону и Келиму.
«Прекратите атаковать союзных нам чудовищ, магистр», — обратился я к Утреду. — «Мы сейчас не используем демонов или магов-ренегатов Великого Пламени. Ваше вмешательство не требуется. Ситуация находится под контролем. Дайте нам спокойно закончить это сражение. Если же вы продолжите активно выступать на стороне врага Империи, я буду вынужден использовать свои антимагические способности, чтобы временно лишить вас такой возможности».
Утред, конечно, не ответил мне с помощью командного голоса, однако его платформа продолжила снижаться. Кажется, предстоял тяжёлый разговор.
«Багровый Круг слишком много о себе возомнил», — добавил ещё пару капель яда Сандис. — «Я не оставлю безнаказанным это вероломное вмешательство. Вскоре гордецы из Порченных Земель осознают, что у каждого их решения отныне будут последствия».
Звучало это… сомнительно. Ксигон, конечно, могуч и безусловно опасен, но едва ли в его силах оспорить монополию Азарда на колдовское супероружие. Великим Пламенем одолели Неридию.
Впрочем, опыт подсказывал мне, что к злобствам Иворна стоит внимательно прислушиваться. Ксерион однажды уже недооценил браваду Сандиса. Теперь вот его армия под чёрными небесами отбивается от стай нечисти.
Пока платформа Утреда снижалась, мы уже успели развернуть некоторые осадные орудия. Баллисты и онагры, способные метать снаряды на большое расстояние, пристреливались. Некоторые камни уже попали во вражеский строй, ломая тела, сминая броню, круша человеческие кости.
«Орина, ты…» — хотел я обратиться к девушке, но она предугадала ход моих мыслей.
«Сейчас. Я попробую попасть по кавалерии».
Передо мной опустилась колдовская платформа. На таких маги начали летать во время большого турнира, организованного в Сулиме. По центру платформы, сопровождаемый тремя другими магами, возвышался Утред. Рослый, с объемной бородой и целой гривой черно-серых волос цвета пепла. Человек-лев с огнем в глазах. Мудрость и свирепость, сплавленные колдовским пламенем в единое тело. Он носил свое тяжелое до самой земли одеяние, каким-то невероятным образом сшитое из тонкой медной проволоки с украшениями из всех известных драгоценных металлов и камней. Похоже, Утред был настроен крайне серьезно. Глаза волшебника грозно сверкали, разбрасывая багровые искры.
— Михаир! — пророкотал тяжёлый бас чародея. — Снова решил положить хрен на фундамент мироздания⁈ Ты хоть знаешь, что за тварей призвал себе в помощь на этот раз?
«Конечно. Керы. Отродье титанов. Нежить. Заклинатель. Агент. У них в описании всё есть». — Как можно более невозмутимо ответил я.
Глаза Утреда вспыхнули особенно ярко.
— Михаир! Мы долго терпели, но всякому терпению есть предел! Керы не приходят в мир по воле простых смертных. Лишь сами титаны и их потомки могут призывать их. Что за дрянь ты откопал на этот раз? С кем заключил очередную сделку?
«С удовольствие и уважением отвечу на все ваши вопросы по окончанию боя», — произнес я через командный голос, пока артиллерия наносила удары по строю шаддинской пехоты. — «Есть соглашение о невмешательстве между Империей и Багровым Кругом. Я не хочу подозревать вас в симпатии к шаддинцам, поэтому не давайте мне для этого поводов».
— Симпатиях⁈ — уже чуть ли не прорычал чародей, двигаясь на наш строй. — Я симпатизирую тем, кто не пытается расколоть мир пополам или сжечь его! Как странно, да⁉ — усмехнулся Утред.
Войска обеих армий заканчивали построение. Шёл обмен снарядами. Девастаторы перезарядили свои грозные гаковницы. Утред и его спутники были безусловно лишними в этом раскладе.
«Чего вы хотите от меня, господин магистр? Чтобы мы отступили? Только вот куда? Империя за много дней пути отсюда сквозь выжранные саранчой степи. Мы не прилетели на волшебной платформе как вы, а шли сюда под палящим солнцем, глотая пыль. Вы, кажется, когда-то были воином и должны знать что это такое. Нас жгли волшебными лучами, атаковали монстрами, пытались рассорить. Пути назад нет, чародей. Победа или смерть. А теперь отойди с пути моих легионов. Все вопросы мы решим потом, я клянусь. Сейчас время сражаться».
Секунд двадцать чародей молчал. Он буравил меня яростным взглядом, пока каменные снаряды летели над вытоптанной землёй. Возможно, в это самое мгновение с ним говорил Ксерион. Жаль, я не мог подслушать их беседу. Таких навыков в РТС-системе нет. Интересно, Царь царей сейчас просил помощи и передышки или же наоборот объяснял магу, что это сражение уже не остановить? Оба варианта казались мне вполне реалистичными.
Наконец чародей снова заговорил:
— Некоторых исправит лишь могила… Воюйте, люди. Терзайте души и тела ради мимолетной блажи.
После этих слов Утред ударил тяжелым металлическим посохом по платформе. Волшебный транспорт тут же начал набирать высоту. Можно было продолжать массовое взаимоуничтожение с применением чудовищ и тёмной магии.
К тому времени наш обстрел уже нанёс противнику кое-какие потери. Даже несколько закованных в броню всадников пали жертвами каменных снарядов, которые Орина навела на них с помощью способности прямого контроля артиллерии.
Отступить или пойти в атаку? Шаддинцы выбрали второе. Их неповоротливая фаланга, состоящая из далеко не лучшей пехоты, колеблясь и нарушая порядок, двинулась вперёд. Отлично.
Ксерион пока не собирался сдаваться. Впрочем, перед ним сейчас стоял достаточно горький выбор. Если его кавалерия могла покинуть поле боя и даже захватить наш лагерь, то пехота в этом случае была обречена. Шансов ноль. Пехота Востока будет не просто уничтожена. Если кавалерия уйдёт, мы сокрушим её, практически не понеся потерь. Царь царей и его стратеги это прекрасно понимали. Вместо позорного отступления, они решили поставить на кон всё, что у них осталось. Армия Востока наступала. Израненные защитники Шадда готовились дать нам последний бой.
И снова дух этих людей меня удивлял. Они понесли огромные потери, лишились очень боеспособных воинов, были отрезаны от солнечной магии, за их душами охотились крылатые воплощения смерти, а полевая артиллерия посылала снаряд за снарядом на их головы, но они шли вперёд. Не только кавалерия. Даже пайганы, вчерашние крестьяне, пусть едва держались от бегства, но пока ещё шли прямо на нас.
Тактика врага в этой ситуации была относительно предсказуема. Победить нас с помощью пехоты невозможно. Она лишь свяжет боем наши когорты, чтобы конница, слоны и верблюды ударили по флангам. Также, возможно, в решающий момент Ксерион прикажет пехоте быстро отступать вплоть до бегства, чтобы открыть пространство для удара кавалерии по нашим рядам, увлечённым преследованием.
