Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

И обрадованно замерла.

Посреди комнаты стояла большая снежно-белая сова.

Опомнившись, женщина поспешила захлопнуть дверь и задёрнуть занавески.

– Господин Харид, – радостно зашипела Иша и бросилась обнимать птицу.

Та не воспротивилась, прижала голову к груди женщины и издала нежное «око-ко-ко-ко-о».

– Я думала, вы больше не прилетите. Что у вас там?

Иша упала на колени и помогла птице избавиться от цепочки светильника и от довольно увесистого мешка. Взмахнув крыльями – левое полыхнуло голубым, – сов улетел за кровать и там начал оборачиваться. Через пару минут мускулистая рука под сдавленное хихиканье Ишы стащила с постели покрывало, и над подушкой показалась всклоченная голова смущённого Харида.

– Простите, госпожа, – покаянно прошептал он. – Сегодня я прилетел к вам нарочно. Подумал, что стоит извиниться за то, что напугал прошлый раз.

– Да вы сами испугались больше меня, – насмешливо фыркнула Иша.

– Я принёс вам немного вкусностей, чтобы загладить свою вину и… попросить принять меня ещё раз.

Лисичка вновь фыркнула от смеха и полезла в мешок. Из горловины одуряюще пахнуло конфетами, орехами и сушёными фруктами. Пока Иша со сдавленными охами восторга перебирала содержимое подарка, господин Харид пересел на кровать и осмотрелся. И нахмурился, увидев прислонённую к косяку кочергу.

– Вам докучают?

– Что? А, это… Да чтоб далеко не ходить. А то днём брат Суза позвал гулять, так я её по дороге обронила, а он услышал. Когда дверь открыла, он уже в конце коридора был. Оби-идно-о-о…

Иер с умилением уставился на жену, пригоршнями уминающую орехи. Даже ревность затихла. Да и знал бы этот… брат, кто такая Риша на самом деле, вряд ли осмелился бы с ней даже заговорить. Но всё равно как же раздражает! Риша ничего не помнит, а этот… брат пользуется её слабостью. Если бы Ришенька помнила хотя бы часть своего прошлого, то кочерга давно бы уже торчала…

Иер оборвал свои приятные, но мстительные фантазии.

– Вы ещё не нашли друга? Я тут аккуратненько попыталась поговорить с братьями и сёстрами, может, кто-то из них что-то помнит, но они все какие-то вялые и уже ничего не хотят. Давно ваш друг здесь?

– Нет, не очень давно. Я видел его, – Харид печально улыбнулся, – но не посмел показаться на глаза. Побоялся, что он испугается и поднимет шум, а это не пойдёт на пользу ни ему, ни мне.

– Ой, как жалко, что он не знает, что вы за ним прилетели, – искренне опечалилась Иша. – Его бы взбодрила такая новость. Вот вы прилетели не за мной, но как же я рада вам!

Оборотень улыбнулся, ласково и виновато.

– Мне бы хотелось забрать и вас, – признался он. – Вам плохо здесь.

– Мне не плохо, – решительно отмахнулась Иша, запихивая в рот сушёное яблоко. – Мне тут невыносимо скучно! Вот я уверена, что за монастырскими стенами моя память восстановилась бы быстрее. Неужели там так страшно?

– Где?

– За стенами?

– Нет, там не страшно, – Иерхариду очень хотелось погладить склонённую рыжую голову, а ещё больше поднять Ришу и пересадить с холодного пола на свои тёплые колени. – Госпожа Иша, я могу остаться у вас до следующей ночи?

– Конечно! – радостно пискнула лисичка. – Хоть на два дня, я вам еду таскать буду. А вы мне расскажете про мир за стенами всё-всё!

– Всё, что захотите, госпожа.

Мрачный Узээриш сидел, забросив ноги на стол, и метал ножи в подвешенный на противоположную стену деревянный щит. Щит смотрелся несколько неуместно в кабинете хайнеса, но повелитель Салеи в последнее время много нервничал, сильно злился, и никто не был против, что он спускает раздражение в метании ножей.

Винеш, сидящий здесь же, виновато кряхтел и морщился и мысленно корил Ёрдела, снабдившего Иерхарида столь проблемным артефактом.

Врей был куда спокойнее всех присутствующих и деловито шуршал бумагами.

– Наконец-то, – удовлетворённо выдохнул он. – Глава Совета религиозного единства не столь чист на руку. Как мы и подозревали…

– Типишцы всё же подкупили его? – воспрял Винеш.

– За них не скажу, но вот орден Казу сто двадцать три года назад оказал Аррану весомую услугу, благодаря которой он смог прикупить новый особняк и наречь его родовым гнездом.

– Так орден Казу же ещё век назад поймали на человеческих жертвоприношениях, – нахмурился Узээриш.

– Именно. И одно упоминание ордена Казу в связке с Арраном порушит и его репутацию, и репутацию Совета, – Врей ласково погладил лист. Наверное, ни одна женщина не удостаивалась от него такой нежности. – И если мы сейчас начнём расследование против ордена Типиша, Совет не заступится. Своих проблем будет хватать. Мы готовы к большой войне.

– Не готовы, – нахмурился Винеш. – Лийриша пока в монастыре, и мы ещё не знаем, что с ней сделали. Зразый в последнем донесении передал, что творится что-то неладное.

– Это и так было понятно, – Риш метнул нож, и тот вошёл в щит по самую рукоять.

– Да нет, ты не понял. Неладное для самих типишцев. Часовня у них там какая-то за лазарет идёт, помнишь, я говорил. Так Зразыю удалось ближе подобраться, и он услышал, как её сторож рыдает, что он больше так не может. Настоятель переживает и, кажется, ищет нового сторожа.

– Зразый? – вмиг подобрался Узээриш.

– Да кто недавнего послушника до охраны допустит? – поморщился Врей.

– Я бы ни одного своего ученика до охраны не допустил, – проворчал Винеш. – Все запасы растащат, проходимцы. Надо в часовню пробраться, пока сторожа не сменили. Зразый пишет, что тот выпивать начал, на общую кухню ради этого захаживает. Можно кой-чего ему подлить… – лекарь опасливо посмотрел на хайнеса.

– Опять что-то запрещённое? Ну пиши, я подмахну разрешение в угодных государству целях.

– Прекрасно, – Винеш тут же вытащил из-за пазухи заготовленный заранее документ. – Вот тут подпись на разрешение использования склянки Незабудки на четверть литра…

Лицо Риша стремительно потемнело, ноздри яростно раздулись, но бумагу он подписал. Винеш поспешил её забрать и только после этого признался:

– Я уже её отправил.

– Эй, я вам здесь вместо картинки, что ли?! – возмутился хайнес.

– Дело не терпело промедлений, и я смел надеяться, что ты не откажешь.

– Да тут все уповают на моё милосердие и долготерпение! – вспылил Риш. – Вот отец…

Не успел он высказать праведный гнев на очередную отлучку отца, о которой тот предупредил только Иию и Зиша («Папочка ненадолго улетит. Будет искать злого колдуна, укравшего маму»), а мелкие поганцы старшему брату ничего не сказали («Папа просил не говорить»), как дверь отворилась и внутрь заглянул собственно отец.

– Так и знал, что вы здесь.

– Где ты шлялся?! – вскинулся Риш.

Папа так виновато посмотрел на него, что Узээриш застонал и попытался нащупать ещё один нож, но, увы, все они уже торчали в щите.

– Прости, Риш, я просто хотел быть полезным…

– Дохлым ты хочешь быть! – рявкнул Винеш.

Врей подозрительно принюхался.

– Чем это… пованивает?

– Винеш, ты мне очень нужен, – Иерхарид поднял мешок, в котором что-то звякнуло. – Я раздобыл еду, которой кормят больных в монастыре, надо проверить, не подливают ли туда чего. Только она… немного испортилась.

Последнее учуял даже Риш.

– Идите все отсюда, – зашипел сын. – В отличие от вас, у меня дел выше крыши и все – государственной важности. А ты! – он обличающе ткнул пальцем в отца. – Если опять соберёшь лететь миловаться с Ришей, предупреди сперва меня! Если я ещё раз услышу, что ты полетел бить морду какому-то злому магу, твоя рука окажется в дворцовом рве!

Врей кашлянул. Винеш тактично шмыгнул носом. Иерхарид обвёл их озадаченным взглядом.

– Ну пошли, посмотрим, что у тебя стухло, – лекарь поторопился подняться и выпихнуть друга в коридор.

– Мне тоже интересно, – заторопился за ними Врей.

– Что произошло? – спросил Иер, когда дверь закрылась.

– Ой, что было… – закатил глаза Винеш. – Ты через Зиша-то следующий раз послания не передавай, а то он от себя такого наплетёт! А Риш мальчик взрослый, в сказки не верит. И услышав, что разозлённый отец полетел бить морду поганому магу, он сорвался в школу магии. В три часа ночи! И поднял такой переполох, что прибежали сумеречницы. И хвост его остался на стене женского общежития! Весь, до последнего пёрышка!