— Завтра мы обвенчаемся у Алтаря, — напоминает он о самом страшном. — И жизнь для всех в Империи изменится. Появится шанс на ее спасение. Настоящий шанс!
— Ага! — горько иронизирую я. — Завтра ты станешь вдовцом, не успев стать мужем! И Империю свою не спасешь! И меня без семьи и жизни оставишь!
— Если это так, то зачем тебе мое имя сейчас, сегодня?! — вдруг резко спрашивает он, снова взяв меня за локоть, но теперь не только крепко, но и больно. — Если ты та, за кого себя выдаешь, если не Колдунья, то зачем? Почему у тебя зеленые глаза? Почему ты Лунет, если не Лунет? Почему на втором свидании между нами произошел обмен энергией, если, как ты говоришь, у тебя ее нет?
Он забрасывает меня вопросами, черные глаза горят каким-то святым огнем, делая его похожим на войнического Овода из старого черно-белого советского фильма.
— Я тебе всю правду давно рассказала! — морщась от боли в локте, огрызаясь, вру я. — У тебя пара сотен Обещанных. Нет! Тебе Sorcière подавай! Короче! Обойдусь без подарка! Завтра от меня у Алтаря все равно ничего не останется. Зачем ничему подарки?
Мы возвращаемся к гостям злые, молчаливые, всем своим видом демонстрируя желание распрощаться с ними и друг другом. Предвенчальная вечеринка заканчивается пожеланиями спокойной ночи всем ото всех, ухмылками на лицах Их Величеств, растерянностью в голубых глазах Бошара.
— Завтра самый главный день в истории Империи! — Император Раймунд широко улыбается. — За последние пятьсот лет — точно!
— Желаю тебе хорошего отдыха сегодня ночью, — хмуро прощается Фиакр. — Завтра тебе понадобятся все твои силы.
Гордо вздергиваю подбородок, глотаю подступившие к горлу слезы и стискиваю зубы, чтобы не отвечать. Фиакр передает меня Бошару и уходит с Их Величествами.
— Дорогая… — дрожащим голосом начинает говорить Андрэ, когда мы оказываемся одни в моих комнатах. — Дорогая Лунет…
— Чем она вас шантажирует? — резко спрашиваю я. — Чем?
— Она? — голубые глаза наполняются испугом и растерянностью. — Кто она?
— Зеркало! У вас в руках было ее зеркало! — наступаю я на него. — Вы специально показывали его мне! Как вы можете! Вы же Первый Хранитель Империи! Вы же предатель!
— Я не понимаю… — бормочет побледневший Бошар.
— Откройтесь мне! — я хватаю руки Бошара и прижимаю их к себе. — Она вас точно шантажирует, как и меня! Чем же?
— Мною! — в мою комнату стремительно заходит Ирен.
Я не видела ее больше недели. Она по-прежнему красива, изящна, утонченна. Как я могла забыть о ней?
— Что она может сделать? Чем угрожает? — спрашиваю я свою недавнюю соперницу за руку и сердце Фиакра. — Отдать тебя как иномирянку Бернарду? Убить?
— Вернуть меня домой, — выдыхает она, ласково взяв Бошара за руку и успокаивающе похлопывая по ней.
— Домой? — теряюсь я.
— В наш с тобой мир, — просто и коротко объясняет она. — Вернуть. Изъять отсюда навсегда.
— Рассказывайте! — жестко требую я, садясь на пуфик и сложив руки на груди. — Ничего не понимаю! Как ты можешь быть дочерью господина Бошара? Как стала Обещанной? Почему не вышла за Фиакра? Чем не приглянулась Алтарю?
Ирен и Бошар садятся напротив меня, они похожи на нашкодивших учеников, вызванных на беседу к директору школы.
— Вы знаете? — ловлю взгляд Хранителя и не отпускаю его. — Вы знаете, что я из другого мира? С какого времени?
— Со времени получения данных расследования о пропаже семьи господина Пэти. Но я не знал. Я предположил. Но я сомневался. Вы смогли применить заговор для смены окраски радужной оболочки глаз. Вы привлекли внимание Господина Решающего. Вы справились с обменом энергией, — лихорадочно перечисляет Бошар. — Ирен убеждала меня, что вы из ее мира. Но я никак не мог в это поверить. У самой Ирен никогда не было таких способностей!
— Из ее мира? — выхватываю я слова из потока его речи. — Но как тогда…
— Ирен — моя любимая и единственная дочь. К сожалению, приемная, — выдыхает взволнованный мужчина.
— Жертва курсов для попаданок? — понимающе спрашиваю я нервно возбужденную девушку.
— Можно и так сказать… — тяжело вздыхает она. — Мне было тринадцать лет, когда я вместе со старшей сестрой пошла к одной гадалке. Она так меня поразила… Сестре не понравилось нагаданное и обещанное ей, она взяла с меня слово, что я никому не расскажу, куда мы ходили, я пообещала, но сама вернулась к гадалке на следующий же день…
— Дай угадаю! — перебиваю я. — Гадалка была потрясающе красива и постоянно меняла цвет своих глаз?
— Нет, — понимающе кивает Ирен. — Это была не Елена. Это была очень старая и очень полная цыганка с противным, каким-то сырым голосом и помятым морщинами лицом. Накануне она показала нам с сестрой этот мир в зеркале. Я увидела Фиакра… Поэтому и вернулась…
— А сестра?
— Она решила, что это какой-то технологический обман, виртуальный трюк, была крайне возмущена, — устало отвечает Ирен. — А я не смогла забыть… Господина Решающего.
— И как же ты сюда попала? — спрашиваю я, лихорадочно соображая. — Есть способ сюда попасть от нас? А вернуться этим же путем?
— Я каждый день ходила к цыганке. Потратила все свои накопления. Один раз даже украла у сестры несколько тысяч, и всё, чтобы…
— Чтобы увидеть Решающего? — подсказываю я.
— Я не знала, что он Решающий, — глаза Ирен наполнились тоской. — Я видела только красивого мужчину, который пришел в мои сны и фантазии, поэтому, когда деньги закончились…
— Появилась Елена? — легко догадываюсь я.
— Да, — кивает Ирен. — Дальше как во сне. Какие-то ритуалы с ее стороны, какие-то обещания с моей.
— В моем доме Ирен появилась в день сильного магического урагана, — тепло вспоминает Бошар. — Тьма схватилась с Магмой. По всей Империи расползлись лазутчики. Магические семьи вступили в борьбу все вместе, встали на защиту Империи. Решающий не спал больше месяца. Все были напуганы. Перед исчезновением Западного Королевства была похожая ситуация.
— Я помню, что заснула в глубоком кресле в доме цыганки, — вспоминает Ирен. — А очнулась на скамье в каком-то саду.
— В моем саду, — Бошар целует руку Ирен, — на огромной скамье сидела маленькая худенькая девочка-подросток в совершенно мокром и очень странном платье. Она дрожала и повторяла: «У меня получилось! У меня получилось!»
— Тебе переместили сюда, когда тебе было тринадцать лет?! — поражаюсь я. — Ты влюбилась, будучи ребенком и осознанно выбрала этот мир? Ты бросила навсегда собственную семью?
— Я влюбилась и думала только о нем. Днем и ночью. И стремилась к нему всей своей детской девчоночьей душой! — горячо прошептала Ирен.
Так горячо, что я отчетливо поняла: это чувство нисколько не угасло, не утратилось со временем.
— И что дальше?
— Я забрал ее домой. Она несколько дней была без сознания, — вздохнув, отвечает Бошар. — Бернард после каждой магической бури обыскивает всю Империю в поисках лазутчиков. Только мой вес и влияние при дворе не позволили ему обыскать и мой дом.
— Но как вы объяснили всем появление почти взрослой дочери? — поражаюсь я.
Бошар нервно скрещивает руки на груди, словно защищаясь.
— Во время бури погибло много магических семей. Несколько дочерей из этих семей, оставшиеся сиротами, стали моими воспитанницами и воспитанницами Лефевра. Одна из семей погибла полностью, вместе с детьми. Я смог оформить документы о том, что младшая дочь якобы осталась жива, и тайно удочерил ее, — объясняет Первый Хранитель.
— Почему же тайно удочерили? — допытываюсь я.
— Хранители не могут сделать своих дочерей Обещанными, — вздыхает Бошар. — Это запрещено законом.
— То есть ради Ирен вы нарушили закон Империи? — уточняю я.
— Да. Ради дочери я его нарушил, — кивает взволнованный Бошар. — Ее желание выйти замуж за Решающего не изменилось за эти годы, только окрепло.
— И вы ей помогали, — я не спрашиваю, а констатирую. — Продолжая нарушать законы Империи. Именно этим Елена вас и шантажирует. А заодно и Ирен тем, что отправит ее домой и она никогда больше не увидит Решающего.
