Светлячки прилетают. Оседают на подоконнике. Их много, как в тот день, когда он исчез. Я не отгоняю их. Пусть сидят.
И вот тогда — когда я уже перестаю верить, что что-то изменится — дверь распахивается. Без стука. Без предупреждения.
Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь.
На пороге стоит Лейз.
— Лиора, он вернулся, — говорит он тихо.
У меня перехватывает дыхание.
— Что? — я вскакиваю, плед соскальзывает на пол. — Что вы сказали, инспектор?
— Ривз.
— Он… жив?
Он здесь. Сейчас.
Я бросаюсь вперёд, уже собираясь бежать в одной ночнушке. Но Лейз делает шаг вперёд и преграждает путь.
— Подождите.
— Что? Зачем? — дыхание сбивается. — Он жив! Я… я должна…
— Ривен… вас не помнит.
Мир замирает.
— Что?
— Исток вернул его. Но… не всё, — Лейз отводит взгляд. — Он вышел из Зеркального Зала, словно только что родился. Помнит всё… кроме вас. Не знает, что играл роль хранителя крепости.
Я отступаю. На шаг. На два. Ощущаю, как спина прижимается к холодной колонне кровати.
— Нет… Этого не может быть. Он должен помнить. Он…
Он должен.
— Простите, — говорит Лейз. — Исток стёр вас.
Я медленно оседаю на пол. Светлячки всё ещё кружатся в воздухе. Они блестят, как слёзы, которые больше не текут.
— Он жив, — шепчу я. — Этого… достаточно. Наверное.
Я зажмуриваюсь.
— Можно я увижу его?
— Да, — отвечает Лейз. — Но не сейчас. Вечером бал в вашу честь.
— Хорошо, — соглашаюсь, мысли лихорадочно скачут. Мне надо платье. Прическу.
— Ирис, — голос Лейза вдруг становится мягче. — Память — это не только слова. Это запах, взгляд, прикосновение. Ривен не помнит… но вы всё ещё та, ради кого он отдал себя.
Лейз уходит.
А я стою посреди комнаты и впервые за три дня — улыбаюсь. Сквозь слёзы.
Ривз вернулся. Даже если сердце — пока спит.
✦✦✦
Вечером того же дня Лейз возвращается. На этот раз — в парадной серой форме, без плаща, с тонкой золотой нитью на плечах.
Я сижу на кровати, глядя на элегантное белое платье, которое привезла из крепости.
Нэя меряет шагами комнату.
Потому что я не хочу идти на этот бал. Я боюсь. Что, если Ривз не вспомнит? Снова резанёт холодным взглядом. Посмотрит так, как он умеет — будто я ничто.
Я уже однажды сорвалась с места, стоило услышать, что он жив. Тогда была надежда. Светлая, отчаянная. Но теперь — неизвестность.
Ведь смотреть в глаза любимого, который не узнаёт тебя, страшнее, чем потерять его совсем.
Лейз окидывает комнату взглядом. Подходит ближе, протягивает два конверта.
— Совет просил передать бумаги. Развод официально оформлен. Вы… свободны, Ирис Аль’Маар. Также — документы, подтверждённые Советом, на крепость. Теперь ваше имя звучит так: драконорожденная Ирис Мелани Аль’Маар из дома Сиарделл. Я подумал, вы не захотите носить второе имя — Сиар, поэтому настоял на имени создателя крепости.
— Спасибо. — Я смотрю на письма. Не трогаю их.
Свобода ничего не значит, когда сердце болит о другом.
Лейз мнётся. Затем вздыхает:
— Вам нужно собираться на бал.
— Пусть празднуют без меня.
— Отказаться — легко, — говорит Лейз. — Но вы не из тех, кто прячется. Промолчите — они подумают, что победили. А если войдёте в зал, будто буря, с осанкой дракона и взглядом льда — у них перехватит дыхание. И это правильно. Они должны бояться.
Я молчу.
— Вы не обязаны говорить, — продолжает Лейз. — Просто появитесь. Пройдите мимо. Дайте им повод держаться подальше.
— И ради чего всё это? — спрашиваю.
Он смотрит прямо.
— Ради него.
Молчание вязнет в горле, как вода в лёгких. Сердце дёргается — хочется крикнуть, что мне всё равно. Что я не выйду.
Но я встаю.
Не потому что не страшно. А потому что слишком многое пережито. Я беру бумаги — пальцы дрожат, но я держу их крепко. Кладу на край трюмо, рядом с зеркалом.
Затем поднимаю платье. Белое, строгое, словно вырезанное из света.
— Хорошо, — говорю я. — Я приду.
Лейз будто выдыхает. Но я смотрю уже не на него.
— Пусть запомнят этот вечер. — Я поворачиваюсь к зеркалу, медленно снимаю домашний халат и протягиваю Нэе платье. — Помоги застегнуть. Сегодня я — буря.
150. Помни
Лейз сопровождает меня к бальному залу. Сердце бьётся слишком быстро. У самого входа я замираю — как перед прыжком.
Появляются глашатаи.
— Драконорожденная Ирис Мелани Аль’Маар из дома Сиарделл, владычица крепости Двенадцатого.
— Драконорожденный Кайр Вальтерис Лейзарион из дома Ар’Кеол, Архонт Пепельного Круга, — вторит другой.
Все поворачиваются. Все смотрят.
Я вхожу. За мной — Лейз.
Хрустальные люстры горят так ярко, что свет отражается в золотых арках, струится по мрамору и играет бликами на серебре бокалов.
Музыка витает в воздухе. Слишком изысканная, слишком холодная. Но для меня это не праздник — это спектакль власти.
Я в белом платье с лёгким сиянием ткани — как ледяной туман, расстилающийся по полу. Платье облегает фигуру, чуть искрится в свету, подчёркивая силу в каждом движении.
Волосы собраны высоко, и только тонкая прядь падает к виску.
На плечах — ни накидки, ни украшений. Только осанка. Только взгляд.
Иду вперёд. Медленно. Шаг за шагом. Я не улыбаюсь. Не здороваюсь.
Люди и драконы расступаются — не из уважения. Из страха. Из того самого страха, которого заслуживает женщина, пережившая изгнание, унижение, предательство — и вернувшаяся.
— Она пришла… — шепчет кто-то.
— О боги, это её крепость…
— Она держится, будто победила Совет…
Глашатай громко провозглашает:
— В зал входит драконорожденный Ривен Зайгон Вейл — Сиятельный Защитник Истока, Наследник Императорской Крови!
Я поворачиваюсь.
Ривз.
Он входит в зал, словно воздух расступается перед ним. В сером, с золотой отделкой — в форме дозорного.
Он ближе, чем когда-либо. И одновременно — бесконечно далёк.
Ривз проходит мимо. Не узнаёт.
Но… замирает. На полшага. На одно-единственное мгновение.
Он поворачивает голову — и наши взгляды встречаются.
Я не отвожу глаз.
И он — тоже.
Он делает шаг. Не ко мне — в сторону. Оборвал мгновение, как нить. Как будто ничего не было. Как будто он не говорил, что любит. Как будто не отдавал свою силу — крылья — жизнь.
— Лиора Ирис, — Лейз едва касается моего локтя. — Позвольте познакомить вас с лиорой Амалией Бертос.
Её платье цвета старинного золота переливается мягко, без вызова. Она улыбается, и в этой улыбке — больше печали, чем триумфа.
— Лиора Ирис, — говорит она с лёгкой улыбкой, — вы выглядели очень впечатляюще. Признаться, вы вошли так, что трудно было не обратить внимание.
Я чуть склоняю голову.
— Лиора Амалия.
— Не стану лгать. Я ожидала, что вы будете другой. Холодной. Угрожающей. Высокой и недосягаемой. А вы… вы — вода. Я понимаю, почему он… — она осекается, — почему он изменился.
— Он? — Я даже не сразу понимаю, о ком речь.
Амалия вздыхает.
— Ривен.
— О чём вы говорите?
— Не уверена, говорили ли вам, — она чуть заметно мнётся, — но я была его невестой.
— Ривен упоминал, — тихо говорю.
Лейз подходит и протягивает нам два бокала — напиток в них пузырится, будто шампанское, но на вкус оказывается тягучим и сладким, как мёд. Он мягко обволакивает язык, а лёгкое тепло почти сразу разливается по телу.
— Больше месяца назад Ривен приехал с просьбой разорвать нашу помолвку. Я должна была уйти — публично. В какой-то мере он пожертвовал частью своей репутации, чтобы сохранить мою.
Когда я была в больнице. Дома. В Изнанке.
— И что вы ответили? — спрашиваю я.
— Я согласилась. И не держу зла. Знаете почему? — мягко говорит Амалия.
— Почему?
— Его взгляд теперь другой. Он горит… Теперь я понимаю, он горит вами.
