Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

— Мне не нравится, — прошипела она, но не отстранилась. Ее тело напряглось, но не от страха, а от ненависти.

— Я знаю, — сказал я, продолжая свои иследования. — У меня весь гарем состоит из своенравных девушек, которые, мне кажется, только и мечтают добиться своей власти и положения. И даже ты такая. Вас надо иногда держать в узде. А то вы совсем охренеете. Мне такие отчеты приходят о «подвигах», что я в шоке.

— Но я не такая! Я только сегодня с тобой познакомилась! — возмутилась она, пытаясь вывернуться.

— Ага, — я грубо притянул ее к себе. — А уже хочешь выебать до смерти всю мою страну. Люди не выдерживают твои «соки», понимаешь? Они сходят с ума и умирают.

— И что? Мне плевать! — выкрикнула она, упираясь руками в мою грудь.

— Насилие это плохо, — философски заметил я, одной рукой стаскивая с нее тунику.

— Пфф, — закатила глаза Оксана, но сопротивление ее ослабевало по мере того, как я раздевал ее. Вскоре она стояла передо мной снова голая, дрожа от холода и унижения.

— Ты сказал, что мне нужна одежда! — напомнила она, пытаясь прикрыться руками. — А что сейчас? Любуешься? Хочешь меня?

— Да, — честно признался я. — Одна лишь мысль о том, что я могу тебя трахать когда захочу — возбуждает. Да еще и как захочу.

— Так сними ошейник! — взмолилась она, и в ее голосе впервые прозвучала настоящая, не наигранная надежда. — Я и так буду! Буду самой послушной!

— Неее, — я покачал головой, снова запуская руку в ее волосы и притягивая к себе. — Ты по рукам пойдешь, как только я это сделаю. Ты первое же дерево пройдешь насквозь. — Я отпустил ее волосы и указал взглядом вниз. — А сейчас… разрешаю тебе достать мой член и подрочи его. Аккуратно.

Ее лицо исказилось от обиды и злобы, но ее руки повинно потянулись к моему поясу. Пальцы дрожали от ярости, но были удивительно нежны и умелы, когда она расстегнула пряжку и достала мой уже возбужденный член. Она принялась работать рукой, ее взгляд при этом был устремлен куда-то в сторону, полный ненависти и смирения. Это было самое унизительное и самое возбуждающее обслуживание, которое я когда-либо получал.

— Суккуб не смотрит на член, — я усмехнулся, наблюдая, как ее глаза упрямо смотрят в стену. — Это что-то новое. Обиделась?

— Твои девочки сказали, что меня — раз в месяц! — выдохнула она, и в ее голосе прозвучали панические нотки. — Я же умру так! Я засохну и рассыплюсь!

— В смысле… аааа… — я застонал, ее рука работала слишком умело. — Ты же питаешься… э-э-э… спермой, да?

— Да! — она почти взвыла от отчаяния. — Так что меня кормить надо, как минимум, раз в неделю! Но и этого мало! Мне нужна энергия! Много!

Я не прекращал ее ласкать. Моя свободная рука скользнула между ее ног, и я грубо, без прелюдий, начал теребить ее киску, чувствуя, как она вопреки ее воле отзывается влажным жаром.

— Прекрати, — скомандовал я ей, и ее пальцы немедленно отпустили мой член.

Я подхватил ее на руки — она была удивительно легкой — и бросил на пыльный, продавленный матрас, валявшийся в углу комнаты. Она ахнула от неожиданности. Я грубо раздвинул ее ноги, плюнул на ладонь, смочил свой член и без всяких церемоний вошел в нее одним резким толчком.

— Вроде обычная, — проворчал я, начиная двигаться. — Думал, ты внутри иначе устроена. Будет… кайфово.

И тут я замер. Ощущения были… неестественными. Словно внутри нее мою головку обхватили не просто мускулы, а три маленьких, проворных, невероятно умелых язычка. Они ласкали, вибрировали и массировали самый чувствительный участок с такой точностью, что у меня потемнело в глазах. Я удивленно посмотрел на нее.

А она только довольно захихикала, и в ее глазах, наконец-то встретившихся с моими, заплясали знакомые дьявольские искорки.

— Что, господин? Не ожидал? — прошептала она с торжеством.

Я не стал ничего отвечать. С рычанием я вцепился в ее бедра и начал трахать ее с животной яростью, поддаваясь этому безумному, сюрреалистичному наслаждению. Это было слишком интенсивно, слишком необычно. Буквально через пару минут волны оргазма накатили на меня с сокрушительной силой. Я кончил глубоко внутри нее с громким стоном, обрушившись на нее всем весом.

Она приняла все без остатка, выгнувшись подо мной и издав тихий, удовлетворенный вздох.

— Ну что… — она сладко потянулась подо мной. — Понравилось, господин? Готовы пересмотреть график «кормлений»?

— Как бы не бросить весь мир ради этого, — выдохнул я, откатываясь от нее и падая на спину рядом. Голова кружилась, а по телу разливалась приятная, ленивая истома. — Это слишком… классно. Теперь понятно, почему мужчины готовы были умереть с тобой в постели, занимаясь этим до последнего вздоха. Я аж еще хочу.

Я лежал, раскинув руки, глядя в потолок с осыпавшейся штукатуркой, и пытался перевести дух. Ощущения были фантастическими, будто каждый нерв в моем теле пел от удовольствия.

— Ладно, — лениво провел я рукой по воздуху. — А теперь ртом. Надо почувствовать и это…

Я не успел договорить. Оксана, будто ее ждал только этот приказ, мгновенно соскользнула с матраса и устроилась между моих ног. На ее лице играла хитрая, довольная ухмылка, словно она знала, что сейчас произойдет.

Ее язык коснулся моего члена, и я вздрогнул. Это был не просто язык. Его текстура была иной — бархатистой, но с крошечными, едва уловимыми пупырышками, которые вибрировали, создавая невероятное ощущение. Он был невероятно гибким, подвижным и… страстным. Он словно чувствовал каждое мое желание, каждое изменение в теле.

Она начала с нежных, едва заметных поцелуев и ласканий кончиком, обводя им каждую чувствительную точку, каждый изгиб. Затем ее губы сомкнулись вокруг головки, и я ощутил легкое, приятное давление. Но главное волшебство творилось внутри.

Ее язык обвил мой ствол, как живой, независимый змеёныш, совершая волнообразные, пульсирующие движения. Он скользил вверх-вниз, массируя, одновременно с этим кончик ее языка выписывал невероятно сложные и чувственные фигуры прямо на самой нежной части.

Я просто лежал, не в силах пошевелиться, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Волны блаженства накатывали одна за другой, каждая сильнее предыдущей. Это не было похоже ни на что, что я испытывал раньше. Это было искусство. Мастерство, доведенное до абсолюта магией и многовековой практики.

Она то поглощала меня почти целиком, не вызывая ни малейшего дискомфорта, то отступала, играя только головкой, заставляя меня стонать и извиваться от наслаждения. Ее пальцы нежно ласкали мои яйца, усиливая и без того взрывные ощущения.

Я чувствовал, как нарастает знакомое напряжение, неумолимое, могучее. Мое дыхание стало прерывистым, тело напряглось.

— Оксана… я сейчас… — успел я простонать.

Она не остановилась. Наоборот, ее движения стали еще более интенсивными, быстрыми, целенаправленными. Она смотрела на меня своими большими голубыми глазами, и в них читалось торжество и жадное ожидание.

Взрыв был сокрушительным. Я кончил ей в рот с громким, срывающимся криком, мое тело выгнулось дугой. Спазмы были такими сильными, что аж в глазах потемнело.

Она приняла все, не проронив ни капли. Ее горлышко сглотнуло несколько раз, а затем она медленно, с наслаждением облизнула губы, все еще держа мой член в руке и смотря на меня с видом гурмана, оценивающего изысканное блюдо.

— Ну как, господин? — прошептала она, ее голос был немного хриплым. — Достаточно для первой недели? Или… повторим?

— Еще… не! Хорош! — я с трудом выдохнул, отталкивая от себя навязчивые образы бесконечного блаженства. Мысль о том, что я могу запросто двинуть кони прямо здесь, на этом вонючем матрасе, отказавшись от трона, армии и всего мира ради этих магических ласк, была пугающе соблазнительной. Внутри все бурлило и требовало продолжения. — Оденься и принеси что-нибудь выпить. Крепкого.

Оксана, с хитрой, довольной ухмылкой, скользнула с кровати. Ее движения, когда она натягивала на себя убогое тряпье, были на удивление грациозными и откровенно сексуальными. Каждое действие она превращала в соблазн, даже просто поправляя рукав. Кинув мне многообещающий взгляд, она выпорхнула за дверь.