Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Я остался один, пытаясь загнать свой разум в привычное русло. Закрыв глаза, я отсек остаточные всплески удовольствия и вызвал в воображении карту. Не просто изображение, а живую, трехмерную модель моих земель, вражеских позиций и сил.

Две цитадели. «Орлиное Гнездо» и «Серый Утес». Мысленным взором я увидел их — неприступные каменные твердыни, вмурованные в самые высокие пики гор. Подступы к ним — узкие тропы, где армия растянется в уязвимую нитку. Штурм в лоб — самоубийство. Осада — слишком долго. — Нужен обходной путь. Или предатель внутри. Или… магия. Мысль о том, чтобы выжечь их вместе с гарнизонами, была заманчивой, но я отверг ее. Крепости мне нужны целыми.

Барон Отто фон Кракенфельд. Его земли теперь — подарок Лире, но его люди все еще мои. Его армия — жалкая кучка ополченцев, но он трус и оппортунист. Он присоединится к атаке на Эрнгард только если будет уверен в победе на все сто процентов. Его нужно поставить на острие главного удара. Пусть искупает свое предательство кровью. Его гибель будет приемлемой потерей, его победа — неожиданным бонусом.

Силы Вильгельма. Старый король теперь знает о моей силе. Он не будет недооценивать. Он соберет все свои резервы.

И тетка. Марицель. Самая опасная угроза. Пока я воюю с Вильгельмом, она может ударить в спину. Ее армия Аскарона штурмует земли, что когда-то принадлежали Элиане. Она проверяет мои силы. Смотрит, увязну ли я в войне на два фронта. Ее нельзя игнорировать. Нужно… отправить к ней посольство. С щедрыми дарами и… Оксаной? Мысль была опасной и соблазнительной. Суккуб в качестве «подарка» для разложения ее двора изнутри.

План начал обретать черты. Рискованный, безумный, но план. Я уже почти отвлекся от желания, которое тлело внизу живота, как дверь скрипнула, и внутрь проскользнула Оксана с глиняным кувшином в руках.

Хорошо, — подумал я, открывая глаза и глядя на нее. — Сначала выпить. Потом обсудить с ней ее новую миссию. А там… видно будет.

Я отхлебнул из кувшина. Вино было кислым и терпким, деревенским, но оно обожгло горло и прочистило мысли. Поставив кувшин на пол, я вытер губы тыльной стороной ладони и посмотрел на Оксану.

— Слушай, у меня к тебе предложение, — начал я, изучая ее реакцию. — Может, отправлю тебя в Аскарон. К моей дорогой тетушке Марицель. Чтобы ты там… ну, знаешь. Выебала и уничтожила все ее королевство изнутри. Разложила двор, свела всех с ума. Идеальная работа для тебя, да?

Я ожидал всплеска восторга. Ведь это же ее стихия — разврат и хаос. Да и голодная смерть ей больше не грозит — целое королевство в ее распоряжении.

Но ее лицо не озарилось хищной радостью. Напротив, оно вытянулось. Она надула губы и скрестила руки на груди с видом глубоко оскорбленной аристократки.

— Не поеду, — заявила она капризным тоном. — У меня и платьев приличных нет. Мне надеть нечего. А на чем я поеду? На крестьянской телеге? И потом… мне вот никак нельзя тебя оставлять.

Я опешил.

— Так. С каких это пор ты из шлюхи, мечтающей выебать весь мир, превратилась в царскую особу? — удивился я. — Что за внезапные капризы? Это же твоя мечта!

— Я вообще-то состою в Вашем гареме! — всплеснула она руками, и в ее голосе прозвучала обида. — А Вы такое предлагаете! Сослать меня куда-то! Я не могу. Это неприлично. И у меня дела здесь есть. Я должна ради Вас научить Ваших двух жен… э-э-э… техникам секретным. И следить за ними. А то они совсем распустились. И потом… — она отвела взгляд, — вообще от меня откажитесь, когда узнаете, скольких я там… ну, это… в общем, нет. Я не поеду.

В ее словах была какая-то неуверенность, даже страх. Не тот наигранный ужас, что был раньше, а что-то более глубокое.

— А если я прикажу? — спросил я, вставая и глядя на нее сверху вниз.

Она вздохнула, ее плечи опустились.

— То поеду. Приказ есть приказ. Но… зачем? — она посмотрела на меня умоляюще. — Я же тут могу быть полезной. Очень полезной. Для Вас лично.

Что-то тут не так, — пронеслось у меня в голове. Ее сопротивление было неестественным. Слишком эмоциональным для существа, которое должно радоваться перспективе всеобщего разврата. Либо она чего-то боялась в Аскароне, либо… либо у нее здесь были какие-то свои планы. Или тот магический ошейник связывал ее не только с моими приказами, но и с местом… или с моей персоной куда сильнее, чем я предполагал.

— Ладно, — сказал я, откладывая выяснение отношений на потом. — Одежду тебе найдем. Карету — предоставим. А пока… иди к Ирис и Лире. Посмотри, что они там творят. И доложи мне. Считай это своим первым настоящим заданием здесь.

Ее лицо просияло облегчением.

— Слушаюсь, господин! — она чуть не подпрыгнула от радости и, подобрав свои лохмотья, выпорхнула из дома, оставив меня наедине с нерешенными вопросами и кислым вином.

Это что за Гаремокон?

— Не надо! Я так не хочу!

— Я тут решаю!

Глава 36

Мощь Эрнгарда

Столица Эрнгарда, величественный и мрачный град Штельхайм, замер в ожидании. На центральной площади, вымощенной грубым, почерневшим от времени камнем, стояла, точнее, кипела сталью и яростью армия.

Это были не просто рыцари. Это была мясорубка с ножнами. Гордость и ядро военной машины короля Вильгельма. Тысячи латников, закованных в угловатые, функциональные доспехи без намёка на изящество. Их шлемы, с прорезями-щелями вместо глаз, напоминали взбешённых стальных насекомых. В руках — не мечи, а тяжёлые, с зубчатыми обухами, боевые топоры, двуручные кувалды и монструозные алебарды, созданные не для фехтования, а для одного-единственного удара, превращающего всё на своём пути в фарш.

Над этим морем холодного металла и горячей ненависти витал дух. Не святой и не возвышенный. А специфический. Кисловато-сквиртящий.

Сам обряд только что завершился. У импровизированного алтаря, сложенного из пустых бочек из-под вина и накрытого окровавленным медвежьим шкурой, стоял Верховный Жрец Сквиртоника — старенький, подслеповатый старичок с седой бородой до пояса и в заляпанном чем-то липким золотом одеянии. Он тяжело дышал, вытирая пот со лба.

— Благословение ниспослано, сыны Эрнгарда! — прокричал он сиплым голосом, и его слова подхватили десятки младших жрецов, разбегающихся между шеренгами. — Сила Предтечи с вами! Гнев его — ваш гнев! Мощь его — ваша мощь! Его… э-э-э… сок дарует вам неутомимость в ярости!

В ответ ряды рыцарей взревели. Не единым победным кличем, а тысячью личных, хриплых, исступлённых криков. Их тела напряглись, мускулы под латами налились свинцовой твердостью. В прорезях шлемов загорелись красноватые огоньки чистейшей, неконтролируемой агрессии.

Ибо благословение Сквиртоника было простым и гениальным. Оно заменяло страх, боль и усталость на одну-единственную, всепоглощающую эмоцию — ярость. Твои раны не болят? Отлично, значит, можно рвать дальше. Ноги подкашиваются? Прекрасно, ярость заставит их двигаться вперёд, даже если отрубить. Противник нанес удар? Замечательно, теперь он привлёк твоё внимание, и его нужно разорвать.

По площади, теряясь между стальными сапогами, сновали мальчишки-оруженосцы. Их задача была решающей. Они несли не мечи, а здоровенные деревянные ведра, из которых так знакомо, по-домашнему, пахло квашеной капустой и солёными огурцами. Солдат, чувствуя прилив божественной силы, хватал горсть закуски, закидывал её под забрало, хрумкал и ревел ещё громче. Кислота и рассол были катализатором, топливом для этого адского двигателя.

На высоком балконе королевского дворца, опираясь на резные перила, стоял сам король Вильгельм. Рядом — его дочери, суровые и прекрасные, как закалённая сталь.