Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

Он повернулся ко мне, и его лицо стало серьёзным и невероятно сосредоточенным. Он медленно, не сводя с меня глаз, опустился на одно колено, открыв вторую коробку. В ней, на красном бархате лежало кольцо, старинной, изысканной работы.

— Аврора. Я знаю, что прошло ещё слишком мало времени, и помню о долге и трауре. Но, я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой. Я прошу руки и готов ждать, сколько потребуется. Год, два… сколько угодно. Просто скажите мне, что это возможно. Что вы будете моей.

В зале стояла абсолютная тишина. Казалось, что дыхание всех присутствующих замерло. Я видела перед собой его лицо — такое открытое, такое уязвимое и в то же время полное непоколебимой решимости.

На секунду прикрыв глаза, я попыталась собраться с мыслями, и немного помолчав, чётко произнесла:

— Я согласна.

Тишину взорвали аплодисменты, возгласы, поздравления. Кто-то прослезился. Тётя Агата счастливо утирала глаза платочком. Генри, улыбаясь хлопал Эвана по плечу.

Позже, когда первая волна поздравлений немного схлынула, мы вышли в зимний сад. Тишина после шумного зала были благословением. Мы стояли рядом, и он держал мою руку в своей.

— Если бы это было в моей власти, — прошептал он, глядя на наши сплетённые пальцы, — я бы забрал тебя с собой в эту же минуту. Но Сеймур… он был достойным человеком. Его память заслуживает уважения и полного траура. — Он горько усмехнулся. — Боже, как я ему завидую. Даже мёртвому. Он обладал тобой.

Его слова обожгли меня. Я покраснела, чувствуя, как жар разливается по щекам, и подняла на него глаза.

— Эван… — начала я, и мой голос дрогнул. — Наш брак с Николасом… он был фиктивным. Он не был… консумирован.

Грэхем замер. Мужчина смотрел на меня, не веря своим ушам. Его брови нахмурились в глубоком, потрясённом недоумении.

— Что? — выдохнул он. — Аврора, это действительно так? Ты понимаешь, что всё это значит?

— Абсолютно, — кивнула я, чувствуя, как с души падает камень. — Это было соглашение. Для вида. Это что-то меняет?

Он долго смотрел мне в глаза и молчал, я видела, как в его голове крутятся мысли, оценивая новые, неожиданные возможности.

— Это… это меняет всё, — наконец произнёс он, и в его голосе зазвучала надежда. — По закону Аргенты, если брак не консумирован по обоюдному согласию или… по состоянию здоровья одного из супругов, то по истечении шести месяцев траура, с согласия родственников и разрешения герцога, ты можешь подать прошение о новом браке. Конечно, — он тут же включил свою практичную, политическую жилку, — это потребует определённых… жестов. Крупных пожертвований на благо города. На строительство больниц, приютов, церквей. Это создаст впечатление доброй воли, и оправдает наше желание сочетаться браком. Объяснит это необходимостью объединить капиталы для благотворительных целей.

Я не могла сдержать счастливой улыбки.

— Мне как раз хотелось всерьёз, заняться благотворительностью. У меня столько планов…

— Значит, так и будет, — Эван сжал мои руки, и его глаза горели решимостью. — Я завтра же подам прошение об аудиенции у герцога. Мы всё ему объясним. У нас получится сочетаться браком, Аврора. Я обещаю.

Он посмотрел на меня с таким обожанием, с такой безграничной любовью, что у меня перехватило дыхание. Потом он нежно, почти с благоговением поцеловал меня. И вдруг, не в силах сдержать переполняющие его эмоции, подхватил на руки и закружил по зимнему саду, смеясь счастливым смехом, от которого защемило сердце. И я смеялась вместе с ним, обняв его за шею, чувствуя, что будущее, такое светлое и желанное, наконец-то распахивается перед нами.

***

Неделя пролетела в лихорадочном ожидании. Каждый день я ловила себя на мысли, что вздрагиваю при звуке подъезжающего экипажа. Наконец, пришло официальное приглашение на аудиенцию. Эвана, Генри и меня. Мы ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Я сжимала в потных ладонях носовой платок, мысленно репетируя слова, которые придётся сказать.

Дворец поражал своим величием. Нас провели в кабинет, где за массивным столом из тёмного дерева сидел герцог. Когда мы вошли, он поднял голову и окинул нас серьёзным взглядом.

— Лорд Арлингтон, лорд Грэхем, леди Аврора, — кивнул он, приглашая нас сесть. — Я ознакомился с вашим прошением. Дело, скажем так, деликатное.

Эван первым взял слово, его голос был твёрд и уважителен.

— Ваша светлость, мы понимаем всю необычность нашей просьбы. Но мы руководствуемся искренними чувствами и желанием поступить правильно, не осквернив при этом честь и память уважаемого человека.

Герцог внимательно посмотрел на него, потом перевёл взгляд на меня.

— Леди Аврора, я должен быть уверен, что ваше желание добровольно. Надеюсь, вы понимаете все последствия. Ваше имя и так постоянно на устах.

— Я всё понимаю, ваша светлость, — мой голос дрогнул, но я подняла подбородок и выпрямила спину. — И действую исключительно по своей воле.

Тогда вперёд выступил Генри. Он положил на стол герцога запечатанный конверт.

— Ваша светлость, это завещание моего дяди, лорда Эдварда Рэдклиффа. В нём есть пункт, касающийся моей кузины. Воля её отца была такова, чтобы Аврора вступила в брак с лордом Николасом Сеймуром по предварительной договорённости между нашими семьями. И сейчас я как глава семьи, могу подтвердить, что брак был заключён в соответствии с этой волей.

Герцог сорвал печать и медленно прочёл документ. В кабинете стояла напряжённая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Наконец, он поднял глаза.

— Всё юридически безупречно. Но одного этого недостаточно для досрочного прекращения траура. Необходимы… веские причины.

Пришёл мой черёд.

— Ваша светлость… — я глубоко вдохнула и с трудом выдавила из себя слова, глядя ему в глаза. — Брак… не был консумирован. По причине… болезни моего покойного мужа. Лорд Сеймур был джентльменом до конца и не желал обременять меня узами, которые… не могли быть полноценными.

Я произнесла это, краснея до корней волос. Герцог внимательно смотрел на меня, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание и даже лёгкую жалость. Он откинулся на спинку кресла, сложив пальцы домиком.

— Это… проясняет ситуацию, — произнёс он наконец. — При таких обстоятельствах, учитывая ваше искреннее желание и готовность лорда Грэхема внести значительный вклад в благотворительность… я даю своё разрешение. Брак может быть заключён по истечении шести месяцев со дня смерти лорда Сеймура, как того требует закон в особых случаях.

Меня охватило чувство облегчения. Эван тихо выдохнул, а лицо Генри озарила широкая улыбка.

Через три дня во всех газетах Эвервуда появилось скромное оповещение. В нём сообщалось, что «Его Светлость герцог Уэстморленд, Кентонский, Аргентский, одобрил желание лорда Эвана Грэхема и леди Авроры Сеймур (урождённой Рэдклифф) вступить в брак в особом порядке, учитывая исключительные обстоятельства и значительные интересы семей». Формулировка была составлена виртуозно — она не затрагивала ни мою честь, ни честь покойного Николасa, оставляя простор для догадок, но не давая повода для злословия.

Я читала газету, сидя у окна в гостиной. Путь к нашему счастью был официально открыт. Оставалось лишь немного подождать.

Глава 93

Ласково пригревало апрельское солнце, обещая скорое тепло, а мы готовились к скромной свадьбе. Бракосочетание должно было происходить в небольшой уютной церкви Святой Магды, которая находилась недалеко от нашего особняка.

Моё второе венчание было практически таким же, как и первое, но с одним отличием: по нашей просьбе церковная служба была значительно сокращены. Но священник всё же включил в неё особые слова, подчёркивающие ценность брака, заключённого по согласию сердец.

Я вошла в церковь в тёмно-синем атласном платье, сдержанном и изящном. На голове — небольшая шляпа, украшенная кружевами. Этот цвет я выбрала не случайно: он был символом уважения к памяти лорда Сеймура. В этот момент я не чувствовала той тревоги и неопределённости, что витала в воздухе во время первого брака с Николасом. Напротив, моя душа наполнилась уверенностью, спокойствием и глубокой, тёплой любовью.