Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

Эван стоял рядом со мной, его сильная рука нежно сжимала мою, а взгляд был полон преданности — именно той, которую я искала всю свою прошлую жизнь и, наконец, нашла здесь. Наши глаза встретились, и в этот момент я поняла, что все испытания, все страдания были не напрасны. Это был мой путь, который привёл меня к истинному счастью. Нас окружали лишь самые близкие — Генри с Эдит, Фелисити, леди Агата, Бетси, Элла, и несколько верных друзей моего будущего супруга. Воздух был наполнен запахом ладана, и тихим шепотом молитв моей старенькой кормилицы.

Пожилой священник — отец Майкл, внимательно посмотрел на нас. Его глаза, лучились добротой, но в то же время в них ощущалась торжественность момента.

— Лорд Грэхем, — его голос мягко разнёсся под сводами, — вы берёте в жены эту женщину, чтобы быть её опорой и защитой в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Да, беру, — голос Эвана прозвучал твёрдо, без тени сомнения. — Обещаю любить, уважать и хранить верность ей до конца своих дней.

— Леди Сеймур, — священник обратился ко мне, — вы берёте в мужья этого мужчину, чтобы быть его верной спутницей и утешением в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

Я взглянула в глаза Эвану, и слова сами полились из моей души.

— Да, беру. Обещаю любить его, быть поддержкой, хранить верность до конца моих дней.

Отец Майкл улыбнулся, и его морщинистое лицо озарилось внутренним светом.

— Тем, что дано вам Богом, я благословляю этот союз и скрепляю нерушимыми узами, которые никто не может разорвать. Да пребудет благодать Господня над вами. Аминь.

После церемонии наша семья вернулись в особняк на свадебный обед. Обстановка была тёплой, но не шумной. Не было громких тостов и бурного веселья. Мы сидели за столом, беседовали, и в воздухе витало чувство глубокого, выстраданного покоя и уверенности в завтрашнем дне.

Через несколько дней муж сообщил, что мы отправляемся в поездку. Герцог настоял, чтобы Эван выехал в Локстон в роли Главного магистра. Незадолго до свадьбы, лорд Грэхем был назначен на новую должность. Бетси сопровождала меня, а Элла и Марс остались в Эвервуде.

Дорога была долгой. Впереди ехал вооружённый эскорт, а наши экипажи двигались в окружении стражи. Я смотрела в окно и думала о том, как изменилась моя жизнь.

Локстон оказался городом у самого моря, наполненным шумом волн, запахом соли и криками чаек. Особняк Эвана стоял на возвышенности, с просторными террасами и садами, спускающимися к самой воде. Там мы провели два месяца.

Днём он уезжал в магистрат, где его ждали дела и бесконечные совещания. Я же оставалась в доме: занималась садом, читала в библиотеке, выходила на берег. Но вечера принадлежали только нам. Мы сидели на террасе, глядя, как закат превращает море в серебристую дорожку, или гуляли возле воды. Смеялись до икоты, вспоминая весёлые моменты нашего знакомства. А ночи были наполнены горячим шёпотом, страстью и нежностью. Потом через много лет, я берегла эти часы в памяти, как драгоценность.

На обратном пути мы ненадолго заехали в Данверс, моё наследное графство. Я с удивлением и гордостью увидела, что управляющий, когда-то назначенный моим отцом, ведёт дела блестяще. Поля ухожены, поместье процветает, а крестьяне встречали меня с искренним радушием. Генри не раз говорил мне об этом, но увидеть всё своими глазами было совсем иным чувством. Это место было так прекрасно, что я поймала себя на мысли: если у нас родится дочь, я обязательно оставлю эти земли ей.

Лето вступило в свои права, и с окончанием траура по отцу нас ждало новое радостное событие — двойная свадьба. У алтаря стояли две невесты: Фелисити, похожая на весенний цветок в платье цвета кремовой лилии, и Эдит, в белом элегантном наряде, с нежной улыбкой. Её огромные аквамариновые глаза сияли счастьем.

За два дня до церемонии, из Бринкли прибыла леди Мэриэн в сопровождении статного, импозантного мужчины. К всеобщему удивлению, они объявили о своей помолвке, и её избранником оказался виконт с соседнего поместья. После короткого разговора мужчин в кабинете, Генри объявил, что лорд Артур Рассел берёт на себя все финансовые обязательства супруга леди Мэриэн сразу же после их свадьбы.

Но самое удивительное было не это. Моя мачеха изменилась до неузнаваемости. Из язвительной, вечно недовольной особы она превратилась в мягкую, доброжелательную женщину. Была любезна со всеми и постоянно обнимала Фелисити, глядя на неё с облегчением и любовью.

Торжество было великолепным. Песнопение хора звучало настолько волшебно, что казалось, музыка витала повсюду. После венчания мы отправились в сад, украшенный гирляндами, где стояли длинные праздничные столы. Солнце клонилось к закату, и всё вокруг сверкало золотым светом. Смех гостей, звон бокалов, улыбки. В тот вечер казалось, что в мире не осталось ни боли, ни тревог.

Фелисити уехала в дом к мужу, а Генри с Эдит отправились в поместье Рэдклифф вместе с леди Агатой и Эллой. Мы с Эваном остались в Эвервуде. Его должность не позволяла уезжать надолго, но время от времени мы проводили одну-две недели в его поместье. Или уезжали в Элдермур, где воздух был насыщен ароматом сосен и запахом минеральных источников.

Когда я снова оказалась в Элдермуре, сердце дрогнуло. К домику Ханны я пошла одна, и Эван не препятствовал моему желанию. Сад встретил меня запахом трав и свежей земли. Дорожки были подметены, кусты аккуратно подрезаны, за домиком, в тени раскидистой груши, я увидела её могилу. Камень был чистым, цветы — свежими, только что поставленными. Не было ни малейшего следа заброшенности.

Я остановилась, приложив ладонь к прохладному камню, и тихо сказала:

— Ханна… Я думала, что всё здесь забыто. Но оказалось, что память о тебе живёт.

Слёзы навернулись сами собой, но это были не слёзы горечи, а светлой печали. Я долго стояла, слушая, как ветер шуршит в листве, и чувствовала — её душа всё ещё рядом.

Позже, уже вернувшись в Эвервуд, я получила запоздалое письмо от Эдит. В нём она рассказывала, что они с Генри заезжали в Элдермур и оставили значительную сумму викарию на пожертвование. Он уверил их, что Ханну все вспоминают добрым словом. Женщины из лечебницы ухаживают за её последним пристанищем и поговаривают, что прикосновение к могильному холму, лечит болезни тела и души.

Эти строки тронули меня до глубины души. Я подумала тогда: пусть мы уходим, но если память о нас живёт в добрых сердцах, значит, мы никогда не исчезаем окончательно.

Марс по-прежнему оставался со мной, но теперь его редко можно было застать в моих покоях. Он появлялся лишь тогда, когда требовалось о чём-то поговорить, обычно по делу. В основном же он и Молли обосновались в комнате Бетси, чему она была несказанно рада. Периодически там появлялась большая плетёная корзина, в которой под бдительным присмотром мамы-кошки копошились три или четыре очаровательных котёнка. Они были так красивы, что Бетси без труда каждый раз пристраивала их в самые добрые и надёжные руки.

Марстен в такие дни вёл себя весьма забавно: тревожно заглядывал в корзину, словно не знал, как обращаться с этими маленькими разбойниками. Когда котята пытались играть с ним, он нервно дёргал хвостом и, ворчливо бурча, сбегал ко мне, будто ища защиты. Мужчины они такие — даже если это всего лишь коты. Но стоило корзине опустеть, как он снова возвращался к своей возлюбленной и с нежностью вылизывал её мягкую шёрстку.

И глядя на эту идиллию, я понимала, что жизнь, несмотря на все бури, умеет возвращать тепло и уют. И я была ей безмерно благодарна за это.

Эпилог

Прошло пять лет…

Я стояла у окна своего просторного кабинета в новой Эвервудской больнице. Нет, даже не больницы, а настоящего медицинского центра. Распахнув створки, я подставила лицо тёплым, почти летним лучам. Внизу в тенистом сквере, прогуливались пациенты и их родственники. Спокойные лица этих людей были лучшей наградой за все труды.