— Держите! — кричит Раймунд, но громкий голос его вязнет в этом воздушном желе.
— Помогайте, отец мой! — жестко и резко обращается к Бернару Фиакр. — Докажите вашу отцовскую любовь и магическую силу! Сейчас вы способствуете гибели не только Империи, но и своих сыновей! Вы заменили нам отца, не дайте нам вас возненавидеть!
Бернард вздрагивает, как от пощечины, и выпрямляется во весь свой немаленький рост. Потом встает совсем близко к Алтарю, нагревающемуся и светящемуся мягким теплым светом. Выбрасывает руки вверх и замирает, закрыв глаза.
— Лю… Николетт… Мое имя Николетт… — отвечаю я, Любовь Тихомирова, и по переполненному залу проносится неизвестно откуда взявшийся резкий холодный вихрь.
Он разряжает желейный воздух, дышать становится существенно легче. Раздается облегченный вздох толпы.
— Магма и Тьма услышали тебя и приняли! — радостно констатирует Император.
Но в это время Алтарь, не прекращая свечения, окутывается ярко-зеленым туманом. Он не расползается по всему Храму, как во время моего прорыва, а компактно использует пространство возле самого себя.
— Время! — грозный окрик Надзирающего.
— Готов ли ты принять жену свою, благородный муж? — второй вопрос Императора, теперь Фиакру.
— Готов! — тут же реагирует Фиакр, неожиданно обнимая меня и прижимая мою спину к своей груди.
— Назови свое имя перед Магмой и Тьмой! — напряженно говорит Раймунд.
Сказать, что все затаили дыхание — ничего не сказать. Тишина такая отчетливая, такая громкая, что от этого становится более жутко, чем от опять густеющего воздуха и даже ярко-зеленого тумана.
Как мне помнится, Фиакр должен крикнуть «Беру на себя!» — и все замрут морскими фигурами, а он возьмет меня на руки. Поспорим… Поругаемся… Всё лучше, чем ждать жуткого конца Империи, Полинки и своего… Мне так жутко, что я малодушно согласна на второй сезон этого мистического сериала, в который превратилась моя такая короткая земная жизнь.
— Я доверяю тебе… — шепчет Фиакр моей шее. — Ты единственная, кому я сейчас доверяю… Меня зовут Пирр…
— Его имя Пирр! — кричу я не своим голосом пространству и смотрю только на Полинку.
В глазах Императора досада и разочарование. Короли шокированы. Базиль огорченно усмехается. Неэмоциональный Лефевр всплескивает руками. Пораженный Бошар облегченно улыбается. Бернард с ужасом смотрит на меня и в его глазах появляются… слезы. Туман со зловещим свистом начинает распространяться по полу.
Главный Надзирающий Империи, Хранитель Абсолютного Знания, мой только что найденный отец в бессилии опускает голову.
Как хорошо, что я не вижу лица Фиакра… Как хорошо, что уже не понимаю, о чем он думает… И может ли он вообще думать, если я его только что не просто предала, а уничтожила…
«Всё напрасно…» — шепот отца в моей голове. — «Этому миру конец. В тот мир тебе не вернуться».
Полина, стоящая на переднем плане у огромной колонны, начинает растворяться на моих глазах. В буквальном земном смысле слова.
«Ее возвращают домой! Не волнуйтесь, дорогая!» — испуганно-облегченный вздох Бошара. — «Вы спасли ее!»
Пиррова победа… вспоминается мне. На душе так погано и мерзко, что тошнит и кружится голова.
Туман живет своей осмысленной жизнью, он стелется под нашими ногами, никого не задевая, сгущаясь теперь вокруг меня и Фиакра, то есть Пирра.
— Беру на себя! — отчаянно кричит Фиакр, по-прежнему стоящий за моей спиной.
«Всё и так на тебе…» — горькая мысль моего отца, который поднимает голову и пристально смотрит на меня. — «Ненавижу всё знать заранее. Твоя мать ошиблась. Чувства не побеждают время, пространство и знания. Всё будет так, как предрешено. Жаль… Было бы красиво… Подошло бы для новой Легенды Империи. Теперь Легенда будет другая. И тебе она не понравится».
И вот Фиакр, вместо того чтобы оттолкнуть меня, снова, как тогда, берет меня на руки.
«Как предрешено?» — паникую я, хотя гипотетическое спасение Полинки меня радует.
«Отпускайте ее!» — обеспокоенно просит Фиакра Лефевр.
«Отпускай ее!» — приказывает Император своему поданному.
«Отпускай ее!» — умоляет Бернард. — «Тьма сразу отступит, забрав ее навсегда!»
«Да. Это еще одна передышка для Великой Империи» — подтверждает Великий Надзирающий.
«Папа! Я не средство для передышки! Я твоя дочь!» — мысленно кричу я, обижаясь на него в сотый раз за этот странный день. — «Тебе не нравится мой выбор? Да, наверное, моя подруга для всех вас не ценнее Империи, но это мое решение. И я за него отвечу».
Туман быстро, шипя и извиваясь, расходится по всей площади Храма. Несмотря на Фиакровское «Беру на себя!», воздух уже не желе, а прозрачный студень, плотный и тяжелый. В глазах Королей настоящее беспокойство. Некоторые придворные дамы уже в обмороке на руках у кавалеров. Кавалеры с ужасом в глазах смотрят на происходящее. Никто не двигается, зачарованно глядя на туман.
Император бодро и громко, преодолевая сопротивление воздуха, превращающегося практически в стекло, командует:
— Во имя Магмы!
— Против Тьмы! — выкрикивают Короли, Бернард, Бошар, Лефевр и встают вокруг Алтаря, спиной к нему, взявшись за руки.
Сеанс коллективного колдовства? Не знаю, наверное… Воздух опять редеет, туман тоже, чтобы через пару минут снова набрать густоту, мощь, давление.
— Отпусти ее! — почти хором произносят вслух Короли.
— Отпусти! — после некоторого колебания говорит Раймунд, тяжело вздохнув. — Мне так жаль, друг мой!
— Отпустите, Господин Решающий! — синхронно просят Бошар и Лефевр, впервые желая одного и того же.
— Отпускай… — губами говорит мой отец моему бывшему жениху, прощаясь со мной глазами.
Я поднимаю взгляд на Фиакра. Он странно спокоен. Темные глаза не выражают презрения к предательнице и не светятся желанием уничтожить ее в отместку за совершенное.
— Беру на себя! — настойчиво повторяет Последний Решающий Империи, и через мгновение всё кончается.
Ни тумана, ни тяжести воздуха, ни свечения Алтаря. Все дружно выдыхают.
— Империя прошла испытание! Мы благодарны Господину Решающему за ее очередное спасение! — выносит вердикт Император и обращается к моему отцу. — Благодарю вас, Господин Надзирающий за готовность пожертвовать дочерью ради Империи!
— Абсолютное Знание не позволяет мне испытывать такую же радость, — грустно отвечает отец, уже не глядя на меня.
Неожиданно Бернард встает на колени перед Императором. Громкое аханье по залу.
— Ваше Императорское Величество! Прошу вас отдать мне госпожу Николетт! Ее не принял Алтарь. Она недостойна Его Высокопревосходительства и доверия Империи.
Император нехотя кивает, пряча взгляд от Фиакра и меня.
— Нет! — громко возражает Фиакр. — Никто не прикоснется к моей невесте. Алтарь не принял меня, а не госпожу.
— Как такое может быть? — недовольно возражает Бернард.
— Потому что он не Пирр, — в гробовой тишине спокойно объясняет Надзирающий. — И он не Последний Решающий.
Глава 25. Предпоследний Решающий и Предыдущая Sorcière
И однажды в твоей жизни появится новое имя,
которое превратит предыдущее в пыль. Федор Достоевский
Общее мнение,
что влюбленные ведут себя как безумные, преувеличено,
обычно они ведут себя просто как дураки.
Ноэль Кларасо
— Мы просим вас объяснить нам… — голос Императора Раймунда становится хриплым и даже неуверенным. — Господин Надзирающий, что значат ваши слова?
Я по-прежнему сижу (или лежу?) на руках у Фиакра. Я жива. Он жив. Все живы. Только Полинки нет. По крайней мере, я ее не вижу.
Их Королевские Величества напряжены и странно взволнованны. Они переглядываются друг с другом. Базиль кусает губы. Бернард, вставший с колен, открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег. Ребекка тоже похожа на рыбу, но не открытым ртом, а выпученными глазами. Лефевр смотрит на меня с почтением, Бошар с разочарованием.
