Гарем на шагоходе. Том 2 (СИ) - Гремлинов Гриша

Глава 13

Красоты Виттории

Витторию можно было сравнить со свежим трупом красивой девушки.

Все те же милые аккуратные улочки. Роскошные дворцы и пряничные домики. Но все пришло в запустение, местами виднелись брызги запекшейся крови, а ветер гонял по брусчатке мусор. Мостовые уже несколько дней не подметались. Дворник стоял на месте и шаркал метлой по земле.

Похоже, занимался он этим довольно долго: все прутья отвалились, и метла превратилась в черенок. Не знаю, зачем альп заставил труп дворника продолжать исполнять должностные обязанности. Может, утратил контроль над телом или это показалось ему забавным. Плевать.

Короткая очередь, и голова мертвеца лопнула, словно переспелый арбуз.

Дворник упал на спину и уже не поднялся. Пулеметные очереди постоянно звучали над Витторией. Иногда они сопровождались взрывом, означающим, что человеческая мина активирована.

Имперские Волоты сначала справлялись с продвижением куда лучше, чем мехи Сантии. Те испытывали ненужные сантименты, расстреливая своих сограждан. Но освоились они довольно быстро — живописность локального зомби-апокалипсиса помогла.

Каждое действие кровососов отдавало какой-то отчаянной жестокостью. Изначально остатки армии Зубоскала не собирались творить беспредел. Их целью была ремонтная база Волотов. Но стремительного захвата не получилось — в кой-то веки сотрудники грамотно выполнили все инструкции. От и до. Активировали режим самоуничтожения, после чего командные отсеки и машинные отделения разнесло к чертовой матери.

Альпы Зубоскала смяли сопротивление, но остались с носом. Мехов они не получили, зато осознали: куда ни сунься, их везде встретит шквальный огонь. Тогда эти ублюдки предприняли отчаянное нападение на город. Атака заведомо не могла принести им победы, но уж очень этим ребяткам хотелось отдать жизни подороже.

К сожалению, альпы слишком хорошо знали повадки высшей аристократии Сантии. Те готовы пожертвовать сотней человеческих жизней ради сохранения лестничного пролета, по которому поднимался их великий предок. Однако все сохранить не удавалось.

Мой Дарганелл двигался по каналу, который пересекал Витторию с северо-востока на юго-запад — это помогало уменьшить разрушения. Хотя всякий раз, как титанический крабик опускал ножку в воду, поднималась волна. Оставшиеся без присмотра лодки швыряло на прибрежные парапеты.

Но вот пришлось вывести машину на сушу. Дальше мы двигались мимо стены Валентайнов. Очень старинное место, где горожане знакомились, признавались друг другу в любви и просто изливали душу при помощи кусочка угля или мела.

Стена делилась на две части: историческую, куда пускали только в сопровождении экскурсовода, и общедоступную, где надпись «Славий любит Накию» могла соседствовать с прощальным письмом аксидианца, который вытравил его для возлюбленной кислотой из собственной крови.

Собственно, альпы тоже любили такой подход к каллиграфии.

Эти пиявки всю историческую часть перемазали кровавыми надписями. На мониторах мы увидели кучу выражений в стиле «Я трахну этот городишко!», «Подставь шейку, больно не будет!», «Гемоглобином надо делиться!» или «Соси, пока я тебя сосу!» И, разумеется, не обошлось без традиционного «Собакам собачья смерть!»

— Какие же они твари, — процедил сквозь зубы мой штурман и чуть не гавкнул с досады.

— Отставить эмоции, Овчаркин, — велел я.

Киноид действительно походил на овчарку, а после моего окрика, на миг прижал уши.

Этот песик достался мне вместе с Дарганеллом. Шел в комплекте. Управление многоногой конструкцией сильно отличается от привычных шагоходов или гусеничных Волотов, так что старого штурмана перевели на другую машину. Наличие пунктика у Овчаркина на тему «собачьих оскорблений» мне совсем не нравилось, но пока не мешало ему справляться с должностными обязанностями.

Из внешних динамиков нашего и других Волотов постоянно звучало следующее:

— Граждане Сантии! Город подвергся вероломному нападению альпов! Сейчас идет операция по зачистке. В целях вашей безопасности ни в коем случае не покидайте дома. Выйдя на улицу, вы будете приняты за марионетку вампиров и уничтожены. Если вы сейчас по какой-то причине на открытом пространстве, немедленно найдите себе укрытие. Повторяю, немедленно найдите укрытие!

Внутри командного отсека царило небывалое оживление. Рядом со мной стояли принц и генерал. Усиленный штат радистов обменивался разведданными. Инженеры-телеметристы просвечивали город насквозь радарами, инфракрасными камерами, эхолокаторами и нейтронными анализаторами. Задача была одна: найти альпов и уничтожить, как можно скорее.

Изучив данные, специалисты насчитали в городе около трех сотен полукровок, семьдесят чистых и одного высшего альпа. Его величали Зубоскалом. Настоящее имя хрен выговоришь, потому что у вампира оно обрастает деталями по ходу всей жизни, а живут эти ребята очень и очень долго.

Нам постоянно поступала информация, что очередной альп уничтожен при попытке бегства. Атаковать Волот в лоб пока никто не решался. В бой вступали только с пехотой, которая покидала шагоход, если альпа не получалось выкурить из здания другими способами.

Полукровки чувствительны к ультразвуку, так что неслышный вопль оглашал весь город, но это не помогало против чистокровных.

— Вижу группу марионеток. Человек триста пятьдесят к северо-западу. Возле памятника Эргону Миротворцу. Что прикажите делать, капитан? — спросил меня старший радист, через голову которого сейчас проходили просто терабайты информации. Но вид его оставался невозмутимым и только покрасневшие глаза говорили об усталости.

Я увеличил изображение на сенсорном экране. Толпа людей в летней повседневной одежде. Они покачивались, перенося вес с одной ноги на другую, и приветственно махали Волоту. Да еще старались улыбаться, а некоторые раскрывали рот, будто хотели спеть. Включать звук не стал — и так ясно, что из глоток этих несчастных не доносилось ни единого членораздельного звука, только хрип.

Был среди них продавец мороженого, полицейский и детский аниматор в костюме ниндзя-карпа. Глаза оставались пустыми и безжизненными. Большинство тел не имело видимых следов увечий. Хотелось верить, что они умерли, не сильно мучаясь.

— Брюшные пулеметные первого порядка на изготовку, — скомандовал я пустым холодным голосом. — Огонь без моей команды не открывать.

— Отставить пулеметы, — резко оборвал меня генерал.

— Что значит «отставить»⁈ — прошипел я сквозь зубы.

— Вы разве не в курсе? Это памятник великому Эргону, за годы правления которого Сантия не была втянута ни в одну войну. Вы его своими орудиями в пыль перетрете! — сказал генерал, бросая взгляды на принца.

Тот старался выглядеть невозмутимым, но судя по бледности лица, мог в любой момент грохнуться в обморок, как кисейная барышня.

Собственно, барышня тоже никуда не делась. Верная боевая подруга, блин. В отличие от принца, на толпы некроботов она предпочитала не смотреть. Не из страха или отвращения. А потому что «фи, не люблю хорроры про зомби».

Принц на мертвецов смотрел. И его коробило до тошноты. Однако этот неженка смог выдавить из себя:

— Вы, абсолютно правы, генерал.

— Опустите три десантные капсулы, немедленно, — скомандовал тот.

— Есть, — выговорил я сквозь зубы и повторил команду штурману.

Овчаркин нервно облизал нос и тяжело задышал, вывалив язык.

Три коротких щелчка тумблеров, и капсулы с десантом полетели вниз.

Как гласит старая поговорка, пехотинец — вещь одноразовая, в уходе и бережном хранении не нуждается. И городские бои с альпами — лучшее тому подтверждение.