Немного пошелестев листвой, растение ловко перебралось в кузов.
Мотор завелся не сразу, но вскоре допотопный агрегат взревел и мелко задрожал, заставив зеленого монстра нервничать и хвататься лианами за поручни.
Все готово.
Мы действовали в темноте, с фонарями, а теперь Кармилла включила фары. Опустить рампу грузового отсека без энергоснабжения можно только одним способом. Я дернул за аварийный рубильник на стене, фиксаторы вышли из пазов, и днище грузового отсека начало медленно опускаться под давлением собственного веса, но обратно оно таким макаром не закроется.
Я забрался в кузов, проверил пистолет-пулемет и приготовил запасные магазины.
Дорога на свободу не будет простой.
Свежий вечерний воздух ворвался в отсек. Снаружи послышались приглушенные возгласы. Тойгеры никуда не ушли. Все это время они упорно штурмовали стального колосса. Перед выключением камер, я даже видел этих кошаков на крыше. Некоторые приземлились туда на птерозаврах, другие просто забрались по опорным конечностям моего шагохода. Излазили всего вдоль и поперек, но так и не смогли найти лазейку после того, как мы задраили все шлюзы.
А тут такая удача: шкатулка сама открывается!
Наверняка они мысленно возносили хвалу своим богам.
Придется их немножко расстроить — отдавать трофей даром я не собираюсь.
Едва рампа коснулась земли, Кармилла дала по газам, направляя вездеход на свободу. Ржавый зверь загудел, будто давно мечтал снова ощутить радость движения. Колеса низкого давления завертелись, а в просвете впереди появились кошачьи фигуры. Этим смельчакам пришлось немедленно прыснуть в стороны, освобождая путь для нашей тарантайки.
Стальные стены грузового отсека остались позади, мы вырвались под открытое небо. Ускользающее за линию горизонта солнце успело окрасить небо в кроваво-красные тона. Сумерки охватили джунгли, деревья казались черными силуэтами.
А вот мастодонты выделялись из картины весьма отчетливо. Они гулко выдыхали, переступали с ноги на ногу, шевелили ушами и дергали головами с длинными бивнями.
Едва мы выехали на поляну, как один из тойгеров, наверняка вожак, закричал командным голосом. Слова я понял без перевода — благодаря их результату.
Коты натянули тетивы и запустили в полет целое сонмище стрел. Кто-то целился прямо. Другие стреляли навесом. Погонщики мастодонтов подскакивали и метали в нас копья. Вот сейчас и сказочке бы конец. Открытый кузов не мог защитить меня, но на помощь пришел цветочек.
Его лианы работали с невероятной скоростью, метались вперед и назад, отбивая летящие стрелы. Но все же он не настолько ловкий, как Кармилла. Порой его защита давала сбой. Стрелы вонзались в плоть растения, вызывая дрожь и визг мелких хищных пастей. Те сразу же кидались вытаскивать древки из сородичей. Досталось несколько стрел и большому бутону, но цветочек продолжал работу.
Слева и справа замелькали тойгеры. Оскалившись, я открыл огонь, выкашивая их длинной очередью. Звуки выстрелов мешались с ревом мотора.
Крупный мастодонт встал на дыбы и чуть не раздавил нас. От удара тяжелых копыт земля поверглась в трепет. Другие слоны вскидывали хоботы и трубили, погонщики направляли их на нас, смыкая кольцо, но эти гиганты двигались слишком медлительно, наш старенький вездеход оказался гораздо шустрее.
Он несся через вытоптанную мастодонтами поляну, покрышки оставляли в грязи следы протектора — елочку.
Но мастодонты — не главная проблема.
Куда хуже, что с крыши избушки начали сниматься и ложиться в бреющий полет птерозавры.
— Эта чертова колымага не выдержит! — выкрикнула Кармилла, еле удерживая управление на ухабах. — Подвеска и так ни к черту!
— Выжимай максимум! — без колебаний ответил я, прицеливаясь в тощего тойгера на его летающей рептилии.
Птичка откушала свинца вместе с хозяином и тут же кубарем рухнула в дорожную пыль.
Немного жаль стрелять по зверю, все же он не виноват, его направляет рука наездника. Но когда тебя собираются сожрать или заклевать, резко становится не до сантиментов.
— Не сбавляй ход! — подбодрил я Кармиллу, перекрикивая шум двигателя и свист стрел.
Время тянулось медленно, наши враги не прекращали атаку, но их стрелы все реже долетали до нас. Вездеход набрал такую скорость, что стрелы просто не могли угнаться за нами, да и расстояние стремительно увеличивалось. Очень скоро мы оказались вне досягаемости для пеших стрелков и погонщиков мастодонтов.
Однако птерозавры оказались более настойчивыми, чем наземные бойцы. Их пронзительные крики звучали охотничьим кличем. Один поднялся повыше и рухнул вниз, пикируя под острым углом. В последний момент он раскинул крылья, тормозя, и выбросил вперед лапы, чтобы вцепиться в кузов.
Но цветочек стремительно протянул лианы и схватил его.
Птеранодон тут же потерял все летные качества, а кот-наездник свалился с его спины и кубарем покатился под откос. Затащить птичку в кузов оказалось непростой задачей, хотя та наверняка была достаточно легкой, хоть и крупной. Все дело в заносах.
Дорога становилась все более неровной, и иногда мне казалось, что вездеход вот-вот перевернется. Но он стойко преодолевал каждую неровность и продолжал уносить нас прочь от брошенного Волота.
Я прижался к стенке кабины, стараясь сохранить равновесие. Растительный монстр завалился набок, стискивая жертву. Яростная езда мешала ему удержаться, но он точно вознамерился перекусить птерозавром и упорно тащил того на борт. Рептилию долбило по кочкам, она давно сдохла, так что не сопротивлялась.
— Брось его! — крикнул я цветочку. — Фу, кака! Перекусывать на ходу вредно!
Увещевания не помогали.
В свете кроваво-красных лучей заката, цветочек выглядел почти черным. Его лианы хватались за поручни и теперь казались лозой бурно разросшегося виноградника.
— Осторожно! — крикнул я, когда неожиданный поворот швырнул монстра прямо на меня. К счастью, трехтонная туша все же не расплющила меня о кабину.
Потерявший равновесие цветочек отпустил крылатого ящера и ухватился за поручни всеми лианами. В этот момент с неба спикировал еще один птерозавр. Его наездник привстал и стремительно отпустил тетиву.
Жгучая боль пронзила левое плечо — стрела вошла под ключицу и наверняка вышла сзади, пробивая ткань плаща. Лучник целился в сердце, но взял немного выше. Стиснув зубы, я вскинул пистолет-пулемет и продолжил отстреливаться. Но очередь ушла в пустоту. Этот наездник учел ошибки предшественников и мгновенно увел птерозавра в сторону.
— Волк, черт возьми! — яростно выкрикнула Кармилла, глянув в зеркало заднего вида.
— Все под контролем! — выдавил я, стараясь звучать бодрячком.
Я смотрел вслед птерозавру, который махал крыльями на фоне заката и возвращался к моей избушке. Нас больше не преследовали. Мы оторвались.
Кармилла вела вездеход по старой разбитой дороге, петляющей через джунгли. Небо быстро закрыла густая растительность.
Вездеход гудел и трясся. Двигатель ревел, как разъяренный зверь. Колеса крутились с неистовой силой. Каждая неровность и каждый камень отзывались острой болью в моем поврежденном мясе.
— А ты молодец, — сказал я цветочку. — Ты снова выручил меня, спасибо. Но вот с твоей привычкой тащить врагов в рот надо что-то делать.
Цветочек, будто извиняясь, вякнул.
Я прислонился к борту кузова, держа руку на раненом плече. Вытаскивать стрелу не пытался. Так станет только хуже. Поток воздуха от быстрой езды дарил прохладу, слегка утешая боль.
Великолепная ситуация. Лучше не придумать.
Из раны сочится кровь.
А у меня за рулем — вампирша.
Глава 21
