Скорость. Дарьяльский дрифт (СИ) - Хлебов Адам

— Нам нужно бежать на следующую пару, а Заурбек Константинович скоро подойдёт, мне нужно бежать.

Она, не оборачиваясь, направилась в коридор.

— Простите, я не спросил, как вас зовут. Скажите, как ваше имя…

Но девушка ко мне больше не повернулась. Подруга, стоявшая рядом, смерила меня с ног до головы и сообщила:

— У нас девушки сами не представляются. Да и вы не представились. Вам стоит поинтересоваться нашим этикетом. Её зовут Дзерасса, уменьшительно — Дзера…

Глава 7

На утро я, жутко невыспавшийся — в кабине ГАЗ-66 спать было неудобно, можно сказать, что почти невозможно из-за наступившей духоты и атак целых полчищ комаров, — стоял у дома подруги Лёни с шести утра.

Тело ломило. Скорее бы в дорогу. Но тревожить Лёню с его подругой, нарушать их «нежную идиллию», «сплетение тел и слияние душ» мне не хотелось. Мужская солидарность, как же иначе!

Поэтому я разглядывал улицы просыпающейся казачьей станицы. Портупеи, шашки, папахи, бурки с газырями — кармашками для патронов остались в прошлом. Но дух этого места сохранился. Будто поколения свободных и отважных людей, военно-земледельческое сословие царской России, многие века оберегавшие дальние рубежи Империи, незримо присутствовали там в то утро.

Они оставили и вполне зримые следы. Лучи солнца ярко освещали белые стены местного клуба, который являлся ничем иным, как зданием бывшей станичной церкви без куполов и крестов.

На стене рядом с выщербленными каменными ступенями, в некоторых местах натёртыми до глянцевого блеска, висела афиша с плакатом. Расписание танцев и кинофильмов. А чуть выше афиши, правее, над арочным входом в здание читалась полустёртая надпись: «Съ нами Богъ».

Такая связь времён. А ещё у двухэтажного сельсовета я увидел старый казацкий трофей. Небольшую осадную пищаль, подпертую камнем и ржавеющую — видимо, стоящую тут со времён Кавказской войны.

Наверно, когда-то дом принадлежал станичному атаману. Воздух в шесть утра уже был густой и сладкий от цветущих лип и нагретой за прошлый день земли. Да, уж днём будет марево.

Скрипнул колодец-журавль. Это бабка в цветном платке набирала воду. Она легко закинула коромысло с полными вёдрами на плечи. Этакая постаревшая Аксинья, сошедшая в станицу Архонская прямо из фильма.

Почти одновременно из двух соседних хат, будто сговорившись, на улицу вышли двое мужчин возрастом за сорок. Судя по замасленным рабочим комбинезонам — механизаторы. На их строгих славянских лицах всё те же прямые носы, колючие глаза и жёсткие складки у рта.

Одного из них вышла провожать на порог жена в белом платке, широкой юбке, покрытой передником. Проводив их взглядом, она вернулась в дом.

Я подумал о вчерашнем дне. Встреча с преподавателем кафедры истории, Заурбеком Константиновичем, не привнесла ясности в ситуацию с загруженным нам дополнительным оборудованием.

Можно было со спокойной совестью ехать в лагерь археологов. Я сделал всё, что мог. К тому же если бы я не поехал, то не увидел бы Её. Я посчитал, что встреча с Дзерассой стала мне наградой за мои проблемы и потери последних дней и сложности с Комиссаровым и Комитетом госбезопасности.

Сердце приятно поднывало, проваливалось в небытие, когда я вспоминал о девушке.

Как ни странно, но Лёня со своей подругой проснулись рано, почти сразу после того, как я подъехал. Буквально через четверть часа я завтракал в двухкомнатной казацкой избе Маруси или Муси, как её называл Лёня.

Улыбчивая и гостеприимная хозяйка, мне она понравилась. Красивая, чуть полноватая. Но совсем чуть-чуть. Настолько, что полнота её не портила, а наоборот делала более женственной.

Её пышные оладьи с мёдом и деревенской сметаной, в которой «стоит» ложка, заставили меня забыть мои мучения и бессонную ночь.

Мы засобирались в дорогу.

— Мусь, а ты эта… Совсем забыл спросить, председатель-то ваш, не даст нам свой УАЗик для гонок? Поспрашиваешь его?

— Каких гонок?

— Да вот, Саня у нас спортсмен, автогонщик. Я тебе говорил же?

— Да, помню, — она посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.

— Его на ралли «Кавказ» приглашают, заодно и меня. Машина нужна. Мы заодно её подшманим, вернём в лучшем виде, ты меня знаешь.

— Ой, спросить надо. Что-то не уверена я, что он согласится.

Я вмешался в разговор.

— Простите, Мария, можно вопрос?

— Ты не важничай, Саш, давай, на ты, вопрос можно.

— А чего в вашем колхозе не хватает?

Она опустила подбородок в груди, подняла брови и, как бы изумлясь моему вопросу, ответила:

— Да что ты такое говоришь? У нас всего хватает. Наш колхоз-миллионер. У нас знаешь, мужики какие крепкие, хозяйственные?

— Ну обычно в колхозах присутствует дефицит. Может, запчасти, удобрения, топливо?

— Нет, у нас всё есть. Заправка своя, запчастей завались, техника самая новая и лучшая, вон в прошлом году с «Россельмаша» новый комбайн пригнали, так по телевизору по центральному каналу показывали в «Сельском часе». Один такой на всю Республику. Нет. У нас с обеспечением порядок. Есть всё. Мы даже другим колхозам помогаем.

— Жаль… Ну то есть, здорово, что всё есть. Просто я думал, что с председателем можно договориться если…

Мои надежды на «бартер» таяли на глазах.

Но Муся не дала мне договорить.

— Хотя есть одна потреба, — она сощурилась и внимательно посмотрела на меня, — кино сможешь достать?

— Кино? — теперь на лоб полезли мои глаза.

— Да, фильму. Короче, слушай, Саша, суть. Есть у нас отдел культуры, наш председатель с их руководством крепко поцапался. Они нам второй месяц в клуб фильмы не привозят.

Надежда снова начала теплиться в груди. Пожалуй, с фильмами можно что-то придумать.

— Так вот, если сможешь договориться в Орджоникидзе, в республиканском филиале «Госкино», то пожалуй с вашими гонками можно будет к нему обращаться. Может, и даст он вам машину за такие заслуги.

— Это разные конторы? «Госкино» и отдел культуры?

— Конечно, он всё сам грозится съездить в город. Но сейчас у него дел невпроворот — посевная, заготовительная и всё такое прочее. Не до фильмов ему.

— Мария, ты гений! — я улыбнулся радушной хозяйке, — какие фильмы предпочитаешь?

— Я-то ладно. Мне любое подойдёт. А вот жена председателя, Наталья Григорьевна, больше по индийским фильмам страдает. Как привезут, так все бабы во главе с ней потом два дня рыдают.

— Про индийские понял, и всё же какие фильмы любишь ты?

Я ещё не знал как, но уже был точно уверен, что смогу раздобыть фильмы.

Муся немного подумала и ответила:

— Ну мне чтобы про любовь и деревню было, — а потом молодая женщина засмущалась и зарделась.

Лёня поднял палец вверх.

— О, как! Про любовь!

Он подкатил и попробовал поцеловать хлебосольную казачку в щёчку, но Муся оттолкнула его и со смехом огрела влажным рушником со своего плеча.

— Иди ты, Лёнька! Люди смотрят!

Наверно под «людьми» она подразумевала меня, за неимением других кандидатур в хате.

— Это не люди, Муся. Это Александр Каменев! Свой человек! Мой напарник и боевой товарищ!

На улице уже действительно было людно. Станица проснулась. Мимо наших окон проходили люди. Бабы выгоняли коров со дворов на дорогу.

Животные, покачивая головами, как по команде, двигались в сторону двух пастушков на лошадях.

Это были босые мальчишки лет четырнадцати, заправски гарцующие на своих нетерпеливых скакунах.

Лошади нарезали круги на месте, перебирая ногами и встряхивая гривами.

На подростков было приятно смотреть, потому что казалось, что они составляли с лошадью единое целое и будто родились в седле.

Один из них, привстав в стременах, пустился вдоль центральной улицы галопом. Он метеором пронёсся мимо нашей хаты, а потом со свистом и гиканьем стал подгонять коров от хвоста к голове стада.

Рогатые стали двигаться быстрее, поднимая пыль.

Пастушки знали свою работу и умело управляли стадом.