Я очень хотел расписку, но решил, если понадобится, я с него и так стрясу запчасти.
Пусть пишет на меня в Народный Контроль или партком. Мне всё равно, по барабану.
— Я вам верю на слово и надеюсь, что напоминать не придётся.
Шины, зеркала, огнетушитель, фары — люстра.
— Выходи, москвич, гостем будешь, — Аслан постучал по капоту моего новенького УАЗ-469, когда я подъехал к участку механизации колхоза «Имени Пятидесятилетия Октября» в Новом Батаке. — У нас для твоего «Дуремара» всё найдётся.
Аслан — местный снабженец и кладовщик, к которому меня направил Заур.
Я вышел, оглядывая аккуратные ряды колхозных складов, ремонтных мастерских и гаражей.
Свежая зелёная краска на табличке «Склад №3» блестела на солнце.
Дверь была приоткрыта, и я увидел знакомый импортный логотип и название.
— В Москве на спортивную копейку месяц бегал за амортизаторами «Кони», — начал я, — а тут…
— А тут бери не хочу, — весело продолжил Аслан, широко распахивая складские ворота, — только посмотри!
Моя челюсть непроизвольно опустилась. Стеллажи ломились от запчастей:
— Да это же…
— Рай для шофёра, верно? — закончил за меня Аслан, довольный эффектом. — Двигатели, коробки, мосты — всё как на подбор.
Он ловко подцепил фанерный ящик с надписью: «УАЗ-469, Александр, москвич, Заурбек» и поставил передо мной:
— Поршневая группа, шестерни ГП, сальники — свежие, с завода. Масла, рессоры, тут по мелочи, запасной крепёж и всё такое. Ну как, берёшь?
Ни хрена себе мелочи, да тут ещё один УАЗ можно собрать.
— Это точно всё мне?
— Точно.
— Как вам вообще удаётся? — я провёл рукой по идеально упакованным деталям. — В столице за этими прокладками очереди на месяц вперёд…
— Что удаётся?
Аслан хитро прищурился, доставая пачку «Космоса».
— Вот это всё раздобыть? — стеллажам с запчастями не было конца, на складе пахло топливом и свежей автомобильной резиной.
— Секрет прост, парень. Мы не ждём милостей от министерства.
Он сделал паузу, закуривая:
— Видишь вон те красные ящики?
— Да, а что в них?
— Золотой запас. Коньяк из Грузии — в Осетию, оттуда вместе с чурчхелой — в Ростов-на-Дону, Ульяновск, Москву. А оттуда…
— Запчасти, — догадался я.
— Быстро соображаешь, парень, — Аслан одобрительно хлопнул меня по плечу. — Видишь, всё просто. Только не говори никому.
В дальнем углу блеснули хромированные детали. Я подошёл ближе:
— Да это же спортивные кресла! «Recaro»!
— Для Заура были, — кивнул Аслан, — но он велел тебе отдать.
— Почему?
— Не знаю, говорит, что тебя высшие силы прислали. Ты для Осетии что-то хорошее делаешь.
Я вспомнил наш разговор про златокрылого белого всадника, но промолчал.
— На Кавказе не забывают добро, — пояснил Аслан, вытирая руки о ветошь. — Ковши не новые, хочешь посмотреть? Или будем грузить?
— А чего их смотреть? Грузить, конечно.
Я не верил своему счастью.
Он схватился за одно кресло и кивнул на второе.
— Бери, потащили. Последние. Как раз на твой «Дуремар».
— Нет ну снимаю шляпу. Вы монстры, если всё это удается доставать, — я не мог сдержать восхищения.
Аслан задумался, потом тихо сказал:
— Знаешь, у нас тут в ходу поговорка: «Хочешь жить — умей вертеться».
— Выходит, вы очень хотите жить.
— Выходит так. Что-нибудь ещё нужно?
— Мне бы «люстру», конечно… Но боюсь, я уже перешёл черту за которой на обед одна гречка. Не смогу расплатиться, у меня нет столько денег.
Аслан молча отвернулся и куда-то пошёл.
Он вернулся через минуту с новыми фарами на тележке и небольшой картонной коробкой.
— По деньгам это не со мной, всё решай с Зауром. Он сказал выдать тебе всё, что ты попросишь.
Потом ткнул пальцем в коробку.
— Для люстры понадобится новый генератор, помощнее. Это итальянский. Заказывали в Италии в фирме братьев Марторелли. Они наши машины под Европу переделывают.
— Официально заказывали?
— Ну, наполовину, как всё. Через Совстрансавто.
— Что ещё нужно?
Каналья, раз мне так прет, то нужно пользоваться по полной.
— Вездеходные шины, зеркала, 126 карбюратор на Волгу, есть импортный антифриз? Огнетушитель на два литра.
Я вспомнил, что в техрегламенте единичка вручную была подправлена на двойку.
Он снова удалился.
— Вот, гляди.
На телеге лежало всё, кроме колёс. Но я и без колёс был счастлив, как слон.
— Есть кому карбюратор приладить и настроить? С ним море возни.
— Напарник мой Лёня. Штурман разбирается.
Аслан довольно кивнул.
— Если что, то у нас тоже есть спец. Приезжайте, если будут вопросы. Только пораньше. Днём у него работы невпроворот, со всей округи к нему едут.
— Насчёт шин. Я советую сто девяносто вторую, ярославскую. Она, конечно, не быстроходная, но зато широкая — по нашим горным дорогам и бездорожью самое оно.
— А можно? — бляха муха. Мне круто везет.
Это чем же я так задобрил судьбу. Уж не сегодняшней дракой в подъезде? Я там одной социалистической собственности разнес в пух и прах рублей на пятьсот.
— Как у вас говорят, можно Машку за лужку. Нужно!
— Влезет ли всё в салон?
— Влезет. Не переживай. Что-то ещё?
— Уже будет наглостью.
— Не будет. Говори.
— Вроде всё.
— Запасной радиатор. Возите с собой. Их часто ваш брат пробивает. Не понадобится — вернёшь.
— Я не могу…
— Можешь.
Аслан сунул коробку с радиатором в салон
Как мне тебя отблагодарить, добрый человек?
— Благодари Заура. А мне пустяк, и то не обязателно. Если в Москве с оказией попадутся пластиковые солдатики — индейцы и ковбои, передай с поездом, я встречу. Буду благодарен, для сына. У нас дефицит. Всё по-честному.
Когда я заводил «Дуремар», Аслан стоял у ворот и махал рукой и улыбался. Я был уверен, что его сын получит солдатиков.
— Давай, Саша, крути баранку, только гайки не теряй! Желаю победы на соревнованиях.
Его голос долго звучал в ушах, пока я ехал по дороге в сторону лагеря.
Сказать, что я был шокирован — ничего не сказать.
Новые детали лежали аккуратно упакованные в багажнике.
Они достались нам каким-то чудом.
Ещё чуть-чуть — и я действительно начну верить в этих их небесных покровителей.
В Белых и Чёрных всадников.
* * *
Бело-жёлтый УАЗ-469, прозванный своим хозяином Дуремаром, ревел, как раненый зверь, взбираясь по серпантину.
Двигатель, хоть и не гоночный, а обычный колхозный, выжимал все соки, сопротивляясь крутизне подъёма.
Дорога была ровной, с обоих сторон скалы — срываться некуда, поэтому я, стиснув зубы, держал обороты на грани.
При этом пытаясь понять, в какой момент машина сорвётся в пробуксовку.
Казалось, вот-вот.
— Держись, старик! — подбодрив Дуремара, ударив по педали сцепления, снова переключаясь на вторую.
Мотор взвыл, колёса на миг потеряли сцепление, выбросив из-под себя гравий, но затем Дуремар рванул вперёд, подчиняясь моим грубым приказам.
Рядом сидел Лёня, мой, уже знаменитый на всю Осетию и Академию Наук, штурман-ловелас.
В одной руке он сжимал блокнот, а в другой — карандаш, которым торопливо выводил закорючки стенограммы.
— Прямая… сто метров… потом резкий левый, подъём, радиус малый! — выкрикивал он, одновременно записывая и пытаясь не выронить блокнот от тряски.
— Ты уверен, что это радиус малый? — последнее слово я не произнёс, а прокряхтел, скривился, чувствуя, как УАЗ кренится на повороте. — Мне кажется, он вообще отрицательный!
— По ощущениям — да! — Леонид хлопнул ладонью по приборной панели. — Но машина держит!
— Держит? — Я фыркнул. — Да наш Дуремар прет вперёд, как танк на Берлин!
— Поплюй, нельзя всё время хвалить машину, обязательно боком выйдет. Меньше хвалишь, больше ругаешь — машина не ломается!
