День зимнего солнцестояния - Гойкоэчеа Унаи

Но чего инспектор не мог понять, так это как они упустили свидетеля. Как так вышло? Кто этот анонимный источник, на которого ссылается журналист? Андер был в ярости.

До совещания оставалось десять минут. Он припарковался на улице Хардинес де Герника и набрал номер редакции.

– «Эль Коррео», слушаю вас, – ответил женский голос.

– Доброе утро. Говорит инспектор Креспо из Эрцайнцы. Мне нужен ваш сотрудник, Искандер Алонсо.

– Конечно, секундочку. Не отключайтесь.

В трубке заиграла музыка, вынудив мужчину отодвинуть телефон от уха.

– Инспектор Креспо? Искандер Алонсо, – раздался голос журналиста, неожиданно прервав акустическую версию «Great Balls of Fire». – Чем могу помочь?

– В своей статье вы упоминаете белый фургон, – сразу перешел к делу тот.

– Все так, – осторожно подтвердил Алонсо.

– Откуда у вас эта информация?

– Я никогда не раскрываю источники, инспектор. Скажем так, мой собеседник предпочел остаться анонимным. – Журналист произнес слова медленно и четко, и Андер понял, что в подобных ситуациях он чувствовал себя как рыба в воде. – Кстати, это вы руководите расследованием? Я могу задать вам несколько вопросов? – тут же ловко перехватил инициативу репортер.

На пару секунд повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по лобовому стеклу.

– Вы играете с огнем, Искандер. Мешаете следствию. Неужели вы верите, что если информация верна, то убийца продолжит ездить на этом фургоне? Он просто избавится от него, не оставив нам шанса найти улики, которые могли бы доказать его причастность. Нам нужно поговорить со свидетелем.

– Инспектор, свидетель помнит, что во время прогулки с собакой видел припаркованный у причала белый фургон, а когда он возвращался домой, его уже не было. Это может быть важной деталью, а может, и нет, но я не понимаю, как это повлияет на ваше расследование. Я всего лишь фиксирую хронику событий и интерпретирую ее, опираясь в первую очередь на полученную мной самим информацию. Я всегда проверяю факты перед публикацией.

– Это вы на ходу сочинили или у вас на визитной карточке записано? – язвительно ответил Андер. Цинизм журналиста выводил его из себя. Он сделал пару глубоких вдохов, прежде чем продолжить. – Проехали. Знаете ли вы еще что-то о фургоне? Марка, номер, отличительные знаки, наклейки? Любые детали.

– Ничего, честное слово, инспектор, свидетель запомнил только цвет.

– Ясно. В следующий раз консультируйтесь с полицией, прежде чем выдвигать в своих статьях провокационные гипотезы.

– Если бы вы согласились дать мне официальный комментарий о ходе расследования, их бы и выдвигать не пришлось.

– Не будет никакого комментария. Всего доброго.

Андер положил трубку, повернул ключ зажигания и снова выехал на дорогу.

В ЦСК было полно людей. Все застыли в ожидании: пустовало только кресло Андера. Инспектор бодрой походкой вошел в зал и поздоровался с присутствующими, после чего сел на свое место.

– Субофицер Отаменди, агенты. – Креспо кивнул, приветствуя сотрудников местной полиции. – Простите за опоздание, в Бильбао ужасные пробки. Может, нам стоит получше регулировать движение на дорогах? – пошутил он.

Отаменди поудобнее устроился в кресле. Он был похож на ожившего египетского сфинкса: надменный взгляд и аристократические манеры, вытянутое лицо и ярко выраженные скулы, выпирающий подбородок – все вместе эти черты придавали ему крайне властный вид. Густые каштановые волосы были разделены правым пробором и зачесаны на одну сторону, а униформа сияла безупречной чистотой.

Рядом с субофицером сидели агенты Мирен Сарандона и Клаудио Биуррун. С Клаудио Андеру неоднократно приходилось сталкиваться по работе: это был порядочный агент, трудяга, на которого не страшно положиться в сложной ситуации. О новенькой, Мирен, он не знал ничего, хотя ее поведение на посту в Олабеаге ему понравилось. Он увидел в ней сильную личность, что сейчас было редкостью.

– Инспектор Креспо, добрый день. Инспектор Гардеасабаль и агент Арреги уже ввели нас в курс дела. – Отаменди говорил вкрадчивым голосом заклинателя змей. – Мы собрались здесь, чтобы наладить взаимодействие между двумя органами правопорядка в связи с убийством в Олабеаге, не так ли?

– Все верно. Расследование продолжается, но мы не будем углубляться в детали – чем меньше людей о них знает, тем лучше, – ответил Андер. – Как уже отметил субофицер Отаменди, цель нашей встречи – организовать коммуникацию между нашими полицейскими структурами, – продолжил он, обращаясь к остальным сотрудникам, в основном к Мирен и Клаудио. – Мы изучаем гипотезу, согласно которой убийца может снова объявиться в Бильбао в ближайшее время. Нам нужна ваша помощь, чтобы попытаться это предотвратить.

– Как и всегда, инспектор. – Отаменди прищурился, сжимая ручку в руках. – С чем мы имеем дело? Что ищем?

– Не исключено, что перед нами самый опасный убийца, которого когда-либо знал наш город, – сказал Андер и откинулся на спинку кресла. – Чтобы его поймать, нужно начать с двух вещей. Первое: необходимо изучить все записи с камер видеонаблюдения в радиусе километра от места преступления, начиная с полуночи, когда тело еще не появилось, и до того момента, когда присутствующие здесь коллеги прибыли на вызов на причал в Олабеаге. Второе: хочу, чтобы вы останавливали все без исключения белые фургоны на дорогах Бильбао: проверяйте документы, осматривайте салон на предмет следов крови… Мы, в свою очередь, сделаем то же самое за пределами города.

– Без проблем. Камерами займутся агенты Биуррун и Сарандона. – Отаменди показал на них рукой. – Что касается досмотра на дороге, мне нужно будет запросить разрешение комиссара. Как вы понимаете, инспектор, я не самый главный винтик в этом механизме, – добавил он с притворной скромностью.

– Хорошо, договорились. – Креспо пожал руку троим офицерам муниципальной полиции. – До связи.

Капли летнего дождя, стучащие по оконным ставням, вывели Карлоса из состояния глубокого сна. Ошеломленный, он вслушивался в звуки свободы за стеной. Он хватался за них, как человек, тонущий в море, хватается за веревку, которая вернет его на борт и вырвет из рук смерти.

Мужчина проморгался. Тьма сменилась полумраком. Зрачки его были расширены, казалось, он не видел света. Только прищурившись, он начал различать обстановку: голые стены крошечной комнаты молча наблюдали за ним.

– Где я?

Он попытался встать, но что-то ему помешало. Карлос с ужасом обнаружил, что прикован к кровати.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите! – изо всех сил кричал он, пока не потерял голос. Мужчина отчаянно дергал металлические цепи, но те, прочно закрепленные в стене, не поддавались.

Через час, изнеможенный тщетными попытками освободиться, он услышал звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась, впуская поток искусственного света. Тот пробежал по полу из обшарпанных досок и взобрался по краям кровати. В проеме появилась высокая фигура. После секундного колебания она двинулась к пленнику.

– Рад, что вы проснулись, господин Бонапарте. Нам с вами есть о чем поговорить.

Вошедший склонился над ним, и Карлос наконец смог разглядеть его лицо.

– Этого не может быть, – прошептал мужчина.

Это был он. Восставший из мертвых.

4

Андер припарковал машину у пригородного вокзала Ренфе в Пеньоте. На часах была половина двенадцатого утра. Сильный морской ветер приносил с собой влажность и неповторимый запах соли и пробирал до костей. Инспектор застегнул молнию на анораке и натянул капюшон.

Группки родителей с детьми спешили в близлежащий спортивный комплекс в Сантурци, чтобы хоть чем-то занять бесконечное утро осеннего выходного дня. Андер смотрел на бегущих впереди малышей, которые предвкушали, как будут резвиться в бассейне. Мужчина ощутил укол зависти к этим отцам и матерям, которые так здорово проводили время с детьми. Сам он столько работал, что слишком поздно осознал: его дочь уже давно не та малышка, которую он водил за руку в парк Доньи Касильды кормить уток.