День зимнего солнцестояния - Гойкоэчеа Унаи

– На какой машине ездила Глория? – спросил Креспо.

– Кажется, Альдай говорил про какой-то «Опель», но точную модель не помню.

Они подошли к автомобилю. Это как раз был «Опель Астра» цвета синий металлик. Полицейские посветили фонариками на водительское сиденье.

– Ключ в замке зажигания, – заметил Андер. – Не трогай ничего голыми руками.

Инспекторы достали по паре одноразовых перчаток и попробовали открыть передние двери. Те оказались незапертыми, поэтому в салон они заглянули одновременно.

– Посмотри на руль, – сказал Креспо, подсвечивая верхнюю его часть, где были видны следы крови и волос. – Вызывай криминалистов. Пусть осмотрят машину прямо здесь, а потом эвакуатором доставят в наш гараж в Деусто.

– Ты уверен? Это уже выходит за рамки наших полномочий. Может, лучше сначала спросить у Торреса?

– Это наше расследование. И рамки наших полномочий определяют улики. Куда они нас ведут, там мы и действуем, – отрезал инспектор. – Теперь звони. Под мою ответственность. Я буду ждать рядом с машиной.

Отец Николас начал свой привычный и медленный подъем по семи ступеням лестницы, ведущей к главному портику церкви Сан-Антон. Сырая погода, как сегодня, превращала его хронический артрит в настоящую муку, и каждый шаг становился жертвой, крестом, который ему приходилось нести. Но он не мог подвести прихожан. В течение последних тридцати пяти лет он занимал должность настоятеля прихода, и его связь с верующими, которые каждое воскресенье приходили в церковь, чтобы услышать слово Божье, была нерушимой.

Николас приподнял сутану и подошел к огромной кованой черной калитке у входа в храм. Он оперся на металлический поручень, который облегчал подъем тем, кто, как и он, начинал ощущать тяжесть прожитых лет.

– Господи, даруй мне силы, – шептал он на каждом шагу, и его ледяное дыхание застывало в воздухе над ступеньками.

Внимание священника привлекли несколько красных пятен. Он слегка наклонился, чтобы рассмотреть их получше. На последней ступеньке виднелись две больших капли крови. Заметив их, отец Николас сжал толстые губы в знак неодобрения.

«Опять наркоманы колются на лестнице», – подумал он. Мысленно отметил, что следует поговорить с епископом Бильбао о необходимости усилить охрану в городских храмах.

– Сегодня они колются у церкви, завтра разобьют одну из статуй, а послезавтра сожгут тут все, – пробормотал он. Ужаснувшись от мысли, что это предположение может стать реальностью, священник быстро перекрестился. Успокоившись, достал из внутреннего кармана связку ключей от церкви.

Отец Николас оперся рукой на один из прутьев калитки, и, к его удивлению, створка поддалась. Он обернулся и окинул взглядом окрестности. Вокруг царило спокойствие – иначе и быть не могло в шесть утра в воскресенье. Ни души.

Он толкнул калитку посильнее, распахивая настежь. Священник осмотрел главный портал в поисках повреждений.

«Проклятые вандалы, – подумал он. – Что вы тут творили?»

Сводчатый атриум казался нетронутым. Николас поднял взгляд и с благодарностью поклонился фигурам святых Петра и Павла, охраняющим вход. Однако на полу обнаружились еще три капли крови, ведущие к портику. На мгновение он задумался о том, чтобы вызвать полицию, но почти сразу отбросил эту мысль: он никому не позволит себя запугать. С ним Господь. Господь и его любимый святой Антоний, покровитель церкви.

Мужчина наконец подошел к двери. Как он и предполагал, она тоже была открыта. Настоятель мягко толкнул ее и, сдерживая дыхание от страха, вошел в темноту храма.

– Кто здесь? – спросил он твердым голосом.

Ему ответило лишь собственное эхо, прокатившееся по венчающим нефы собора крестовым сводам. Священник почувствовал, как стук сердца отдается в висках. Пресвитерий был залит светом. У центрального алтаря, прислонившись к мрамору, сидел человек.

– Полиция уже едет! Не делай глупостей, сын мой! – крикнул он.

Не получив ответа, Николас двинулся вперед, осторожно огибая скамьи главного нефа. Время от времени он украдкой бросал взгляд на боковые капеллы, чтобы убедиться, что никто не прячется в темноте. Подойдя к главному алтарю, он встал на правое колено и перекрестился перед фигурой Христа, которая возглавляла ретабло [13] – прекрасный ансамбль, сочетающий живопись, скульптуру и рельефы, которому Николас молился с первого дня.

Следы крови вели к подножью алтаря, где сидел мужчина. Подойдя ближе, священник заметил, что брюки у него пропитаны кровью, а руки скрещены, будто в них что-то спрятано. Он осторожно преодолел оставшиеся четыре ступеньки.

И тут священную тишину храма разорвал крик чистого ужаса.

Мужчина был мертв.

5

– Так, чтобы никаких посторонних в церкви, только моя команда, криминалисты и судмедэксперты! – с порога приказал Андер. – Никаких зевак в радиусе пяти метров от ворот, всем все ясно?

Агенты кивнули и поспешили выполнить указания, пока первые ротозеи не начали толпиться вокруг храма. Этим холодным воскресным утром с берега залива поднимался туман и рассеивался над улочками, ведущими к историческому центру города.

– Кто убивает в воскресенье, – проворчал Гардеасабаль, когда Андер сообщил ему о преступлении в Сан-Антоне.

На входе в церковь Андер заметил первых любопытных, заглядывающих в окна. Шоу началось. Он поправил фуражку и решительно прошел через главный неф. Справа, на одной из скамей для молящихся, Педро допрашивал отца Николаса, на лице которого все еще читалась паника. Андер направился к пресвитерии. Вспышки фотоаппаратов освещали центральный алтарь и стену, прилегающую к главному ретабло. На ней можно было прочитать следующие числа: «95/219».

Инспектор встал рядом с одетыми в белые комбинезоны членами научно-экспертной группы, которые тщательно обследовали престол и прилегающие зоны в поисках улик. Как по линейке, они сантиметр за сантиметром, исследовали пространство от лестницы, ведущей к главному порталу, до главного алтаря.

Андер прибыл почти одновременно с первым нарядом, который откликнулся на звонок Николаса на телефон экстренной службы. Он не спал уже несколько часов, листая материалы дела об убийстве Глории Редондо, когда из штаба поступил вызов. Предварительный осмотр тела на месте преступления подтвердил: Н9 вновь оставил свою жестокую «визитную карточку».

Осмотр продолжился в окрестностях церкви. Инспектор пытался понять, как убийца проник в храм и как смог донести тело до алтаря. Следы на замках свидетельствовали о взломе. Ступеньки не позволили бы убийце воспользоваться тележкой или другим вспомогательным средством передвижения. Значит, H9 пришлось тащить труп от места парковки фургона на плечах. По пути из тела капала кровь, оставляя за собой алый след.

Хавьер Гамбоа уже десять минут ползал на коленях у алтаря, осматривая жертву. Он исследовал раны, слегка поднимал и сдвигал тело в стороны, потом возвращал его в исходное положение. Проверял карманы, раскладывал вещи по пластиковым пакетам для улик, кивал, качал головой, тяжело вздыхал.

Инспектор Креспо предпочел оставаться в тени, наблюдая за мастерством судебно-медицинского эксперта.

– Андер, подойди, пожалуйста, – попросил тот.

Мужчина присел слева от тела. Хавьер вытер уголком халата пот, который заливал ему очки.

– Держи, – сказал он, передавая коллеге черный бумажник. – Похоже, в этот раз убийца проявил любезность и сам сообщил нам личность жертвы.

Андер открыл его и достал удостоверение личности. Даже от такого простого действия по просторным нефам разлеталось гулкое эхо, отскакивало от сводчатых потолков и превращало священное пространство в огромный резонаторный ящик. В таком малейший шум приобретал мистическую окраску.

– Виктор Эрмосо, пятьдесят шесть лет, проживает в Бильбао, – прочитал Андер. – Здесь также есть членская карта Общества Бильбао, – сказал он, копаясь в боковых кармашках.