— Буду следить, — пообещал я, не выпуская руку Машеньки.
Остаток дня я решил провести дома, с Машкой. Она задремала, а я сидел рядом, держа её за руку, думая о том, как всё хрупко и как важно не упустить главное в погоне за делами и планами.
Я так и сидел рядом с ней, когда внизу послышался стук в дверь, а затем голоса. Громкие, знакомые голоса.
— Егор! Егорушка! — раздался звонкий женский крик, от которого я вздрогнул.
Машенька открыла глаза:
— Кто это?
— Кажется, мать приехала, — пробормотал я, поднимаясь. — Погоди, я сейчас.
Я вышел на лестницу и остолбенел. В прихожей стояла вся моя семья — отец в дорожной шубе, мать в соболях, бабушка с её неизменным строгим видом и няня Агафья Петровна, которая уже плакала, прижимая платок к глазам.
— Егорушка! — мать бросилась ко мне, едва я спустился вниз. — Сынок мой! Дай на тебя посмотреть!
Она обняла меня, потом отстранилась, изучая лицо:
— Исхудал! Бледный какой! Ты там в этой своей деревне себя не бережёшь совсем!
— Маменька, я в порядке, — попытался я успокоить её, но она уже переключилась на окружающую обстановку.
— А дом какой! — она огляделась вокруг. — Андрей Петрович, смотри, какой дом у нашего сына! Я же говорила, что он устроится!
Отец степенно подошёл, и я поклонился:
— Батюшка.
— Егор, — он окинул меня строгим взглядом, но в глазах мелькнуло одобрение. — Вижу, дела твои идут хорошо. Иван Дмитриевич нам всё рассказал. Консультант тайной канцелярии — это достойно.
Бабушка прошла вперёд, опираясь на палку, и ткнула меня этой самой палкой в грудь:
— Вот видишь, Егорка! Говорила я, что из тебя толк выйдет, если мозги в порядок привести! Не зря я тебя в Уваровку спровадила — гляди-ка, как всё обернулось! И дело государственное ведёшь, и женился на хорошей девке, и ребёнка ждёте!
Глава 5
— Бабушка, — начал я, но она уже продолжала:
— Молодец, Егорка! Я всегда в тебя верила! Говорила всем — вот увидите, внучок мой ума наберётся! И набрался!
Няня Агафья Петровна всхлипывала в углу:
— Егорушка, родной мой! Как же я по тебе скучала! Ты там небось и не ел ничего, и не спал!
— Агафья Петровна, я взрослый мужчина, — попытался я возразить, но она только замахала руками:
— Какой ты взрослый! Для меня ты всегда будешь моим Егорушкой!
Матрёна стояла в сторонке, явно растерянная от такого нашествия. Я кивнул ей:
— Матрёна, это мои родители и бабушка с няней. Подготовьте, пожалуйста, комнаты для гостей.
— Сейчас, барин, — она поклонилась и поспешила прочь.
Мать тем временем оглядывалась по сторонам:
— А где Маша? Как она? Иван Дмитриевич говорил, что ей нездоровится.
— Она наверху, отдыхает, — ответил я. — Было лёгкое недомогание, но сейчас лучше.
— Ну так веди нас к ней! — мать уже направилась к лестнице. — Надо посмотреть на невестку!
Я поспешил за ней, предупреждая:
— Только тихо, маменька. Ей нужен покой.
Мы поднялись в спальню. Машка сидела на кровати, поправляя волосы. Услышав шаги, она обернулась и побледнела, увидев столько людей сразу.
— Машенька, родная! — мать бросилась к ней, обнимая. — Дочка моя! Как ты? Как здоровье?
— Здравствуйте, — робко ответила Машка, явно смущённая таким вниманием. — Я… я лучше, спасибо.
Бабушка подошла ближе, одергивая мать:
— Ты чего на девку набросилась? Видишь, и так бледная вся. Но вижу, что крепкая, здоровая. Родит тебе, Егорка, — она бросила на меня довольный взгляд, — богатыря. Или богатыршу, — хмыкнула. — Главное, чтобы здоровенький был.
— Бабушка! — смутился я.
— Что «бабушка»? — она повернулась ко мне. — Правду говорю. Вон какая у тебя жена — ладная, красивая. Не то что эти столичные.
Машка густо покраснела. Мать поспешила вмешаться:
— Маменька, не смущайте девочку! — она повернулась к Маше. — Не обращай внимания, дорогая. У неё всегда так — что думает, то и говорит.
Няня Агафья Петровна подошла с другой стороны кровати, причитая:
— Ох, деточка, какая ты бледненькая! Небось, мой Егорушка тебя не кормит как следует! Мужики они такие — сами о себе не помнят, куда уж о жёнах думать!
— Агафья Петровна, да хорошо она кушает! — возмутился я.
— Ага, кушает, — фыркнула няня. — Небось, кашу да хлеб только. А беременной женщине нужно мясо, молоко, яйца! И бульончики куриные!
Отец стоял у двери, наблюдая за этим столпотворением с лёгкой усмешкой. Наконец он кашлянул:
— Может, дадим девушке передохнуть? Она явно устала.
— Отец прав, — согласился я. — Машунь, ложись, отдыхай. А мы пока внизу поговорим.
Мать погладила Машеньку по руке:
— Отдыхай, доченька. Я потом к тебе зайду, поговорим по душам.
Мы спустились в гостиную, где Матрёна уже накрывала на стол. Дуняша суетилась, разнося тарелки и кружки.
— Присаживайтесь, — пригласил я, усаживая мать и бабушку. — Вы, наверное, с дороги устали. Чаю? Или чего покрепче?
— Чаю, чаю, — закивала мать. — И поесть чего-нибудь. Мы с самого утра в пути.
Отец сел во главе стола, оглядываясь:
— Дом действительно хороший, Егор. Просторный, добротный. Иван Дмитриевич сказал, что это бывшая собственность купца-должника?
— Да, отец, — кивнул я. — Государство получило его в счёт долга, а Иван Дмитриевич предложил мне. Вот я и выкупил.
— Разумно, — одобрил отец. — Видно, что ты научился ценить возможности.
Бабушка хлопнула ладонью по столу:
— Вот говорю же — не зря я его в деревню отправила! Там он мозги в порядок привёл, делом занялся, а не шлялся по кабакам!
Я поморщился, вспоминая прошлое того Егора, чьё тело я занял.
— Бабушка, это всё в прошлом.
— Ещё бы! — она ткнула пальцем в мою сторону. — Теперь ты человеком стал! Дело государственное ведёшь, на семью работаешь! Вот что значит правильное воспитание!
Мать вмешалась, наливая себе чай:
— Маменька права, Егорушка. Мы с отцом очень гордимся тобой. Когда Иван Дмитриевич рассказал о твоих достижениях, мы не могли поверить!
— Что именно он рассказывал? — насторожился я.
Отец ответил:
— Что ты стал консультантом тайной канцелярии. Что работаешь над улучшениями оружейного завода. Что обучил мастеров новым методам. Что создал несколько технических новшеств, которые государство сочло важными.
— Да и жена у тебя хорошая, — добавила мать.
Бабушка снова вмешалась:
— Правду говоришь! Хорошая девка эта твоя Машка. Видно, что работящая, не белоручка. Вон как за тебя переживает — сразу видно, что любит.
— Маменька, — мать погладила бабушку по руке, — давайте не будем смущать Егора.
— Что тут смущаться? — бабушка махнула рукой. — Правду говорю. Внучок мой молодец — и дело нашёл, и жену хорошую взял. Теперь ещё ребёночек будет — вот и семья полная!
Няня Агафья Петровна всхлипнула:
— Ох, как я мечтаю на правнука посмотреть! Или на правнучку! Лишь бы здоровенький был!
— Агафья Петровна, — я повернулся к ней, — вы бы чаю попили, отдохнули с дороги.
Она замахала руками:
— Какой чай, Егорушка! Мне бы к Машеньке сходить, посмотреть, что ей нужно. Небось, никто за ней толком не ухаживает!
— Ухаживают, — заверил я. — Ричард — английский врач — постоянно следит за её состоянием. Матрёна и Дуняша помогают по хозяйству.
— Англичанин? — переспросил отец с интересом. — У тебя английский врач?
— Долгая история, — уклончиво ответил я. — Он оказался в России, с плена бежал, я ему помог, теперь он помогает нам.
Отец кивнул, не стал расспрашивать подробнее. Мать же продолжала:
— Егорушка, а почему вы в Тулу переехали? В Уваровке что-то случилось?
— Нет, маменька, — ответил я. — Просто Машеньке нужен опытный акушер для родов. У ребёнка неправильное положение, Ричард сказал, что лучше рожать в городе, под присмотром специалиста.
Мать сразу забеспокоилась:
— Неправильное? Это опасно?
