Последний Герой. Том 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Я пожал плечами, улыбнулся:

— Ну как-то мужчине не комильфо подарки от женщины принимать, тебе не кажется?

— Да какие там подарки, Максим! — отмахнулась она. — Я же говорю, девать их уже некуда. Ой, короче, чего я спрашиваю? Погоди секунду, не закрывайся!

Она быстро метнулась к себе в комнату и вернулась уже с бутылкой вина и коробкой конфет, тут же сгрузив их мне в руки:

— Вот, держи. Это вино, кстати, хорошее. Ты не пробовал?

Я с сомнением покачал головой:

— Нет, вроде.

— Да ты что? Это тебе не кислушка какая-нибудь из «Пятёрочки» по акции. Давай, бокалы тащи, сейчас попробуешь.

— Так мне же завтра на работу, Ир…

— Мне тоже завтра на работу, — махнула рукой она. — Мы же чуть-чуть, просто попробуем. Да?

— «Мы»? — хитро прищурившись, переспросил я. — А я думал, это только для меня.

— А-ай, Макс, ну ты же не будешь один пить, ты же не алкоголик какой-нибудь. Давай, в общем, бокалы!

— Да у меня и бокалов-то нет.

Ирка выразительно вздохнула и закатила глаза:

— Ой, всё приходится делать самой. Не закрывайся, сейчас приду.

Она снова умчалась к себе и вернулась уже с двумя изящными бокалами на тонких ножках. Я про себя подумал, что сейчас она ещё спросит, нет ли у меня свечки или аромалампы. Что-то мне подсказывало, что вечер будет интересным и явно не таким, каким я его сам себе планировал. Впрочем, подумал я, почему бы и нет? Отдыхать и расслабляться ведь тоже иногда нужно.

Мы сели за стол, я разлил вино, с удивлением обнаружив, что у этого так называемого хорошего вина пробка не из пробкового дерева, а с резьбой, и штопор не нужен. Мы негромко чокнулись бокалами и отпили.

— Ну как? — с любопытством спросила она, глядя, как я пробую напиток.

Эх… Щас бы писят текилы, щепотку соли и дольку лимона, подумал я. Но вслух сказал другое.

— Великолепно, — с серьёзным видом кивнул я, хотя в вине не особо разбирался.

Потому как в наше время оно считалось скорее женским напитком. В моей прежней жизни менты пили водку, а когда зарплаты перестали платить и водка стала дорогой, мы не брезговали и спиртом. Нет, не тем «Роялем», что продавали в бутылках с красивыми этикетками, а настоящим конфискатом, который изымали на подпольных спиртовых точках. В девяностые такие точки были в каждом уважающем себя дворе, где местным алкашам и простым работягам наливали дозу спирта от ста грамм до нескольких литров. И разбавленный, и неразбавленный.

— Опиши, что чувствуешь? — не унималась Ирка.

— Замечательный букет, — продолжал я, изображая знатока и задумчиво глядя в бокал. — Тонкое послевкусие, чувствуются нотки… э-э-э… — Я незаметно глянул на этикетку и уверенно добавил: — Мускат?

Ирка восторженно хлопнула в ладоши:

— Точно, Макс! Ты просто настоящий сомелье!

— Да какой из меня сомелье, — усмехнулся я. — Просто сериалов насмотрелся и умные слова запомнил.

Ирка вдруг осмотрелась по сторонам и с лёгким укором сказала:

— Слушай, а чего мы в тишине сидим? Давай музыку хоть включим.

— Да у меня и магнитофона-то нет…

— Магнитофона? — засмеялась Ирка. — Ты хотел сказать, блютуз-колонки?

— Ну да, колонки.

— Так вон же у тебя виниловый проигрыватель стоит, — кивнула она на раритетный аппарат, который стоял под полками с пластинками, которые так трепетно коллекционировал Шульгин.

— Я его даже ни разу не включал, — попытался я оправдаться. — Не знаю как.

— Ой, да там всё просто! Сейчас загуглим, заютубим, и всё заработает.

Она уже тыкала пальцем в экран телефона, пытаясь найти инструкции, хотя я прекрасно знал, как включить подобный проигрыватель. Просто надеялся как-то от музыки отвертеться.

— Макс, а ты вообще что обычно по телеку смотришь? Какую музыку слушаешь? — поинтересовалась Ирка, не отрываясь от экрана.

— Я? Ну… — стал вспоминать передачи, которые живы и сейчас. — КВН люблю.

— О, КВН! Я тоже его люблю!

— С Масляковым?

— Пельш ведет.

— Да? Это который «я угадаю мелодию с трёх нот»?

Ирка удивлённо уставилась на меня:

— Чего?

— Не важно.

Эх, молодёжь, вздохнул я про себя.

Ирка вдруг стала серьёзной и негромко спросила:

— Макс, ты не против, что я вот так вот нагрянула, с вином и музыкой пристаю тут?

Я почесал бровь. Вот даёт соседка.

— Да нет, всё нормально, чего ты?

— Просто на работе начальница гавкает, пациенты нервничают, дети капризничают, голова уже кругом идёт. Детей на сегодня маме сплавила, вот и вечер свободный выдался. А одной как-то тоскливо. Чувствую, скоро стресс словлю, а там уже психосоматика попрёт…

— Так у вас же в поликлинике МВД, вроде, психолог есть, поправил бы тебе психическое здоровье прямо по месту твоей работы.

— Психолог, одно название, — махнула рукой Ирка и тяжело вздохнула. — У него в кабинете, знаешь, ещё аквариум стоит. Я захожу как-то, спрашиваю: «А вам аквариум-то зачем, вы же рыбок всё равно кормить забываете?» А он мне на полном серьёзе отвечает, мол, для пациентов это — наблюдать за рыбками, стресс снимать. Успокаивает, говорит.

Ирка выразительно закатила глаза, и я невольно улыбнулся, представив, как именно она это всё говорила психологу.

— Ну и что, помогает рыботерапия? — усмехнулся я.

— Ага, ещё как! Гляжу я в аквариум этот, а там одна рыбка уже кверху брюхом плавает, а остальные её обгладывают. Вот такой у нас психолог. Антистресс, блин.

Мы одновременно рассмеялись, и Ирка вдруг снова оживилась:

— Слушай, так что, музыку-то мы сегодня включим или нет? Ты обещал.

Я вздохнул и уже без отговорок направился к проигрывателю. Воткнул вилку в розетку, начал перебирать пластинки. И тут снова наткнулся на знакомую обложку. Поставлю свою пластинку. Ту самую, которая когда-то была моя. Как она оказалась у Шульгина, бог весть. Мало ли что могло случиться за столько лет.

Пока я задумчиво вертел в руках эту пластинку, Ирка с бокалом вина в руке уже стояла рядом и с любопытством разглядывала проигрыватель, поставив бокал на аппарат:

— А это что за кнопочка такая интересная? А вот этот переключатель за что отвечает?

— Осторожнее, Ир, бокал-то поставь куда-нибудь в другое место, — попытался я предупредить её, но было поздно.

Она неудачно повернулась, локтем задела бокал, и вино полилось прямо на раритетный аппарат. В ту же секунду что-то громко заискрило, зашипело, замигало, и в комнате явственно запахло палёной проводкой.

Ирка испуганно выпучила глаза и тут же прикрыла ладонью рот:

— Ой, Максим… Я не хотела, честно-честно…

— М-да-а, — протянул я задумчиво, оценивая ущерб и пытаясь не ругаться. — Теперь Шульгин точно будет не рад. Это ж его любимый, редкий проигрыватель.

Ирка тут же загорелась идеей исправить ситуацию:

— А давай мы ему новый купим? Ну, прямо сейчас на маркетплейсе закажем и всё!

— Ир, понимаешь, новая техника и раритет — это вещи абсолютно разные, их нельзя сравнивать.

— Ну да, конечно, новая круче, да? — с надеждой посмотрела на меня Ирка.

— Нет, наоборот, старинный и есть раритет, его ценность не в новизне, а как раз в возрасте и редкости, — вздохнул я. — Впрочем, что я тебе объясняю… Ладно, не парься, сам разберусь. Отремонтирую.

— Ты что, умеешь чинить такую технику? — удивилась она, широко раскрыв глаза.

— Конечно, нет. Что, я похож на мастера бытовой техники? — я усмехнулся и пожал плечами. — Отдам кому-нибудь, найду специалиста.

— Ой, у меня же знакомый есть один, часовщик! Золотые руки, между прочим, любую штуку починить может. Правда, сейчас бухает сильно.

На лице у нее снова нарисовались стресс и психосоматика.

— Часовщик? — я удивлённо приподнял бровь. — А часовщик тут при чём вообще?

— Ну, не знаю, там крутится и тут крутится, — с сомнением протянула Ирка. — Главное ведь, что он специалист хороший. Просто сейчас часы никто почти не носит, работы у него мало, вот он и пьёт от безделья. А так руки-то золотые.