Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

— Вот что бывает, — раздался спокойный и уверенный мужской голос. — Когда пенсионером выбирают не за заслуги, а за серебро.

Хьюго О’Нил наконец-то встал из-за стола. Он подошёл ко мне, положил руку мне на плечо.

— Вы не на своей земле в де Бейле, сеньор француз, — с пренебрежением добавил он, насмехаясь над Робером. — Вы в Испанских Нидерландах.

Видимо специально, он выделил официальное название страны, в которой мы сейчас находились. Вместо уже привычной мне «Фландрии».

— У вас нет права судить и казнить, — продолжал Хьюго, подходя ближе к Роберу. Его рука соскользнула с моего плеча, он сделал ещё один шаг. Де Бейл отступил. — В глазах города, вы обычный преступник, если сказанное этими сеньорами правда.

Мы все посмотрели на Миледи. Девушка дрожала.

— Этот сеньор ваш муж? — спросил один из солдат.

Я был так зол на Робера, ярость клокотала в моей груди, так что, я даже не запомнил, какой именно. Если честно, все три испанца для меня слились в одно говорящее, трёхглавое нечто.

Анна подняла лицо, по её щекам катились слёзы. Она посмотрела сперва на Робера, потом на меня, потом снова на Робера. Медленно, девушка кивнула.

— И эти сеньоры, — солдат показал шпагой на меня и Хьюго О’Нила. — Говорят правду?

В таверне повисла тишина. Только зло сипел, бормоча проклятья, Робер де Бейл. Невыносимо долго тянулись секунды.

— Это правда, — наконец подала голос Анна. — Эти благородные испанские солдаты спасли меня от повешения.

— Они не испанцы! — крикнул Робер де Бейл. — Они носили французскую форму, когда напали на меня!

— Этот негодяй скажет что угодно, чтобы себя обелить, — рассмеялся Хьюго. — Однако, эти три сеньора служат моему брату, и прибыли с посланием от него из Арраса.

— Как там дела в Аррасе? — заволновался один из солдат. — У меня там племянник.

— Когда мы покидали город, — с гордостью ответил я. — Сеньор О’Нил держал оборону против тридцати тысяч французов. Уверен, Аррас сможет держаться ещё очень долго.

— О’Нил и впрямь хорош в обороне, — кивнул другой солдат. — Просим прощения, сеньоры.

— Вы с ума сошли⁈ — возмутился Робер. — Почему вы слушаете переодетых французов и этого ирландского ублюдка?

— Заткнись, la concha! — бросил ему Хьюго и я удивился тому, что не сразу смог перевести слово. Через мгновение, до меня дошло: la concha была отсылкой на женские органы, а не на то, о чём я подумал сразу. Но поскольку звучание было схоже с русским словом, в моей голове образы начали конфликтовать и словечко должны образом не перевелось.

— Сеньоры, мы не имеем права увести его под стражу, — сообщил Хьюго солдатам. — Сперва я должен созвать городской совет.

— Тогда мы пока сами проводим сеньора домой, — вежливо предложил солдат, беря Робера под руку. Тот попытался было вырваться, и тогда его подхватил другой солдат. — С вашего позволения.

Хьюго отвесил благодарный поклон.

— Я должен вам что-нибудь за это? — спросил он совершенно серьёзно. — Мне жаль, что мы доставляем нашим защитникам столько неудобств.

Клода — его рыжая, судя по всему, супруга — появилась из-за моей спины. Она передала Хьюго маленький, легко помещающийся в ладони, кошелёк. Тот сразу же, не пересчитывая, протянул его ближайшему солдату.

— Мы, в Chica de culo gordo, не хотим лишних неприятностей с властями, — сказал младший О’Нил.

Солдат довольно улыбнулся, принимая кошелёк.

— Никаких неприятностей, что вы, — ответил он и все четверо покинули таверну.

Когда дверь за ними захлопнулась, Анна громко разрыдалась.

— Ладно вам, Миледи, — я подошел к ней и уселся рядом. Хьюго все еще стоял, наблюдая за нами или размышляя о чем-то. — Не стоит расстраиваться….

— Расстраиваться? — вдруг перестав плакать, произнесла девушка. Её голос больше не дрожал, хотя слёзы и текли непрерывным потоком по её щекам.

— Да, верно, — сказал Сирано де Бержерак. — Пора ожесточить ваше сердце, прекрасная мадмуазель.

— Всё ещё мадам, — бесцветным голосом ответила Анна. Сирано очень сухо рассмеялся. На всякий случай, он провёл пальцами по губам, но в этот раз крови не было.

— Ваш муж пытался вас убить, — в очередной раз напомнил он, но Анна де Бейл лишь качнула головой.

— Я чудовище, — сказала она. — Просто чудовище.

— Да с чего вы взяли! — не выдержал я и ударил по столу кулаком. Успевший задремать Планше вздрогнул, огляделся по сторонам. Опрокинул в себя кружку чего-то, поданного Клодой, и снова положил голову на стол.

— Я предала своего мужа, — печально сказала девушка, поднимаясь на ноги. — Месье О’Нил, у вас будет свободная комната до завтрашнего суда?

— Разумеется, — Хьюго поклонился. — Вы не отступите от своего слова?

— Нет, — холодно произнесла Анна де Бейл. Её лицо оставалось спокойным, голос ровным, но слёзы никак не останавливались. — Добродетель попрана, месье.

— Да что вы несёте⁈ — почти закричал Сирано де Бержерак. Не скрою, мне тоже хотелось просто наорать на Анну, но я смог сдержаться. Только вздохнул и добавил:

— О чем вы, Миледи?

— Миледи, — не прекращая плакать, улыбнулась девушка. — Вы ни разу не назвали меня по имени. Произносите это «моя леди», на английский манер, словно это и есть имя.

— Нет, я…

— Добродетель попрана, — повторила Миледи. — Знали ли вы, месье, что мой покойный брат был священником?

Я кивнул. Правда, в книжке он был не совсем братом. Но, как я уже понял, реальность сильно отличалась от того, что написал Дюма.

— Он пытался нас прокормить, но его зарезали, — девушка продолжала мрачно улыбаться. Её глаза уже были такими красными, что смотреть было больно. Я не мог понять, откуда в одном человеке может быть столько слёз. — Мне тогда было… совсем мало лет. Но только сейчас, только сегодня, мне стыдно перед ним.

— Не вам должно быть стыдно, — очень тихо произнёс я. Ярость душила меня, мешая говорить громче. — А этому трусливому ублюдку Роберу!

— А я говорю тебе, не противься злу, — глотая слёзы, ответила девушка. — И кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую.

— Вы не можете всерьёз так говорить, — рассмеялся Сирано де Бержерак. — Вокруг война, мы режем друг друга уже много лет, и никто не…

— Молчите! — вдруг резко оборвала его Миледи. — Если не можете осознать того преступления, что я совершила. Агнец пожрал льва, и моя душа мертва. Прошу меня простить.

Мы не знали, что ей ответить. Девушка поднялась наверх и Клода поспешила за ней, видимо, чтобы показать ей свободную комнату.

Сирано де Бержерак поискал на столе бутылку, но кажется, все что было можно, уже вылакал Планше. Хьюго молча сходил за ещё одной. Минут пять, наверное, никто не разговаривал. Атмосфера была безрадостной, и мы могли только молча сидеть, не глядя друг на друга. Наконец, Хьюго О’Нил снова подошел к нам, с парой бутылок, дай Бог, если вина. Он поставил их на стол и уселся сам, на то место, что раньше занимала Анна де Бейл.

— Вам, месье, — он указал пробкой на парижанина. — Я бы не рекомендовал налегать на спиртное, с вашей-то раной.

— Чушь, — усмехнулся уже изрядно побледневший Сирано де Бержерак. — Хорошее вино исцелит любые раны.

— Кроме сердечных, — совершенно серьёзно ответил Хьюго и носатый сразу же сник.

— Угадал. Но, не будем о грустном, месье.

Он разлил вино по кружкам, не забыв даже про Планше. Хотя я был уверен, что наметанный глаз хозяина таверны уже давно распознал в нём переодетого слугу.

Я пригубил вина, но пить совсем не хотелось.

— С ней все будет в порядке? — спросил я.

Хотя и знал сюжет романа, но здесь все постоянно шло не так, как в книге. Я познакомился с Миледи до прибытия в Париж. Вешал её совсем не Атос, и, в конце концов, из всех мушкетеров я видел только Портоса. Может быть, нам всем суждено было встретиться в Париже, через год или два. А может роман Дюма просто выхватывал реальные имена из бешеного водоворота истории, почти не прикасаясь к реальным событиям?